Юсупов. Тьма Внутри (СИ) - Пучков Дмитрий Юрьевич "Гоблин"

— Зачем? — не понял я.

— Одежда неброская, но очень практичная. Не просто так ее выбрали в качестве своеобразной формы, — ответила секретарь. — Было бы крайне нежелательно, чтобы сегодня нам пришлось проверять ее функции, но имейте в виду: эта одежда может спасти вашу жизнь. К тому же мы давно ходим в таком облачении на встречи с осведомителями. Так что это вроде формы.

Послушно взял куртку, надел ее. Девушка осмотрела меня и довольно кивнула:

— Идемте, Василий Михайлович, — произнесла она.

Муромцева нырнула в черную прореху в заборе. Я последовал за ней. Хотел было зажечь «Светлячка», но Муромцева меня остановила:

— Не стоит, Василий Михайлович, — предупредила она. — Не надо привлекать лишнее внимание.

Я не стал спорить. Но и в темноте видеть не умел. Так что пришлось идти осторожно, чтобы ненароком не наступить в яму и не сломать себе шею. Впрочем, в густой траве и без ям хватало сюрпризов. Подошвы ботинок захрустели по скрытому в высоком бурьяне строительному мусору, которого здесь было вдосталь. Битый кирпич, обломки серых от времени досок, шифер и осколки стекла. В нескольких шагах впереди, полумраке мелькала едва различимая спина Муромцевой. И как мне показалось, девушка двигалась по территории куда увереннее меня.

— В темноте она видит, что-ли? — едва слышно пробормотал я, стараясь не отставать от секретаря, чтобы не заблудиться на заброшенной стройке.

Виктория обошла несколько разбитых бетонных плит, из которых торчала ржавая арматура, нырнула в черный провал входа и зашагала по старым, истертым временем ступенькам.

Мне пришлось идти следом, между пролетами запуская способность «выносливость». Потому как очень скоро я стал уставать. Муромцева шагала так, словно ступеней было меньше десятка. Пришлось признать, что тренируется она не зря. Стоит и мне начать этим заниматься.

Осведомители уже ждали нас на крыше. Их было трое. И все они были одеты по приютской моде. Выцветшая униформа, на вырост. Из-под кителей выглядывали белые футболки. Шеи замотаны яркими шарфами. А на головах красовались тряпичные кепки-восьмиклинки. Заметив нас, двое улыбнулись, и сняли головные уборы приветствуя.

Виктория только кивнула в ответ и прошла к самому старшему из троицы, который стоял у края крыши и, заложив руки за спину, смотрел куда-то вдаль. Уточнила:

— Почему здесь? Это вроде не ваша территория.

— Мы дети ветра, — гордо ответил осведомитель. — Потоки нашептали нам, где лучше всего провести встречу.

Я едва не засмеялся от того пафоса, с которым подросток выдал эту речь. Скорее всего, он хотел казаться взрослым и умудренным житейским опытом. Правда, выходило у него не очень. Голос его ломался и потому срывался на высокие ноты, чтобы потом стать хриплым.

— А если вас поймают «Коты»? — полюбопытствовала Муромцева.

— Смешные вы, — вздохнул в ответ парень. — Как можно уловить ветер?

Он медленно повернулся к девушке, театрально поднял бровь и отбросил за плечо мотающийся на ветру шарф. Только теперь я окончательно понял причину его поведения. Паренек отчаянно хотел произвести впечатление на Викторию.

Девушка улыбнулась, и вышло это у нее очень мило:

— А такая любовь к крышам откуда?

Парень нахмурился и небрежно пожал плечами:

— Вид отсюда замечательный, госпожа. Иногда и нам, бродягам, не чуждо любование красотой. Вы просто взгляните.

Он указал ладонью в сторону города. За лентой реки виднелись светящиеся окна деловых центров. Мигали разноцветные неоновые вывески. А на черных, освещенных фонарями дорогах, сновали машины, которые отсюда казались совсем крохотными.

— Твоя правда, — согласилась девушка. — А молодых зачем с собой взял?

— Не выхожу далеко без родни. Я живу в опасном мире, — ответил парень. — К тому же им пора учиться летать. Совершить первый прыжок.

Муромцева окинула мальчишек задумчивым взглядом и кивнула.

Они немного помолчали. А затем, информатор повернулся ко мне:

— Ребята узнали описание того паренька. Александр Серов, бастард-огневик, воспитанник приюта святой Елены. Говорят, он связался с плохой компанией, а затем пропал.

