Искаженное время (СИ) - "Deacon"

- Тебе стоит сейчас думать о себе, а не о проклятье. И не подставляться тогда, когда в этом нет никакой необходимости.

Графиня никак не ожидала услышать таких слов от Эрика, а, когда он едва ощутимо погладил её по щеке, стирая слезу, то и вовсе растерялась. Она была уверена, что Фостер не шутит и говорит искренне. Но почему? Он всегда относился к тем людям, которые всё поднимают на смех. Быть может, он действительно сочувствовал ей? Мысли графини были в верном направлении, но она упускала тот момент, что Фостер еще умеет уважать некоторых людей. Их было крайне мало в его окружении, но сегодня Лилит неожиданно пополнила их число.

Графине удалось заснуть только после того, как Акана вновь применила на ней свои способности. Боль снова исчезла на непродолжительный срок, позволив девушке спокойно перевести дух. На свои раны Лилит старалась не смотреть. Подобное уродство приводило её в отчаяние, и графиня успокаивала себя только мыслью о том, что, когда она покинет Египет, то будет выглядеть, как прежде.

Во второй раз ведьму разбудило щекочущее прикосновение к её лицу. Когда она приоткрыла глаза, в комнате было совершенно темно. Не горел ни один светильник, хотя Лилит помнила, что Акана, уходя, не гасила их. В этот миг графиню поразило то, что первая её мысль была не о всепоглощающей боли, которая должна была вернуться с пробуждением, а о светильниках. Боль ушла, словно её не было и в помине. В тот же миг Лилит почувствовала, как что-то прохладное обволакивает место ожога на её шее и вздрогнула от неожиданности.

- Не шевелись, - услышала она голос Эристеля совсем рядом с собой. Лилит поняла, что именно он сейчас обрабатывает рану на её шее, и, видимо, то, что щекотнуло девушке лицо, было прядью его волос. Лилит нужно было всего лишь повернуть голову, чтобы встретиться взглядом с тем, кого должна была ненавидеть. Луна выскользнула из-за облака, частично осветив комнату, и девушка почувствовала, как сильно колотится её сердце. Эристель был так близко, что Лилит всё труднее становилось держать себя в руках.

- Если я не чувствую запаха земли, значит, вы находитесь здесь достаточно давно, - еле слышно произнесла она.

- Много работы, - последовал спокойный ответ. В этот миг графиня испытала смущение. Она поняла, что одежда на ней полностью отсутствует, а руки некроманта касались её в тех местах, где находились ожоги. При этой мысли, щеки Лилит немедленно вспыхнули. Теперь она была даже благодарна темноте, которая защитным покрывалом окутывала её тело.

«Он – лекарь! Он – лекарь!» - напоминала себе графиня, пытаясь абстрагироваться от любых непристойных мыслей. На миг её даже разозлило, что уже второй ненавистный ей мужчина видит её обнаженной, причем в такой короткий срок.

- Утром не должно остаться следов, - услышала она голос Эристеля, но прежде чем успела ответить, некромант уже исчез. В комнате лишь остался неуверенный лунный свет, который лениво скользил по полу комнаты, словно разыскивал потерянную пуговицу.

В доме не спали ещё двое. Нефертари заглянула в комнату Рейвена и, устроившись на краю постели, начала покрывать поцелуями губы и шею своего любовника. Длилось это недолго, потому что египтянка рассмеялась, услышав слова полицейского:

- Пожалуйста, не соблазняй меня сегодня.

- Что же я буду делать, пока ты тут умираешь? – весело поинтересовалась она.

Рейвен приоткрыл глаза и посмотрел на египтянку.

- С умирающими всегда можно говорить на чистоту, - усмехнулся он. – Все тайны они уносят с собой в загробное царство.

- Чтобы потом разболтать их там, - парировала Нефертари. – И что же тебе так хочется узнать? Кажется, я рассказала о себе практически всё. Даже о своих мужчинах.

- Про свою неприязнь к Эрби ты умолчала.

- Да я забыла о ней! – Нефертари перевернулась на живот и, подперев голову, посмотрела на Рейвена. – Эта девка увела моего первого мужчину. Когда-то она была моей подругой, но, когда Нахти заявил, что во мне есть сила и начал забирать меня на несколько дней в Главный Храм, моя подруга решила позаботиться о том, чтобы мой возлюбленный не скучал. Когда я узнала об этом, то подралась с ней. Наш господин увидел это из окна и вмешался. И Эрби, боясь, что её накажут, сказала, что не знает, с чего я набросилась на неё. Меня высекли так, что я неделю не могла пошевелиться. Когда я поднялась с тюфяка и наконец вышла из комнаты, то узнала, что Эрби и моего любимого продали другому господину, чтобы я не мешала их счастью.

