Дочь Темных вод - Лонг Х. М.

– Я тоже оттуда.

Я снова увидела улыбку Гарпии, быструю и мимолетную.

– Я выросла там задолго до твоего рождения. Очень давно. Сто лет или больше.

– Скучаешь по дому? – спросила я, потому что вопрос показался мне естественным.

– Скучаю. А ты?

– Постоянно.

Гарпия издала звук, в котором слышалось сочувствие, и придвинулась ближе.

– Я тоже. Мы обе далеко от дома.

– Ты бы хотела вернуться?

Я испугалась, что вопрос прозвучит бестактно, учитывая, что она привязана к кораблю, но мне действительно хотелось знать ответ.

Гарпия долгое время молчала, слышался лишь скрип корабельного дерева. Я подумала, что ее унесло мыслями куда-то еще, но тут она заговорила:

– И да и нет. Мне всегда было мало леса, я хотела попасть в большой мир. Когда пришли лесники за гистовой древесиной, я притянула их к себе.

Ответ меня потряс.

– Я всегда считала…

– Что гистинги – обязательно пленники, как ты? Были времена, когда жители Аэдина помнили, что мы союзники, а не слуги. Но теперь… возможно, просто забыли.

Волосы на моем затылке зашевелились. Я промолчала, чувствуя, что ей есть что сказать.

Она рассеянно перебирала веера.

– Многое было забыто.

– Например? – спросила я.

Она поднесла другой веер к лицу и раскрыла его. Прежде чем я успела разглядеть, что на нем нарисовано, она из жеманной красавицы превратилась в скрюченную, согнутую старуху с острыми зубами и сморщенной улыбкой.

Это было так страшно, так неожиданно, что я испуганно вскрикнула.

Гарпия тотчас исчезла за переборкой. Я зажала рот рукой, чтобы не закричать, пока кто-нибудь не услышал и не прибежал.

Поздно. В полумраке дверного проема показалась массивная фигура Димери. Он упирался руками в косяк, его плащ был покрыт снегом и льдом. Корабль снова качнуло, и мне с трудом удалось удержаться на ногах.

Капитан окинул меня усталым взглядом:

– Что случилось? Почему вы кричали?

– Гистинг. – Я убрала с лица пряди взлохмаченных волос. – Гарпия меня напугала.

– Она обожает это дело. Не поощряйте ее. – Димери сказал это отстраненным тоном, было видно, что его мысли блуждают где-то далеко. – Это вы успокоили ветер?

– Да, – ответила я, заметно расслабившись.

Поза капитана тоже стала менее напряженной, но не его взгляд.

– Молодец, – признал он. – Если бы не вы, мы потеряли бы несколько парусов.

Мои губы тронула легкая улыбка.

– Спасибо.

Корабль снова накренило, и Димери посмотрел вверх. А затем он протянул мне руку:

– На вахту, штормовик. Ночь еще не закончилась.

Двадцатая глава

Братья

В разгар бури ко мне пришло видение. Смерть Хелены Фишер. Перед глазами стояло ее неподвижное тело. Я почти утонул в гнетущей тишине, но свисток боцмана вернул меня в реальность, где завывал ветер, а корабль качался на волнах. Матросы наверху пытались справиться с гротом, их товарищи внизу что-то орали, и весь этот шум с легкостью перекрывал ревущий шторм. Потом, как я и предчувствовал, сверху вниз, с такелажа [9], пронеслась тень. Крика не было, но я будто услышал, как хрустнули ребра при ударе о рею. Треск черепа от удара о палубу до меня тоже не донесся, но только потому, что упавший застрял ногой в такелаже. Теперь он покачивался высоко над палубой.

Я кинулся к нему и остановился прямо под повисшим телом.

– Хелена!

Ответа не последовало, и я с открытым ртом уставился вверх. Надо мной оказалось лицо какого-то молодого матроса, его короткие волосы примерзли к шапке, руки свесились вниз. Он был без сознания. И точно не был Хеленой Фишер. Мысли беспорядочно заметались. Мне нужно было найти ее, немедленно, но нельзя же оставить этого человека умирать? Его товарищи все еще боролись с парусом в бушующем шторме. Возможно, они даже не заметили, что один из них упал.

