Юсупов. Тьма Внутри (СИ) - Пучков Дмитрий Юрьевич "Гоблин"

Мы медленно парили над вечерним городом, в сторону доходных домов. Вся строительная площадка распростерлась под нами как на ладони. И в какой-то момент страх прошел. И я почувствовал себя птицей. Но сильно сомневался, что пернатые испытывали хотя бы крупицу того же восторга, что вместе с силой струился по моим венам. Трудно передать наслаждение полета последних лучах заходящего солнца. А еще я был уверен: мало кто из жителей столицы мог похвастаться тем, что провожал закат таким вот образом. Ветер рвался под одежду с яростью бойцовского пса, шумел в ушах. Но на душе было спокойствие и умиротворение.

Мы перелетели площадку, и Муромцева толкнула меня к земле. Состояние полета прервалось, и мы камнем понеслись вниз. И активировали способности почти одновременно. Я призвал способность «левитации», замедляя падение, и воздух вокруг стал словно плотнее, притормаживая нас.

— Готовимся к посадке, Василий Михайлович, — донесся до меня прерываемый ветром голос Муромцевой. — Принимаем вертикальное положение.

Я выполнил ее просьбу, и через несколько секунд подошвы ботинок мягко коснулись асфальта. Рядом приземлилась Виктория.

— Ну как? — глядя на меня, живо уточнила она. И я понимал ее восторг.

Муромцева была растрепанной, но от этого не менее привлекательной.

— Красиво, — честно признался я, и девушка улыбнулась:

— Рада, что смогла вас уговорить, Василий Михайлович. И очень приятно, что вам понравилось.

Я не успел ответить, потому что девушка развернулась и зашагала к машине, которая оказалась в нескольких метрах от нас. И я последовал за ней.

Глава 9

Будни душеправа

Всю обратную дорогу меня не покидало чувство тревоги. Причин для данного ощущения не было, но легче от осознания этого не становилось. Я разогнал силу в ладонях, потерев их друг о друга. Обычно меня это успокаивало. За то время, пока мы беседовали с осведомителем на крыше заброшенной стройки, народа на улицах стало еще меньше. Только по узким улочкам медленно катались черные машины отечественного производства. Благодаря невысокой цене, такие авто были очень популярны на окраинах. Скорее всего, это были патрули местных банд.

Несколько раз за нами увязывалась одна из таких машин. Она катилась следом, слепя в зеркало заднего вида фарами, но спустя несколько минут притормаживала и сворачивала к обочине.

Виктория не выглядела встревоженной, и ее спокойствие должно было передаться мне.

Но только когда машина проехала пост жандармерии, который располагался на выезде из района, я облегченно выдохнул. И произнес, повернувшись к сидевшей за рулем Муромцевой.

— Интересные у вас осведомители.

— Такие прыжки — часть культуры этих ребят, — ответила помощница.

— Они совершенно не ценят жизнь, — заметил я.

— Вы же понимаете, Василий Михайлович, насколько разные у вас с ними жизни. Вам есть что ценить. У вас есть дом, семья, громкое имя, профессия…

— Да, помню, что вы считаете меня баловнем судьбы, — немного раздраженно пробормотал я.

— Вы на разных уровнях, мастер Юсупов. Парни из приютов довольно часто живут одним днем. Они пользуются шансами, которые им подбрасывает судьба.

— Шансами умереть?

— Получить в жизни хоть что-то яркое и приятное. Этот прыжок ненадолго, но подарит им ощущение свободы, счастья.

— Тут не поспоришь, — вынужден был согласиться я, вспоминая собственный прыжок. — Да и вид с крыши был впрямь красивый, тут мальчишка был прав. Но сдается мне, что ему хотелось произвести на вас впечатление.

— Меня это не особо удивляет, — девушка пожала плечами. — Я ведь не наивная и понимаю, как выгляжу. Круглов частенько посылает на такие встречи девушек.

— Это не слишком рискованно? — спросил я и тут же пожалел об этом.

Муромцева покосилась на меня с мрачной усмешкой, а потом сбросила с головы капюшон.

— Не стоит меня недооценивать, Василий Михайлович. Меня бы вы не провели тем брошенным полотенцем, как Круглова.

