Архангельский продемонстрировал специальные контейнеры, подготовленные для образцов керна. Цилиндрические металлические капсулы с герметичными крышками, защищенные от механических повреждений и проникновения влаги.
— Образцы будут распределены между пятью членами экспедиции, — пояснил геолог. — Даже если часть пропадет, у нас останется достаточно для подтверждения открытия.
Воронцов показал усовершенствованные им транспортные контейнеры:
— Двойные стенки, амортизирующий слой, водонепроницаемое уплотнение, — перечислял он. — Можно уронить с высоты человеческого роста, утопить в реке, содержимое останется неповрежденным.
Я одобрительно кивнул, оценив инженерную мысль. В этот момент в палатку вошел Александров с озабоченным выражением лица:
— К нам гость, — тихо сообщил он. — Маньчжур Ван Лао. Говорит, что срочное дело.
Через минуту в палатку под конвоем Перминова вошел наш старик-проводник. Его обычно спокойное лицо выражало крайнюю обеспокоенность.
— Японский отряд, — перевела Кравцова его быстрый говор. — Большой отряд двигается со стороны Цицикара. Много солдат, повозки, даже легкая артиллерия. Его племянник работает на станции и слышал разговоры офицеров.
Александров и я обменялись быстрыми взглядами.
— Когда ожидается прибытие? — спросил я через Кравцову.
— К полудню завтрашнего дня, — перевела она ответ старика. — Но передовой отряд может появиться значительно раньше.
— Необходимо ускорить эвакуацию, — решил я. — Вывозим образцы и документацию первым рейсом, до рассвета. Александров, разработайте маршрут в обход основных дорог.
Военный специалист развернул подробную карту района:
— Есть старый караванный путь, идущий параллельно железной дороге, в десяти километрах к северу. Он не отмечен на японских картах и практически не используется с тех пор, как построили КВЖД. Местами заброшен, но для грузовика проходим.
— Отлично. Организуйте выдвижение первой группы по этому маршруту. Основной состав последует по официальной дороге для поддержания легенды.
Александров одобрительно кивнул:
— Разумное решение. Распределим образцы и документацию между обеими группами для минимизации риска.
Старик-маньчжур что-то взволнованно добавил, указывая в сторону восточных холмов.
— Он говорит, что может показать тропу через болота, — перевела Кравцова. — Путь сложный, но известен только местным жителям. Японцы там не появляются из-за страха перед трясиной.
Я взглянул на Александрова, ожидая его профессиональной оценки.
— Рискованно, но может сработать как запасной вариант, — задумчиво произнес военный специалист. — В случае блокирования основных путей отхода.
Я поблагодарил старика, вручив ему еще несколько серебряных монет:
— Скажите ему, что мы очень ценим его помощь. И предупредите, что для его же безопасности лучше покинуть лагерь до прибытия японцев.
Кравцова перевела, и маньчжур, церемонно поклонившись, покинул палатку в сопровождении Перминова.
— Начинаем подготовку к отходу немедленно, — распорядился я, как только дверь закрылась. — Никакой паники, действуем организованно. Архангельский, срочно заканчивайте с документацией. Воронцов, завершите ликвидацию следов бурения. Александров, разработайте детальный план маршрутов с запасными вариантами.
В этот момент тревожно засвистел дозорный у входа в лагерь. Через секунду в палатку ворвался взволнованный рабочий:
— Товарищ Краснов! Срочная телеграмма из Цицикара!
Он протянул мне сложенный листок бумаги. Развернув его, я прочитал зашифрованное сообщение от советского консульства:
«ЗАМЕЧЕНО ПЕРЕДВИЖЕНИЕ ЯПОНСКИХ ВОЙСК. КОЛОННА ТЕХНИКИ ВЫДВИНУЛАСЬ В НАПРАВЛЕНИИ ВАШЕГО УЧАСТКА. ГОТОВЬТЕСЬ К СРОЧНОЙ ЭВАКУАЦИИ. КОНСУЛЬСТВО ОРГАНИЗУЕТ ПРИКРЫТИЕ».
— Времени еще меньше, чем мы предполагали, — я передал телеграмму Александрову. — Приступаем к эвакуации немедленно.