— Разве в рабочих районах бывают хорошие компании? — уточнил я, и парень недовольно скривился.

Видимо, со мной он говорить не желал. Наверняка этот осведомитель рассчитывал, что Муромцева прибудет на встречу одна. Но вместе с девушкой явился я и испортил все планы обольщения. Виктория словно не замечала его недоброжелательности и качнулась с пятки на носок, привлекая к себе внимание.

— Что за компания? — ласково уточнила она.

— Она была плохой даже по меркам наших опасных улиц, — словно нехотя протянул осведомитель.

— А есть какие-нибудь сведения про эту плохую компанию? — живо поинтересовалась Виктория, но парень покачал головой:

— Это очень мутные ребята. Вряд ли кто-то имел с ними дела. Хотя Серов говорил, что смог приди с этими людьми к какому-то свету и активно агитировал приютских посещать их сборища. Да только среди нас дураков нет, верить во всякие бредни.

Вот как. Значит, подросток какое-то время состоял в этом культе. Уточнил:

— И что? Кто-нибудь ходил на собрания?

Осведомитель склонил голову набок и с любопытством взглянул на меня. А затем загадочно улыбнулся:

— Говорю же, мастер. Это были крайне плохие люди. А на улицах наивных мало. Просто Серов был очень добрый. Вот доброта его и сгубила.

А вот это скверно. Значит, ниточка оборвалась. Можно, конечно, поговорить с матерью-настоятельницей этого приюта. И поискать приютских знакомых Серова. Может быть, хотя бы это что-то даст.

— Кстати, Серов иногда посещал вот эту квартиру, — продолжил парень. — Вроде там жил какой-то жрец-покровитель. Что-то типа духовного наставника, с которым Серов часто советовался. Его порой видели в том районе. Вот.

Он протянул девушке ладонь. И я заметил, что между пальцами был зажат сложенный пополам вырванный блокнотный листок. Тоже что-то. Хотя вряд ли этот светило-наставник по-прежнему живет на том же адресе.

Девушка взяла записку, открыла и прочитала нацарапанный корявыми печатными буквами адрес. Довольно кивнула:

— Шестое отделение может вами гордиться, — произнесла она, но парень хитро усмехнулся:

— Благие дела во имя Империи лучше всего мотивируются чем-то более серьезным, чем простая гордость, — ответил он.

Виктория не стала спорить. Достала из кармана несколько купюр и передала их парню. Тот довольно кивнул и убрал награду:

— Так намного лучше, — улыбнулся он. — Был рад повидать вас, госпожа. Будут вопросы — дайте знать, и я добуду для вас информацию.

Он коротко поклонился, стараясь не сводить с девушки взгляда, а потом дал знак приятелям.

Бастарды подошли к краю, а затем парень вдруг шагнул с крыши. Его товарищи последовали за ним. И в сумерках я заметил три парящих в потоках воздуха фигуры. И полный радости крик:

— Ииии-ха!

— Довольно… своеобразные у вас осведомители, — произнёс я, обращаясь к Муромцевой:

— У каждой из уличных банд есть свои особенности, — ответила девушка. — Так проще вербовать молодежь. Но признаю, «Дети Ветра» отличаются даже среди них. Кстати, мы можем спуститься так же.

Она с интересом посмотрела на меня, и я замялся, раздумывая, как лучше сказать, что сегодняшним вечером я не планировал самоубийство.

— Бросьте, Василий Михайлович, — продолжила Виктория. — Спускаться по ступенькам мы будем долго. А так раз-и все.

— Я надеюсь, что под словом «все» вы имеете в виду не стол прозектора? — на всякий случай уточнил я.

Муромцева рассмеялась:

— Поверьте, Василий Михайлович, я пока не собираюсь отправляться в прозекторскую, — ответила она отсмеявшись. — Есть же специальные плетения для замедления падения. Ну же. Смелее. Неужели вам не хочется для разнообразия сотворить что-то безумное?

— Кто вы такая и что сделали с госпожой Муромцевой? — пробормотал я.

Девушка поманила меня к себе, и я подошел, отгоняя страх и потирая ладони, чтобы разогнать в крови силу. Помощница встала у меня за спиной. Ее руки крепко обхватили меня. А затем Муромцева толкнула меня, и мы полетели вниз. По ушам ударил ветер. Внутри все сжалось, но девушка что-то сделала, и поток ветра подхватил нас, унося вперёд.