Искаженное время (СИ) - "Deacon"

- По-моему, это не очень хорошая идея, - Рейвен тоже не разделял рвения Лилит.

- Видимо, только я поддерживаю нашу прекрасную ведьму, - Эрик ухмыльнулся. – Более того, я даже готов на шухере постоять и дать сигнал в случае опасности.

- Знаю я, что вы делаете в случае опасности, - в голосе Лилит прозвучала ирония. Она слишком хорошо помнила, как этот тип оставил её одну в озере наедине с Косэем.

- То был единичный случай, - пропел Фостер. - Обычно я готов отдать жизнь за первую встречную, а ради вас, графиня, и подавно.

- Отдать чью-то жизнь, разумеется? – Лилит вопросительно вскинула бровь.

- Почему бы и нет? Только дураки мрут за красивых женщин.

- А за что умирают такие, как вы? – не унималась графиня.

- О, моя дорогая, если бы такие как я умирали за что-то, мы бы жили вечно.

- Что и требовалось доказать, - в голосе Лилит послышалось презрение, однако она вновь поймала себя на мысли, что Эрик её забавляет. На фоне Ингемара он казался редкостным подонком, но при этом ей почему-то нравились его взгляды на жизнь. Фостер планировал дожить до старости, в роскоши, и Лилит не могла осуждать его за это.

Рейвен еще пытался было спорить с графиней, но она сказала, что у неё есть весьма толковая идея, и ничего плохого произойти не должно. К тому же, сегодня она собирается всё продумать, поэтому волноваться рано. Волновалась Лилит как раз по другому поводу. После того, как Рейвен и Ильнес удрали в библиотеку, Алоли сказала, что Нефертари настолько зла на своего непутевого раба, что завтра выставит его на арену. Говорить с Рейвеном об этом напрямую Лилит не рискнула. Она решила попробовать обезопасить положение Харта другим способом.

Спустя какое-то время графиня разыскала Рейвена вновь. Нефертари как раз отвлеклась, поэтому ведьма поспешила воспользоваться полученной минутой.

- Месье Харт, могу ли я с вами поговорить? Наедине! – тихо произнесла она. От Рейвена не укрылось, насколько встревожена эта девушка. С первого взгляда было понятно, что Лилит хочет сообщить что-то плохое, поэтому волнение графини немедленно передалось и самому Рейву. Харт поспешно кивнул, и оба осторожно выскользнули из шатра, чтобы уединиться на берегу. Опустившись на камень, на котором утром Рейв сидел со Сфинксом, графиня устало закрыла лицо руками. В этом жесте было столько отчаяния, что Харт окончательно забеспокоился.

- Что случилось, Лилит? – в который раз спросил он. Дурное предчувствие всё больше усиливалось, а графиня, словно нарочно, хранила молчание.

- Месье Харт, я хочу попросить у вас прощения, - тихо произнесла она. – Я так сильно виновата перед вами за то, о чем сейчас скажу... Я знаю, что не должна, и никогда бы этого не сделала, если бы не знала, с каким чудовищем живу под одной крышей.

Рейвен заметно побледнел.

- Объясните, что происходит? Он угрожал вам?

- Пока нет, но знаю, что произойдет, если вы не поможете мне. Но, Боже, я не имею права просить вас о таком. Вы слишком благородны, чтобы совершить подобное.

- Если вы знаете, как убить его, я могу...

- О, нет, месье Харт, вы не убьете его. Тогда вам придется убить всех в этом городе, а это бессмысленно. Всё куда проще и куда чудовищнее.

Рука графини коснулась руки Рейвена, и полицейский буквально кожей почувствовал отчаяние француженки. Лилит подняла на него глаза, затуманенные слезами.

- Нет, я не имею права. Забудьте! Это моя беда, и я должна сама с ней разобраться. Я сама заварила эту кашу. Простите меня, - с этими словами графиня хотела было подняться, но Рейвен удержал её подле себя.

- Скажи, что случилось! – наплевав на этикет, полицейский обратился уже на «ты». Лилит стёрла с щеки слезу и прижала пальцы к губам, пытаясь успокоиться. Для неё было невероятно унизительно плакать перед кем-то, но сейчас эмоции переполняли её.

- Лилит! Пожалуйста, скажи мне! – повторил он.

