Искаженное время (СИ) - "Deacon"

Ответить Лилит не успела. В комнату вошла Роса.

- Выздоравливай, - холодно произнесла Акана и покинула комнату. Заметив, что на ее руке появляются серые пятна, она направилась к Дмитрию. Лесков лежал на постели, всем своим видом напоминая неупокоенное русское привидение. Нога болела адски, пульсируя пламенными потоками под темно-синими пластинами чешуи. Изрезанная рука чувствовала себя не лучше.

Заметив на пороге Акану, Лесков через силу заставил себя сесть на постели и устало посмотрел на свою госпожу. Они встретились взглядом, и серые пятна на коже девушки тут же исчезли.

Акана опустилась на стул напротив своего пострадавшего раба, явно давая понять, что ждет объяснений. Под ее пристальным взглядом Лесков почему-то почувствовал себя крайне неуютно.

- Это было необходимо, - наконец произнес он. – Лилит не следовало выходить на арену, но у меня и Рейвена не было выбора. К тому же, как видишь, все закончилось не так плохо...

В тот же миг Акана со всей силы влепила ему пощечину. Дмитрий замер, чувствуя, как горит щека, после чего тихо добавил:

- Ладно. Заслужил.

Тогда египтянка поднялась с места и направилась к выходу.

- Ты не внушишь мне отсутствие боли? – услышала она встревоженный голос Лескова.

- Нет.

С этими словами Акана покинула комнату и с грохотом захлопнула за собой дверь.

XXXII

Лечебные процедуры

Время уже перешагнуло рубеж полудня, когда Роса наконец покинула комнату Лилит. Лечение графини далось ей тяжелее всего, но при этом заметных улучшений у француженки не наблюдалось. Ожоги по-прежнему покрывали кожу графини безобразными пятнами, разве что болеть стали чуть меньше. Следы, оставленные магическим пламенем, лечить было куда сложнее. Как лекарь, Роса была хороша практически во всём, но последствия заклинаний всё же устранял преимущественно сам Всевидящий. Измученная графиня наконец погрузилась в тревожный сон, и Роса оставила её, желая позволить девушке хоть немного поспать.

Перед уходом египтянка еще раз заглянула к Дмитрию, затем направилась в обеденный зал, где на подушке неподвижно лежал уменьшенный дракон. Полицейский дремал, поэтому Роса не стала его будить, тем более, что дракон вряд ли расскажет ей о своем самочувствии.

- Почему ты уходишь? – услышала она грубый голос Косэя. – Разве ты уже исцелила мою вещь и её брата?

Обернувшись, Роса устало посмотрела на красноволосого.

- Её брат полностью восстановится уже к завтрашнему утру, главное, пусть поменьше шевелится. А что касается Лилит...

Девушка замолчала и чуть нахмурилась.

- Ну? – поторопил её Косэй. Со стороны могло показаться, что красноволосый попросту недоволен, что работа не выполнена до конца, но на самом деле он тревожился за свою рабыню. То, что Роса вообще согласилась им помогать, было огромной удачей. Косэй и Нефертари предложили ей огромную сумму денег, и она согласилась. Девушка сильно рисковала, ослушавшись приказа Нахти, но мысль о том, что она сможет купить собственный домик и уехать от Всевидящего была настолько пленительна, что заставляла отступать даже страх. Её жизнь подле этого оракула напоминала жизнь на пороховой бочке, где каждый миг тот, другой Всевидящий, мог причинить Росе боль, а то и вовсе убить. С тех пор, как не стало Жреца, старик всё чаще проваливался в беспамятство. Его нынешнее жестокое равнодушие могло поразить даже камень, и девушка уже начала сомневаться, станет ли Всевидящий вообще когда-нибудь самим собой.

- Так что с Лилит? – повторил Косэй, заметно помрачнев.

- Я говорила, что не очень хорошо умею устранять последствия заклинаний. Этим всегда занимается Всевидящий. Боюсь, что Лилит придется ждать, пока мой хозяин не станет прежним.

- Что значит, ждать? – разозлился Косэй. – Как можно ждать, терпя такую боль?

- Я не могу брать обезболивающие зелья, иначе Всевидящий узнает. Нам запрещено вам помогать. Я и так рискую! Повторяю, я сделала всё, что было в моих силах...

