Дочь Темных вод - Лонг Х. М.

Я не мог дышать. Все, что я ощущал, – ледяная вода, хватка Фишер и грубые веревки. Я держался словно камень, пока вода бушевала, корабль трясло, а Иное размывалось и дрожало вокруг.

И тут вода отступила. Матросы упали на палубу, обливаясь по́том и задыхаясь. Я пересчитал нас: один, два, три, Фишер, все еще прижатая ко мне рукой. Ни одного не потеряли. Даже раненого, которого удерживали его товарищи. Вдруг палуба качнулась в противоположную сторону, поднимая Фишер вверх. Крича, я тащил ее, кровь прилила к глазам от напряжения. Свободной рукой она ухватилась за линь, ногой оперлась о леер и свалилась на меня.

Мы оба упали на палубу, врезаясь друг в друга локтями и коленями и щедро рассыпая ругательства. Матросы валялись вокруг, холодная вода заливала нас всех. Я заставил себя подняться на ноги, Фишер последовала за мной, но тут же потеряла равновесие. Один из матросов кинулся к ней на помощь, но она отшатнулась.

– В сторону, – прохрипела Хелена, прижав руку к груди. Заледеневшие волосы ниспадали на ее смуглое лицо. – Осторожнее, рука! Я приземлилась прямиком на нее.

Стук моего сердца замедлился на еще один удар. Только рука. Она ранена, но жива.

– Прошу. – Я протянул ей руку, надеясь, что все решат, что мой прерывающийся голос – результат купания в ледяной воде. – Позвольте мне.

Она посмотрела на протянутую ладонь и накрыла ее своей. Я осторожно помог ей встать на ноги и собрался было с духом, чтобы что-то сказать. Попытаться выразить облегчение по поводу того, что видение не сбылось.

– Ветер утих, – произнесла Фишер.

Я удивленно огляделся. Да, на море сохранялось волнение, корабль стонал, от холода болел каждый дюйм тела, но ветер исчез.

Работа штормовика.

Я подтолкнул Пенна – матроса, который стоял рядом. Он потерял свою шапку и выглядел странно без нее.

– Помогите лейтенанту Фишер спуститься вниз. Сейчас же.

– Слушаюсь, мистер Россер.

Фишер отказалась опереться о подставленное Пенном плечо. Нечто в ее глазах поразило меня. Боль? Нет. Ужас. Призрачный, иррациональный страх, который был мне хорошо знаком. Зимнее море едва не забрало ее, и она только что поняла, как близко подошла к порогу смерти.

В голове возникло старое видение – тишина, далекие волны, дрейфующее тело. Новая боль зародилась в груди. Я остановил видение. Опасность миновала. Почему же тогда предчувствие было таким сильным? Может быть, в ближайшем будущем нас ждет что-то еще, новая угроза?

Почему бы и нет? Мы плыли по Зимнему морю. Предчувствие могло быть следствием того, насколько я вымотан, и, возможно, отражало чрезмерную привязанность к Фишер. Она бы этого не одобрила. Мы же не были друзьями, в конце концов.

– Со мной все хорошо, мистер Пенн, – сказала Хелена матросу, выпрямилась и указала на раненого. – Помогите лучше ему. Я справлюсь.

Я коротко улыбнулся ей, надеясь, что она не разглядит затаенной тревоги. Женщина устало кивнула, взгляд скользнул по моему лицу, потом она отвернулась и начала отдавать приказы.

Окончательно придя в себя, я направился к носовой части корабля. С каждым мгновением «Олень» все уверенней держался на волнах. Слейдер присоединился ко мне, он покинул квартердек и выглядел измотанным, ему явно не удалось поспать. Капитан нес первую вахту во время шторма, а мы с Фишер – вторую. Но заснуть при таком раскладе было невозможно.

– Штормовичка где-то рядом, – заметил Слейдер. Он не поприветствовал меня и даже не упомянул Фишер, хотя я знал, что он видел ее внизу. – Но где же именно?

Я ухватился за леер, чтобы скрыть дрожь в руках, и позволил своим чувствам вырваться наружу. Переход оказался даже слишком легким, и я увидел серое свечение Мэри прямо над горизонтом.

– Норд-норд-вест, – сказал я, отгоняя от себя картину беззвездного неба над Темными водами. Но Иное затаилось где-то на периферии зрения, тихое, выжидающее. – Она ближе, чем раньше.