- И чем это закончилось? – Рейвен чуть нахмурился.

- Его голова хранится у меня в коллекции, а вот Эрби повезло больше. Она долгое время была мне недоступна. К счастью, теперь это можно легко изменить.

- Но ведь прошлое всё равно не изменишь, - ответил Рейвен. – Я не говорю, что тебе нужно её прощать, но смерть – это освобождение, а не наказание. Мне кажется, ей уже и так достаточно досталось от судьбы.

- Я хочу, чтобы ей было так же больно, как и мне. Ты прав, я не стану её убивать и даже не буду калечить. Я найду другой, более интересный способ, чтобы отомстить ей.

XXXIII

Скандалы, интриги, расследования

Солнечные лучи, проникшие в комнату, стремительно растеклись по полу, обосновались на столе и облюбовали изголовье постели, в которой безмятежно спала Лилит. За всё время пребывания в Египте этот день стал первым, когда девушке не пришлось вскакивать с постели от резкого оклика или толчка в плечо. Наверное, впервые за всё проклятое путешествие графиня спала по-настоящему спокойно. Кошмары отступили куда-то за пределы комнаты, и Лилит больше не вздрагивала во сне, предчувствуя очередную опасность.

Сегодня графиня проснулась оттого, что по-настоящему выспалась. Она довольно потянулась и, приоткрыв глаза, тут же зажмурилась от яркого солнца. Судя по жаре, время приближалось к полудню, но Лилит по-прежнему не торопилась вставать. Сейчас она лежала и прислушивалась к своему телу, которое наконец-то перестало болеть. Ведьма едва не рассмеялась, когда заметила, что все ожоги сошли с её кожи, оставив после себя лишь жирный блеск невпитавшейся мази. Эристель всегда представлялся графине талантливым врачом, однако милосердие в сочетании с этим человеком выглядело уж больно неубедительно. Вряд ли некромант явился к ней ночью только для того, чтобы позаботиться о её самочувствии. Эристель никогда ничего не делал просто так, и в этот раз скорее всего его помощь была рассчитана на то, чтобы с помощью Лилит перенестись во Францию. Колдун всего лишь ремонтировал собственную карету, которая доставит его в пункт назначения.

Поднявшись с постели, графиня поспешно начала приводить себя в порядок. Ей не терпелось узнать, как чувствуют себя остальные участники поединка, особенно Рейвен. Она помнила, в каком ужасном состоянии дракона уносили с арены, и мысль о том, что он мог не пережить эту ночь, впилась в сознание ледяными когтями. В любой другой день графиня бы осадила себя, решив, что это глупо – испытывать привязанность к человеку из другого мира. Но сейчас его судьба ни на шутку тревожила ведьму.

Наспех смыв с себя остатки мази, Лилит надела платье и с распущенными волосами, босая, стремительно сбежала на первый этаж. Как назло, никого из слуг она не встретила, поэтому еще несколько минут металась по комнатам, пытаясь разыскать «брата».

Своих спутников Лилит нашла в обеденной комнате. Тяжело дыша, девушка замерла на пороге и обвела собравшихся удивленным взглядом. Рейвен, Дмитрий, Эрик, Косэй, Сфинкс, Алоли, Аризен, Нефертари, Акана и Кайтана стояли вокруг стола, склонившись над внушительного размера пергаментом. На появившуюся в дверях Лилит никто не обратил внимания, и девушка неспешно приблизилась к столу, желая понять, что же так внимательно изучают присутствующие.

- Рада, что вам стало лучше, - тихо произнесла она, поравнявшись с Рейвеном. Полицейский поднял голову и невольно улыбнулся.

- Как ты себя чувствуешь? – спросил он, разыскивая взглядом безобразный ожог на шее графини. Остальные, заметив француженку, тоже немедленно оживились. Лилит почувствовала на себе внимательные взгляды собравшихся, которые никак не могли понять, каким образом графиня так быстро исцелилась. Роса ясно дала понять, что вылечить француженку не сумеет, так почему на ее теле не осталось даже следов вчерашнего боя.