Косэй грубо выругался, после чего молча покинул обеденную. Заметив в соседней комнате огромного льва, он сухо произнес:

- Лежи у Лилит. Вдруг к нам пожалует очередная тварь, желающая нас убить.

Роса тем временем покинула дом Косэя. Сейчас она изрядно волновалась. Она не планировала задерживаться здесь так долго, и теперь боялась, как бы Всевидящий не хватился её.

Едва обеденный зал опустел, Рейвен приоткрыл глаза. Голос Косэя разбудил его, поэтому большую часть разговора дракон слышал и теперь не мог спокойно дремать дальше. Мысль о том, что Лилит практически не сделалось лучше, не давала покоя. Хотелось увидеть графиню. Мужество этой женщины поразило полицейского. Ведьма всегда утверждала, что она ни за что не будет рисковать ради кого-то жизнью. Она любила строить из себя самовлюбленную эгоистку, насмешливую и язвительную, которая вызывает у людей сплошную антипатию. Иногда Рейвену даже казалось, что, быть может, девушка не особо и притворяется. Быть может, она на самом деле такая? Но сегодняшний поступок разом изменил всё его отношение к француженке. Если вернуться к началу их знакомства, тут же вспоминается, как эти двое недолюбливали друг друга. Графиня то и дело подкалывала Рейвена, считая его невоспитанным простолюдином, в то время, как Харт ненавидел в ней ярко выраженное высокомерие. Но на сегодняшний день от прежних отношений не осталось и следа. Лилит по-прежнему подтрунивала над Рейвеном, но теперь он воспринимал это не иначе, чем дружескую игру, в то время, как её высокомерие стало больше походить на броню, которую графиня надевала, чтобы никто не мог её ранить.

Рейвен осторожно приподнялся и с облегчением обнаружил, что боль в груди исчезла. Во рту еще чувствовался привкус крови, но теперь его состояние было несравнимо с тем, что мужчина испытывал на арене. Роса показала себя умелым лекарем и практически полностью восстановила поврежденные кости. Рейвен помнил, что женщина велела ему не шевелиться лишний раз, но желание увидеть Лилит было сильнее опасений за собственную шкуру. Тем более, что вроде бы всё прошло. Успокоив себя такими мыслями, дракон осторожно расправил крылья и пошевелил ими, прислушиваясь к своему организму. И снова боль не напомнила о себе. Тогда сделав несколько пробных взмахов крыльями, дракон взлетел над столом и даже успешно пересек комнату, как вдруг почувствовал сильную боль в груди. Он с трудом опустился на пол и улегся на каменные плиты, боясь сделать лишний вздох.

«Да что за...» - мрачно подумал Харт. «Вроде же прошло!»

От своей беспомощности стало так досадно, что полицейский готов был взорваться. Мало того, что его уменьшили, он не может вернуться в прежнее состояние, так еще и организм продолжал кормить новыми порциями боли. К довершению всего не хватало...

Рейвен услышал, как что-то спрыгнуло неподалеку от него, и встревоженно поднял голову. С правой стороны от себя он заметил кошку Косэя, которая начала медленно подкрадываться к нему. Впервые этот зверь показался Рейвену таким опасным. Полицейский почувствовал себя так, словно он оказался раненый и безоружный посреди африканских прерий, и к нему подкрадывается лев.

«Твою мать!» - промелькнуло в мыслях полицейского. Он расправил крылья и попытался было взлететь, но боль тут же обрушилась на него с новой силой. К тому же, увидев, что жертва вот-вот улетит, кошка бросилась к нему.

Если Рейвена когда-нибудь спросят о самой идиотской ситуации в его жизни, он больше не будет рассказывать о том, как спутал тайского трансвестита с настоящей женщиной. Его новая история станет о том, как его едва не сожрала кошка, и ему пришлось опалить её огнем, чтобы она отступила.

Запахло паленой шерстью, и перепуганное животное бросилось прочь. Вскоре из соседней комнаты раздался всплеск воды, и в обеденной появился Косэй, держа в руке глиняный кувшин. Приблизившись к Рейвену, он несколько секунд мрачно смотрел на дракона, после чего внезапно схватил его за хвост и поднял над землей. Повиснув вниз головой, Харт замер, боясь представить, что этот ненормальный с ним сейчас сделает.