Слейдер кивнул:

– Тогда идите отдыхать, мистер Россер.

Торопливый стук в дверь каюты вырвал меня из крепкого сна.

– Саван для всех вас, мерзавцы, – прорычала Фишер с той стороны занавески и продолжила бормотать непристойности, среди которых, возможно, попадалось и мое имя.

Я спрыгнул с гамака и быстро выскочил в коридор, закрыв за собой дверь, чтобы подольше сохранить тепло дровяной печи.

– Тише, мисс Фишер спит, – шепнул я мальчишке у двери. Плечо болело от удара о леера, и я осторожно потер его.

Он кивнул, широко распахнув глаза, а затем сказал, понизив голос:

– Да, сэр. Простите, сэр. Те военные, которых мы видели на днях, пришли к нам и вас просят.

Я прислушался к движению корабля. Море было спокойным, и мы заметно замедлили ход.

– Они на борту? – уточнил я у мальчика.

Он кивнул:

– Как раз поднимаются.

От тревоги к горлу подкатил ком. Я боролся с этим чувством, одновременно натягивая сюртук и пристраивая треуголку на голове.

К тому времени, как я присоединился к Слейдеру на палубе, самообладание полностью вернулось. Я стоял, выпрямившись во весь рост, не обращая внимания на крен корабля. Матросы выстроились, чтобы поприветствовать наших гостей, они приподнимали шапки и махали руками. Солнечный свет позади них пробивался сквозь грозовые тучи, а не слишком сильный арктический ветер трепал подолы и плащи.

От вида моего двойника, схватившегося за леера, маска невозмутимости треснула. Бенедикт Россер собственной персоной красовался на фоне парусов «Вызова», линкора второго класса Северного флота. Он окинул меня беглым взглядом, сделал шаг влево и встал в строй.

На борт поднялась Эмори Эллас, его капитан. Это была серьезная женщина с седеющими волосами и обветренным лицом. На загорелой щеке виднелась паутина шрамов, возможно, от осколков или пороховых ожогов, что только усиливало ее устрашающий вид.

Слейдер подошел к ней и пожал руку.

– Капитан Слейдер, – сказала она, отпуская руку мужчины. – Я надеюсь, мы можем переговорить наедине.

Слейдер кивнул и жестом указал на проход, ведущий на палубу. Они удалились без лишних церемоний, но Эллас многозначительно кивнула Бенедикту, прежде чем исчезнуть.

Остальные матросы вернулись к своим делам, бросая удивленные взгляды на нас с Бенедиктом, но мое внимание по-прежнему было приковано только к брату.

Я не видел его два года. Было ощущение, что я вернулся в прошлое, – практичная военно-морская форма, темно-синяя, с черными манжетами и жестким воротником, прямой подбородок чисто выбрит, каштановые волосы собраны в короткий хвост. Мы были одинакового роста, с плечами одинаковой ширины и узкими от десятилетнего прищуривания на солнце глазами. Но если моя поза осталась напряженной, то он заметно расслабился, как только наши капитаны исчезли из виду, и сделал вид человека, лишенного угрызений совести и сожалений.

Решив вести себя как подобает старшему, я подошел к нему сам. Я чувствовал на себе взгляды матросов и слышал перешептывание, но у меня не было желания оставаться с братом наедине. Вдали от посторонних глаз эта встреча быстро станет невыносимой.

– Сэм, – приветствовал меня Бенедикт.

– Бен, – ответил я, оказавшись достаточно близко, чтобы почувствовать теплоту его дыхания.

– Выглядишь по-пиратски. – Брат слегка наклонил голову, оценивая мою короткую бороду и качество плаща. – Тебе идет.

Я усмехнулся:

– Да, здесь я на своем месте.

Улыбка Бенедикта была невеселой, но что-то мелькнуло в его глазах. Давняя усталость. Так смотрел мальчик, что сидел на скамейке, прижимая к себе покалеченную руку.

Я ощутил тяжесть в животе, и вдруг моя отстраненность показалась полной глупостью. Я протянул ему раскрытую ладонь.

Бенедикт уставился на нее, а потом медленно пожал. Его ладонь стала куда больше с тех времен, когда мы были детьми, и вся покрылась шрамами. Кожа оказалась теплой, а хватка – свободной. От его прикосновения у меня заныло в груди, захотелось забыть все наши обиды, всю ложь и раздоры и просто стать… братьями. Семьей.