Дочь Темных вод - Лонг Х. М.

Бенедикт отпустил мою руку и засунул свою в карман. Я заметил, как он сжал пальцы в кулак, да так, что костяшки проступили под тканью.

– Может, пройдемся по палубе?

Я кивнул. Вместе мы поднялись мимо глазеющих матросов на верхнюю палубу и направились к носу корабля. Там по безмолвному уговору остановились прямо над раскидистыми рогами носовой фигуры.

– Девочка жива и здорова. – Бенедикт сказал это достаточно громко, чтобы перекрыть шум волн и суету на палубе. За его спиной во всей своей красе продолжал покачиваться «Вызов»: орудийные люки задраены, паруса убраны, палуба и канаты безупречны. – Она похожа на… тебя.

– Конечно, похожа, – с грустью ответил я.

– А Элис… – Бенедикт колебался достаточно долго, чтобы я успел понять, что его это действительно волнует. – Она тебе писала?

– Нет.

Мой брат явно разволновался, уголки его пересохших губ опустились.

– Ты бы не сказал мне, даже если бы она написала, – заметил он.

– Элис едва ли имеет для тебя какое-то значение, – уклонился я от прямого ответа. – И никогда не имела.

– Она и для тебя никогда не имела значения, – ответил Бенедикт, а потом задумался. Он смотрел вдаль, на море и корабль перед нами. – Или ее муж. А вот ребенок… Я рад, что она в порядке. Полагаю, что и ты тоже.

Я попытался прочитать что-то на его лице, как делал, когда мы были мальчишками. Эмоциональный диапазон Бенедикта был ограниченным, обычно он колебался между отстраненностью, робостью и яростью. Но сейчас я увидел в его глазах что-то похожее на сожаление. В наших глазах.

Он посмотрел на меня, и выражение его лица еще больше смягчилось.

– Мне очень жаль, Сэм.

Сердце сжалось. Была ли это искренность? Он стал… человечнее?

– Не смотри на меня так. – Бенедикт сглотнул и взял себя в руки. – Прошли годы. Я изменился. Я увидел девочку и…

Надежда. Она зажглась в дальнем уголке моего сердца. Опасное чувство.

– И?..

– Она похожа на нас, – повторил он и напряженно моргнул. Дважды.

Это было прекрасно отработанное, едва уловимое движение. Я бы купился, если бы не знал его так хорошо. В тот же миг надежда умерла. Бенедикт не стал относиться ко мне лучше. Он просто стал лучше притворяться.

Понизив голос, брат произнес:

– Она – часть нас. И она мне не нужна. Но вот это… Осознание того, что она есть на свете, изменило меня. Я хочу быть тем, кого она сможет уважать, когда вырастет.

Я метался между желанием поверить ему и осознанием того, что не могу себе этого позволить.

Заметив смятение на моем лице, он наклонился вперед; от него пахло солью, кофе и скрытой магией. Если бы я сейчас проскользнул в Иное, то увидел бы вокруг него мягкий красноватый ореол магни. Обычные магни предпочитают оказывать на людей влияние незаметно, через обаяние и харизму, вот только Бенедикт так не мог. Его сила была испорчена. Искажена.

Магия Бенедикта влияла непосредственно на разум, превращая ложь в правду и еще больше отравляя его самого в процессе. Сейчас он пытался исказить мои собственные мысли. И в этом была моя вина. В том, что он настолько испорчен, настолько разрушен. Я видел угрозу еще до того, как все произошло, но, в отличие от видения смерти Фишер, у меня не хватило мужества вмешаться и остановить Бенедикта. Или самого себя.

– Ты болен, – мягко произнес я. – И делаешь только хуже. Не позволяй… не позволяй тому, что она сделала с нами, уничтожить тебя.

– Не мать создала нас, – ответил Бенедикт, перехватив мой взгляд и устремив свой вдаль, в море. – Мы с тобой – сыновья Черного Прилива. Это они воспользовались ею.

Я думал было возразить, но прикусил язык.

Брат с минуту разглядывал мое лицо, сузив глаза. Потом он наклонился ближе и понизил голос до шепота.

– Как голова, старший брат? – спросил он скорее язвительно, чем заботливо. – Как видения?

У меня запершило в горле. Не в силах стоять на месте, я развернулся и пошел прочь.

– Так как? – догнав меня, снова спросил он.

– Справляюсь, – ответил я.

