Приветствуя друг друга, оккультисты Третьего рейха по-военному взмахивали рукой, но «хайлили» всегда довольно вяло и формально.
Думаю, что небрежное отношение к нацистскому приветствию в оккультном отделении было весьма неслучайным…
* * *
Хотела я того или нет, но вскидывать руку и произносить соответствующую мантру меня обучили ещё во время пребывания в Тибете. Члены экспедиции относились к нацистскому приветствию весьма серьёзно, даже с пиететом.
Сразу чувствовалось, что жест мощный и гениально продуманный. Но хорошего в нём мало. Он заставляет прокачивать энергию снизу вверх. То есть плотная энергия из земли передаётся через тебя тому, кого ты приветствуешь. Если же ты тянешь руку на параде или другом массовом мероприятии, то энергию получает эгрегор Третьего рейха, как правило, лично через фюрера. Ты при этом оказываешься на короткой и жёсткой сцепке со всей структурой энергетики фашизма.
В московской Лаборатории мы практиковали прямо противоположное движение энергии: сверху – вниз. Чистая, тонкая, она освещает, облагораживает, наполняет смыслом нижние уровни, когда насыщает их. Понятно, что наш вариант мне нравился и был близок.
Экспериментируя в одиночестве, без посторонних глаз, я проверила, нельзя ли блокировать энергию во время фашистского «хайля». Не вышло! Слишком прост и совершенен жест. Он целиком твою энергетику открывает. Кстати, тем, у кого от природы энергетические блокировки по организму и кто не в состоянии работать с энергиями стихий, ничего не остаётся, как делиться в процессе нацистского приветствия собственной жизненной силой. Самые старательные рискуют очень быстро растратить себя.
При этом далеко не все в рейхе, особенно среди высших военных чинов и партийных бонз, исполняли ритуал истово. Напротив, многие торопливо и лишь слегка взмахивали ладонью, не вытягивая толком руку. С течением времени таких на моих глазах становилось всё больше. В оккультном же отделении так поступали все, не исключая сотрудников, фанатично преданных идеям нацизма. Кто-то из них, должно быть, анализировал то, что делал; другие же действовали по интуиции…
* * *
Итак, поздоровавшись, но воздержавшись от обмена репликами и новостями, спириты поставили стулья ровным кругом и начали. Вызывали какого-то покойника из седой древности, чтобы уточнить подробности тогдашней жизни ариев. Выясняли, где точно располагался тот или иной город, как проходили земные и морские коммуникации, интересовались и тайными входами в подземные пространства, и наукой, и техникой древних. Скоро я перестала обращать внимание на тот факт, что медиум вещает не своим голосом.
Вообще же, довольно странно, если вдуматься, что медиум обязательно «переводит» остальным вслух, хотя слушатели зачастую не слабее его. В результате своими репликами, порой довольно примитивными и корявыми, он гасит живое впечатление, которое едва зарождается у присутствующих. Делали немцы это, как и многое другое, исключительно «для порядка».
Мне быстро надоел этот театр; я стала отключаться от речи ведущего и «слушать» духа самостоятельно.
Справедливости ради надо отметить, что в целом настроение на сеансе царило живое, творческое. Групповые сеансы «исторического», как его тут неофициально называли, спиритизма были организованы так, что каждый участник мог внести свой уникальный вклад в общение с духом, каждый имел возможность задать свой вопрос духу, а по окончании сеанса все делились впечатлениями, чтобы уточнить смысл полученных ответов.
Ещё в комнате присутствовал протоколист – офицер в форме СС, который находился вне круга и вёл стенограмму как сеанса, так и обсуждения…
Я задавала вопросы духу и делилась впечатлениями после сеанса наравне со всеми. Без труда считывала, что присутствующие благосклонно принимают мои первые попытки, в том числе мой куратор Ульрих относится к ним с выраженным одобрением…
После первого или второго сеанса Ульрих спросил меня:
– Верно ли, что в Тибете вам являлся дух Великого магистра ордена тамплиеров?