- Я даже не знаю, как такое можно сказать. Я ведь сама придумала историю, будто вы – мой брат, а теперь вы должны за это расплачиваться. Прошу вас, месье Харт, пообещайте мне, что не будете ненавидеть меня после моих слов. Я и так уже потеряла дружбу месье Ларсена, если я потеряю ещё и вашу...

- Обещаю! Ну же, Лилит!

- Я не знаю, почему Нефертари всё это затеяла. Наверняка, вы своей холодностью уязвили её гордость, и она желает мне отомстить.

- Холодностью?

- Именно, месье Харт. Ваша холодность вызвала в ней ярость, и она попросила Косэя отрубить мне руки, чтобы сделать вам больно.

- Но за что??? Это из-за того, что я ушел в библиотеку? Я сейчас же с ней...

- Нет, нельзя! Вы не должны показывать виду, что что-то знаете. Не из-за библиотеки, месье Харт. Ещё раньше. Вы были холодны с ней, как мужчина, поэтому она рассердилась. Вы не представляете, на что способны отвергнутые женщины. Иными словами, если этой ночью вы не проявите к ней свое влечение, мне отрубят обе руки. Косэй и Нефертари очень дружны, и он не будет бросать свои обещания на ветер.

Рейвен выглядел настолько потерянным, напуганным и злым одновременно, что Лилит мысленно рассмеялась. Однако её лицо по-прежнему оставалось печальным. Смахнув еще одну, в этот раз невидимую слезу, графиня положила голову на плечо полицейского и тихо прошептала:

- Умоляю, простите меня.

- Кто-кто, а уж вы в данном случае никоим образом не виноваты, - растерянно пробормотал полицейский.

«Не скажи», - подумала Лилит. «Надеюсь, ты никогда этого не узнаешь, но, скорее всего, скажешь мне «спасибо». Я тебе жизнь спасаю. К счастью для тебя, Алоли проболталась мне, что Нефертари бережет своих любовников.»

Несколько минут эти двое сидели на берегу, погруженные в свои мысли, после чего Рейвен приобнял Лилит за плечо и, деланно улыбнувшись, произнес:

- Всё будет нормально, обещаю.

Постепенно день перетёк в вечер, солнце сменилось сумерками, и сам город начал медленно погружаться в темноту. Берег реки уже почти полностью опустел. Воинам нужно было выспаться и настроиться на завтрашнее сражение, поэтому господа без сожаления расходились по домам. В сопровождении своих рабов они чувствовали себя особенно гордыми, словно сами победили в утренних боях. Косэй оказался практически последним, кто наконец соизволил уйти с праздника. Слуги уже разбирали столы, а красноволосый всё сидел на берегу реки и опустошал кувшин с вином. Сфинкс и Кайтана направились домой, но Лилит почему-то медлила. С одной стороны, она хотела попробовать уговорить красноволосого пойти в Пирамиду Прошлого прямо сейчас, но с другой стороны ей хотелось просто сказать ему «спасибо» за то, что он не продал её на ночь одному из оракулов. Приблизившись к своему господину, Лилит опустилась на песок подле него, не зная, стоит ли тревожить приятную тишину словами. Графиня бросила на мужчину осторожный взгляд, пытаясь понять, что в нем такого особенного, что привлекает её. Косэй не обладал ни утонченной красотой Ильнеса, ни мужественной красотой Ингемара. В нём не было холодной притягательности Эристеля или класса Дмитрия. Не было и забавной эгоистичности Эрика. Разве что по упрямству Косэй мог тягаться с Рейвеном. Оба вспыльчивые, у обоих все эмоции написаны на лице, но у Харта не было той пленительной опасности, что была у Косэя.

Почувствовав, что Лилит на него смотрит, Рыжий тут же обратился к ней сам, тем самым испортив весь момент.

- Что вытаращилась?

«Что-что, а открывать рот этому мужчине категорически противопоказано», - подумала Лилит, досадуя на его поведение. Его простота сердила и забавляла одновременно.

- Что? – повторил Косэй, нахмурившись.

«Да уж, и это тот самый великий воин, который держит в страхе весь Египет» - промелькнуло в мыслях девушки, а вслух она произнесла:

- Ничего. Вечер красивый.

- Вечер как вечер, - пожал плечами Косэй. - Ра ушел воевать в Великим Червём, и теперь темно. Что красивого-то?

- Спокойствие. Однако долго я им наслаждаться не смогу. Есть ли в вашем городе что-то настолько интересное и запретное, куда только вы можете попасть? Я слышала про Пирамиду Прошлого...