— Уверены? — я примиряюще улыбнулся.

— Я знаю вас чуть больше, чем Виктор. Он считает вас благородным, но я видела, что вы способны подкупить журналистку, вытрясти из друга информацию, предварительно его напоив. Насколько я знаю, Медведев вам рассказал о фонде то, что вам помогло разобраться с Беловым.

— Вы следили за мной? — зачем-то уточнил я.

— Конечно, — спокойно ответила Виктория Ильинична. — Неужели вы ожидали чего-то иного?

Я нахмурился и с трудом сдержался, чтобы не сказать что-то злое. Затем выдохнул и тряхнул головой.

— Да, я всего лишь избалованный дворянин, которому многое сходит с рук.

— Не надо со мной играть, мастер Юсупов, — не повелась на мою тираду Муромцева. — Ваш характер намного сложнее, чем вы пытаетесь продемонстрировать мне.

— Неужели я подкупил вас тем, что иногда мою посуду? — я иронично хмыкнул. — Если бы знал, что это так работает, то обязательно при вас запустил пылесос.

— Бросьте паясничать, княжич. Я ведь вас не виню в том, что вы подпоили приятеля и выведали у него информацию. Но ему не навредили, и это о многой говорит. По головам идти вы не готовы. И это меня устраивает.

— Денис — мой друг. И для меня это не просто пустые слова. Вы можете считать меня циничным, но вам придется поверить мне на слово — я никогда не стал бы использовать того, кто мне дорог, ради достижения цели. Когда я был в том закрытом крыле лекарни, вы мне звонили. Помните?

— Да. Вы тогда были под прикрытием и сказали, что все в порядке.

— Именно в тот момент Белов меня уже разоблачил. Я мог бы попросить у вас помощи и таким образом отвлечь на вас охрану. Скорее всего, вы погибли бы, Виктория Ильинична. Но я предпочел солгать вам, чтобы оставить живой.

— И зачем вам это? — спросила она севшим голосом.

— Думайте сами. Включайте голову, мастер Муромцева. Потому что пояснять вам простые истины мне не хочется. Вы и сами все поймете, если перестанете допускать крамольную мысль, что я не напыщенный индюк.

— Я вас таковым не считаю, — смущенно пробормотала девушка.

Мы какое-то время помолчали, и я спросил:

— Думаете, те ребята выбирают крышу, чтобы никто не мог их поймать за руку?

— Полагаю, что с высоты можно запустить способность вроде какой-нибудь птички. И с ее помощью осмотреть окрестности на наличие патрулей или просто лишних свидетелей.

Я хотел было спросить, чем же таким занимаются эти дети ветра, но в последний момент передумал и промолчал. Меньше знаешь — крепче спишь.

— Что будем делать с полученной информацией? — уточнила Муромцева.

Я пожал плечами:

— Самое очевидное — наведаться завтра после работы в приют святой Елены, про который говорил ваш осведомитель. И там побеседовать с матерью-настоятельницей. Она может знать, с кем общался паренек.

— А адрес того покровителя, к которому ходил Серов?

— Вряд ли там кто-то до сих пор живет, — ответил я. — Судя по тому, как быстро начали исчезать и умирать люди, связанные с культом, эти ребята уже догадались, что их пытаются раскрыть. Уверен, что они залегли на дно.

— Скорее всего, так и есть, — согласилась Муромцева.

— Хотя, если кто-нибудь из Братства может помочь нам в проверке адреса… — задумчиво продолжил я.

— Я попрошу кого-нибудь заглянуть в ту квартирку, — быстро ответила Виктория. — А мы займемся приютом.

— Спасибо, — устало сказал я.

— Не за что, Василий Михайлович, — произнесла девушка. — Мы делаем одно дело. И я думаю, что многие согласятся проверить этот адрес.

— Я не о том, — ответил я.

— А о чем? — удивилась девушка.

— О прыжке, — протянул я после недолгой паузы. — Это было очень запоминающееся событие.

Мне показалось, что Виктория смущенно улыбнулась. Уточнила:

— А что вы почувствовали, когда летели?

— Сначала страх, — честно произнес я. — Высоты я не особенно боюсь, но когда под ногами нет опоры — это выбивает из колеи. Но затем пришло удивительное чувство свободы.