– Человек в беде! – закричал я. Ветер уносил мои слова, но я продолжал кричать: – Опустить его, немедленно!

Не было времени проверять, услышал ли меня хоть кто-то. На «Оленя» обрушилась очередная волна, и меня зашатало. Крики заглушил вой ветра, корабль застонал, повсюду раздавался скрип дерева и душераздирающий крик нашего гистинга. Олень пытался спасти судно. Матросы цеплялись за что попало, а над ними, как маятник, болтался запутавшийся в канатах парень.

Обретя равновесие, я побежал к леерам. Чем быстрее доставлю упавшего матроса в безопасное место, тем быстрее смогу найти Фишер и предотвратить свое видение.

Ноги мои никак не могли найти опору на омываемой волнами палубе. Меня куда-то волокло, и в конце концов я упал. Мне удалось схватиться за якорь, но слишком поздно. Тело соскользнуло к противоположному борту, прямиком в бездну черного бурлящего моря. Что ж, можно больше не беспокоиться о Фишер и ее теле, которое станет дрейфовать в одиночестве в глубинах Зимнего моря. Мое тело окажется рядом.

Кто-то схватил меня за рукав. Я инстинктивно дернулся, сжав чье-то тонкое запястье и предплечье, твердое, как железо. Фишер тащила меня изо всех сил. Я карабкался вместе с ней и ухватился за леер как раз в тот момент, когда палуба выровнялась.

Упав на колени, я вцепился в веревки. Боль пронзила плечо и голову.

– Проклятие, – простонал я во внезапно наступившей тишине.

– В порядке? – Фишер задыхалась, все еще сжимая мое запястье. Ее голос прозвучал слишком громко сквозь шум в голове. Ветер внезапно полностью затих.

В ответ я схватил ее за руку – скорее всего, слишком сильно, потом останется синяк, но она держалась за меня с такой же силой. Фишер потеряла шапку, и ее черные волосы рассыпались, свисая по бокам заледеневшими сосульками. Щеки горели от холода, губы пересохли.

– Сэмюэль?

В сознании промелькнуло прежнее видение, заглушая ее слова.

– Вы должны спуститься вниз! – Не обращая внимания на сильно ушибленное плечо, я ухватился за ее руку и, пошатываясь, поднялся на ноги. Я тянул ее за собой, не сводя глаз с раненого матроса, все еще висевшего на рее. – Мы с мистером Кео справимся.

Фишер поднялась на ноги и бросила на меня недоуменный взгляд.

– Вот еще. Не собираюсь. О, Святой!

Увидев парня, подвешенного к такелажу, она замолчала, а затем рванула с места, проскочила мимо меня и вцепилась в канаты.

Я закричал и хотел кинуться следом, но Иное обрушилось на меня, и я застыл на границе между мирами.

Видение снова пришло, быстро и стремительно. Шторм и завывающий ветер, тело Фишер, покачивающееся на волнах, как труп в телеге могильщика.

Но она не упала. В краткие мгновения, когда мне удавалось прийти в сознание, я видел, что она стоит на рее, а рядом с ней два самых опытных матроса. Они подтащили раненого к шпангоутам [10] и все вместе начали спускаться вниз. А в это время во мне ревел видящий.

Когда над кораблем нависла волна, я не сразу смог понять, где она находится – в нашем мире или все-таки в Ином. Огромная, непостижимая, волна громоздилась над правым бортом, а Фишер и матросы карабкались вниз.

Я схватил Хелену за запястье в тот самый момент, когда море поглотило нас в порыве холодной, жестокой ярости. Соль горела в ноздрях, в глазах, во рту, распахнутом в беззвучном крике. Я не мог понять, где верх и где низ. Подъем и спуск потеряли всякий смысл. Матросы отчаянно цеплялись за леера, их тела то оказывались в воде, то снова всплывали. Веревки впивались мне в плечи и грудь, но я прижимал Фишер к себе и не отпускал. Я почувствовал, как ее рука, продетая сквозь петлю, прижалась ко мне.