Следующие часы превратились в тщательно организованный хаос. Под видом завершения этапа ремонтных работ мы свертывали лагерь и готовились к отходу.
Для китайского инженера Ли была подготовлена убедительная легенда о переходе к следующей фазе укрепления насыпи, требующей передислокации основных сил. Ли, уставший от долгого рабочего дня, принял объяснение без особых вопросов.
Более того, он сам вызвался сопровождать первую партию оборудования в Цицикар, что идеально совпадало с нашими планами. Его присутствие в городе уменьшало риск преждевременного раскрытия нашей эвакуации.
Около полуночи в лагере появился Воронцов. Его лицо выражало крайнюю озабоченность:
— Неожиданная проблема, товарищ Краснов. Буровая головка сломалась при демонтаже. Без нее ликвидировать следы бурения гораздо сложнее.
— Насколько это критично? — спросил я, понимая, что любая задержка увеличивает риск.
— Придется импровизировать, — Воронцов потер испачканные машинным маслом руки. — Я могу использовать запчасти от карбюратора грузовика для ремонта насоса. На час-полтора затянет работы.
— Действуйте, — кивнул я. — Но не более двух часов. После этого, независимо от результата, сворачиваемся.
Воронцов умчался обратно к буровой, а я вернулся к координации общей эвакуации. Александров организовал погрузку наиболее ценного оборудования на первый грузовик, который должен был выйти по тайному маршруту еще до рассвета.
Архангельский колдовал над последними образцами, подготавливая их к транспортировке. Его руки, обычно такие уверенные, слегка подрагивали от волнения и усталости после бессонных ночей.
— Если бы только у нас было еще несколько дней, — сокрушался он, осторожно упаковывая керны. — Мы могли бы определить точную структуру месторождения, его границы, мощность пласта…
— То, что мы уже получили, уже бесценно, — успокоил я его. — Главное теперь сохранить и доставить это в Москву.
К двум часам ночи Воронцов завершил импровизированный ремонт оборудования. Выглядел он измотанным, но удовлетворенным:
— Сделано, товарищ Краснов. Скважина замаскирована полностью, следов бурения не обнаружить даже при профессиональном осмотре.
— Отлично, — я сжал его плечо в знак благодарности. — Осталось только упаковать последние материалы. Выезжаем через час. Первая группа с образцами и ключевой документацией — по тайному маршруту. Вторая группа с остальным оборудованием — по официальной дороге для поддержания легенды.
Когда основные приготовления были завершены, я вышел из технической палатки. Ночное небо Маньчжурии раскинулось над лагерем бескрайним куполом, усыпанным мириадами звезд. Прохладный ветер доносил запахи степных трав и далеких болот.
Архангельский неслышно подошел и встал рядом со мной:
— Удивительно, правда? — тихо произнес он, глядя на звезды. — Под этой мирной красотой скрываются такие сокровища.
— И такие опасности, — добавил я.
Мы стояли молча, глядя на тускло освещенный лагерь, который через несколько часов перестанет существовать. На площадке, где еще недавно возвышалась замаскированная буровая установка, теперь виднелся лишь ровный участок утрамбованной земли.
— Что случится с этим месторождением, Леонид Иванович? — вдруг спросил Архангельский. — Как вы думаете, наша страна сможет его использовать?
Я задумался, глядя на восточный горизонт. Ответ требовал осторожности. Слишком много я знал из будущего.
— История непредсказуема, Андрей Дмитриевич, — наконец произнес я. — Но одно могу сказать с уверенностью. Благодаря нашей экспедиции Советский Союз получил бесценное знание. А знание, как известно, сила.
Архангельский понимающе кивнул:
— Даже если сама нефть пока недоступна, информация о ее местонахождении меняет весь расклад сил в регионе.
— Именно, — подтвердил я. — А теперь давайте завершим приготовления. Нас ждет долгий путь домой.
Мы вернулись в палатку, где завершались последние приготовления к эвакуации. Образцы распределены, документация упакована, оборудование подготовлено к транспортировке. Оставалось лишь уничтожить последние черновики и ненужные материалы, которые могли бы выдать истинную цель нашей экспедиции.