– Что видно? – Бенедикт обогнал меня, когда мы спускались по трапу на палубу. Он оглянулся и начал прохаживаться по периметру корабля, махая руками. – Расскажи мне мое будущее.

Слова брата были пронизаны магией. Они вцепились в меня, угрожая утопить в уже подступавшем Ином. Я впился ногтями в ладони. От боли заслезились глаза, но именно она не дала мне отключиться.

– Я не заглядываю в твое будущее, – сказал я и остановился. – Ты это знаешь.

С того самого дня.

Он снова приблизился ко мне, когда я начал подниматься по лестнице на квартердек.

– Отлично. Тогда скажи – и я спрашиваю об этом искренне, с братской заботой – как ты?

Братская забота означала для него совсем не то, что для меня, но я решил сделать шаг навстречу.

– Что ж, я – второй помощник Слейдера. И нам поручили выследить Сильвануса Лирра.

– Второй! – Бенедикт одобряюще похлопал меня по спине, чем откровенно напугал. – Так держать!

Я искоса посмотрел на него.

– Что касается Лирра, это достойная задача. Скользкий ублюдок! – Он бросил взгляд на «Вызов». – Признаюсь, я даже завидую. Чего там, капитан Эллас позавидовала бы. Наш поход на мерейцев ужасно ее раззадорил. Кто бы мог подумать, что мы встретимся вот так: ты – охотник на пиратов, сам почти разбойник, и я – уважаемый офицер флота?

– Да, кто бы мог подумать? – с горечью повторил я.

– А давай меняться местами! – Бенедикт ухмыльнулся, и мы остановились на корме корабля. – Как в детстве.

Мое терпение лопнуло. Нашел что предложить.

– Как тогда, когда ты обрюхатил жену моего капитана? – прошипел я. – Притворяясь мной?

Он проигнорировал этот всплеск ярости, просто стоял и улыбался на холодном ветру. Я узнал блеск в его глазах, и он мне совсем не понравился. Тот самый блеск, который появился у него перед тем, как он опустился на самое дно. Туда, где его не могли достать правила и предписания Военно-морского флота.

– Я окрашу палубы алой пиратской кровью, – произнес Бенедикт, смакуя каждое слово, – а ты сможешь вернуться на флот. Тебе это понравится, я знаю. А я мог бы… Ах, сколько всего я мог бы сделать, если бы…

Я развернулся и ударил его кулаком в живот. Стоявшие рядом моряки зашумели, но никто не вмешался.

Бенедикт упал на спину, хрипя и задыхаясь. Он с трудом приподнялся и, прищурившись, смотрел на меня, сцепив руки на животе. Но блеск в глазах исчез.

– Неужели я это заслужил? – прохрипел он.

Я потер больное плечо.

– Вполне.

– Ладно.

Он перевел дыхание, затем поднялся на ноги, одна рука по-прежнему была прижата к животу. Одновременно я услышал, как открылась дверь на палубу.

Снова появились наши капитаны. Бенедикт с подчеркнутой сдержанностью направился к ним, и мы спустились по трапу. Они попрощались, Эллас взялась за леера, чтобы спуститься на ожидавшую их шлюпку. Бенедикт незаметно поправил треуголку. Он выглядел немного нездоровым, но в остальном не подавал никаких признаков, что пострадал от моих рук.

Позади матросы вновь принялись за работу, поглядывая на нас и негромко переговариваясь.

– Хорошего вам дня, капитан Слейдер, – сказала Эллас и обратилась к Бенедикту: – Мистер Россер?

Бенедикт посмотрел на меня. Он все еще оставался бледным, но улыбнулся безупречной, спокойной улыбкой и сжал меня в братских объятиях. Я стойко выдержал навязанную ласку; плечо болело, а в душе боролись два желания: ответно сжать его в объятиях и снова ударить.

Он ушел. Шлюпка вернулась на «Вызов», и Слейдер подозвал меня.

– Ваш брат хорошо выглядит, – произнес он.

– Да, – безучастно ответил я. – Могу узнать, что хотела капитан Эллас?

– Это сугубо личное дело, – сказал Слейдер, но в его голосе не было упрека за мое любопытство. – Теперь у нас два союзника на «Вызове», Эллас и ваш брат. Зимнее море не знает жалости, а наша добыча опасна. Возможно, настанет день, когда нам пригодятся такие союзники, мистер Россер.