Ай да Кайенбург: не утаил, сообщил! Я и не знала, что передо мной был сам Великий магистр, хотя насчёт тамплиеров задним числом сообразила ещё в Тибете. Пришлось сымитировать лёгкое недопонимание. В итоге я рассказала, кого видела во время испытания в монастыре, а Ульрих разъяснил мне то, что я знала и без него, и добавил то, чего не знала: что с тамплиерами связывают судьбу знаменитых реликвий: Копья Судьбы, Меча Света, Чаши Грааля. Я задала закономерный вопрос:
– А что они собой представляют?
– Об этом поговорим позже, – заявил Ульрих, напустив загадочный вид.
На следующем сеансе с моим участием вызывали дух последнего Великого магистра ордена тамплиеров. Сеанс, возможно, был организован специально «под меня», но меня никто не поставил в известность об этом, и я присутствовала в качестве рядового участника группы. Медиумом выступал опытный спирит.
Дух изо всех сил рвался на свободу, но мы прочно его держали. Отвечал он устами медиума многозначительно и уклончиво. А мне слышалась совсем иная информация. Я всё сильнее сомневалась, действительно ли мы держим в руках душу Великого магистра. И да и нет. Информация раздваивалась. Слушать ведущего становилось всё скучнее.
В сознании то и дело всплывали яркие зрительные образы. Я, не разрывая медиумической цепи, принялась параллельно исследовать эти образы…
Двор, вытоптанный множеством ног, окружают невысокие, но крепкие стены из белого камня. Постройки – из того же камня, но уже посеревшего от времени. Мальчишка в рубахе и штанах из небелёной холстины стоит посреди двора, преклонив колено. Голова его опущена. Перед ним стоит мужчина средних лет в белой заношенной накидке до щиколоток. Во дворе поодаль находятся и другие люди – кто в белых накидках поверх простой одежды, кто – без накидок, налегке. Одни заняты своими делами, другие остановились и наблюдают происходящее на середине двора. Неподалёку слышен шум волн. Должно быть, море. Светло, хотя солнце подёрнуто белёсой дымкой. До чего же много белизны и света!
Мужчина посреди двора, несомненно, магистр ордена. Юношу принимают в орден. Он проходит первое испытание: читает молитву. Читает длинную-длинную молитву на латыни, а магистр внимательно наблюдает за ним. Чем глубже погружается юноша в молитвенное состояние, тем яснее проступает вокруг него золотое свечение. Все, кто смотрит издали, тоже заметили это и одобрительно заулыбались. Удивлённых среди рыцарей нет.
Молитва отзвучала, и свечение мягко угасает. Магистр что-то медленно, размеренно говорит мальчику, и тот послушно повторяет. Клятва! Откуда-то я совершенно точно знаю: парень даёт обет никогда в своей жизни не прикасаться к оружию. Вот так орден! Впрочем, среди рыцарей большинство носит оружие, и лишь небольшая группа вовсе не касается его. При этом всеми рыцарями соблюдается обет безбрачия…
В те поры мне не приходило в голову: обет не связывать себя узами брака или постоянных отношений – не то же самое, что обещание хранить целомудрие. В чём конкретно клялись те, кто проходил посвящение в члены ордена, теперь мне уже не узнать…
Да, чуть не забыла: мы – в Британии.
Слева, распахнув массивную кованую дверь какого-то здания, выходит человек, который сразу заметен издали. Он высок, худощав, у него наголо бритая или совершенно лысая голова. Он не просто в белой накидке – вся одежда на нём ослепительно-белая, будто светится. В левой руке он несёт длинное, выше своего роста, копьё остриём вниз. Мальчишка простёрся ниц, раскинув руки крестом и ступни разбросав на ширину плеч.
Копьеносец направляется к нему. Весь двор почтительно замирает. Магистр между тем не то отошёл подальше, в тень, не то исчез вовсе…
Я ищу его взглядом и обнаруживаю прямо перед собой – в комнате, где проходит спиритический сеанс. Он свободно стоит вне круга, его никто не держит насильно и никто не видит, кроме меня. Не без иронии он поглядывает на собрание. Я узнаю в нём предводителя отряда, что явился мне в комнате для тайных обрядов тибетского монастыря. Дух, которого медиумы удерживают в кругу, нервно озирается, но не замечает незваного гостя.
