Меж двух огней (СИ) - "Lt Colonel"

— На нашей совести лежала бы смерть невинных людей!

Тень усмешки исказила рот Вероники.

— Со-вес-ти… Теперь на твоей совести. Гибель десятков разбойников. Не гложет?

В груди вспыхнуло крошечное солнце — гремучая смесь стыда, жалости к себе и другим, раскаяния и гнева. Глупое оправдание, что это погибли всего лишь бандиты, так и не покинуло губ. Кто я такой, чтобы решать, кому жить, а кому умереть? Чем я лучше тех, кто бездумно вершил пародию на правосудие, разбрасывался единственной абсолютной ценностью других, как не стоящим внимания мусором? Более того, не обладая властью изменить положение вещей самостоятельно, я заставил другого человека вдоволь испачкать руки в крови за меня.

— Я виновен, — Слова обожгли язык, как клеймо. Чем бы ни обернулись события в дальнейшем, в памяти навсегда останется эта сцена.

— Виновен… в том, что подверг риску нашу цель. И тебя ждёт наказание. В подходящем месте, когда придёт правильное время.

— Тебе совсем не жалко их? Особенно того… подростка, он бы убежал, он не хотел драться с нами.

— Жалеть врага — верный признак, что тебе осталось недолго. Любой, к кому проявили милосердие… ударит в спину в удобный момент, — сказала Вероника и на миг прикрыла глаза, а когда открыла, в них поселилось странное выражение, — Особенно не стоит доверять тем. Кто пользуется луками. Бесчестное оружие. Совсем не рыцарское.

Желания допытываться, правда ли она верила в уместность дуэльного кодекса, когда сама напропалую пользовалась тёмной магией, превращавшей противников в фарш разной степени готовности, у меня не появилось. Возможно, боль открыла в магичке новые глубины чёрного юмора.

— Но неужели… — я замешкался, пытаясь сформулировать мысль, — Неужели обязательно было делать из драки кровавую баню? Выглядело ужасно… словно издёвка над обречёнными.

— Расточительно. Бесполезно. Вредно. Придётся искать ручей, чтобы отмыться… И чудовищно больно… Если бы ты предупредил заранее…

Видимых повреждений на теле Вероники не виднелось, однако девушка беспорядочно и мелко дышала, а её зрачки практически полностью поглотили радужку. Проглядывавшая кое-где под багровым слоем кожа побледнела так, что на ней ярко выделялась голубая сеть вен. Испарина на лбу размазывала начинавшую подсыхать кровь. От осознания, что девушку терзала агония, меня бросило в жар.

— То остаток пути проделал бы в мешке.

— Возможно. Зависит от выбранного момента. Но даже полуминуты хватило бы, чтобы. Не прибегать к помощи шаэ’руна.

— Кого?

Вероника скосила взгляд на клинок, лежавший у её лодыжки.

— Помогает мгновенно войти во тьму без опасений, что потухнет сознание. И зачерпнуть из неё сил без подготовки. Вот только просит плату. Догадаешься?

Разумеется, я догадался. Вероника довольно часто проявляла черты характера, присущие социопатам, однако расчленение людей просто так не вязалось с присущим ей образом мышления. А вот то, что клинок, с удовольствием пьющий кровь людей, потребует за свои услуги богатую жатву в виде отсечённых конечности и вспоротых животов, выглядело правдоподобнее. Если так можно сказать про идею кинжала, который выставляет условия людям.

— Он… оно живое?

Девушка передёрнула плечами и поморщилась.

— То есть теперь у тебя, э-э-э, откат? За пользование тьмой? Или из-за шаэ’руна?

— Может, ты не знал, но обычно люди не режут. Металл одним взмахом. И не рассекают тело надвое безо всяких усилий. Укрепить связки успела, в отличие от костей и некоторых мышц… Магия на оружии не защищает от отдачи.

Я с ужасом воззрился на неё.

— Хочешь сказать?.. Что же получается… внутреннее кровотечение… — Со стоном я схватился за голову, чувствуя, как бешено стучит сердце. Моя выходка обрекла девушку на страдания, которые мне не хватало воображения представить.

— Не дёргайся! Выкарабкаюсь… Хотя напитывать тьмой органы — не лучшее решение… обычно используют Порчу… Но для неё не оставалось времени… — Голос девушки постепенно угасал. В пику её бессилию моё тело теперь чувствовало себя намного лучше.

— Разведай обстановку. Я… нагоню.

Сострадание вопило, что нельзя оставлять Веронику в таком виде, но логика подсказывала, что помочь ей в состоянии разве что бригада квалифицированных медиков или, если взять поправку на магию, консилиум знахарей. Мысленная клятва, что я не брошу девушку на произвол судьбы, выглядела слабым утешением перед простым фактом, что она находилась на грани смерти. И пусть у прислужников зла смерть ходила в близких подругах, в час слабости она вряд ли делала им скидку.

От кареты не доносилось ни звука, но эта тишина была обманчива. Когда я завернул за угол, то едва не насадил себя на клинок рыжего воина, который он выставил вперёд вместо приветствия. Я замер на месте, мыслью суматошно рванувшись к собственному мечу. К счастью, только ею, поскольку мужчина успел бы с десяток раз проткнуть меня, пока я обнажаю оружие. Однако он и не собирался вступать в бой. Стоило ему узнать меня, он расслабился. Готовность к бою сменилась узнаванием и, что удивительнее, признательностью. Он спросил:

— Сколько выжило?

— Только мы.

Мужчина опустил клинок и выдохнул, как показалось, с облегчением, отчего его тонкие длинные усы, доходившие до подбородка, смешно подпрыгнули. В них, а также жидкой бороде и на висках пробивалась первая нерешительная седина, которую пока скрадывал яркий огонь его шевелюры. На фоне рыжей жизнерадостности меркли многочисленные морщины, испещрявшие его лицо, а парочка старых шрамов даже украшала его. Он выглядел так, словно повидал жизнь.

— Проклятые бандиты метили по лошадям… Чтоб им света ждать в компании Эзурия! Наглый скот перешёл все границы — бесчинствовать в такой близости от Литеции!

Я стоял перед ним, не зная, что ответить. Впервые за долгое время передо мной появилась возможность действовать без оглядки на других, но вместе с долгожданной свободой случай не наградил меня навыками переговорщика или кратким руководствам, как действовать в условиях дикого средневековья. Мужчина вложил меч в ножны, и я, очнувшись, произнёс:

— Рад, что вам удалось спастись.

— Верно. Парни были бы счастливы узнать, что госпожа выжила, — подтвердил мужчина так, словно смерть его товарищей нисколько не трогала его. Впрочем, он быстро исправился, — Славные воины, которые стояли до самого конца. И ни один не побежал! Я рад, что не воспитал трусов.

Он быстро кивнул в подтверждение своих слов, поправил кафтан и сказал:

— К вашим услугам Вербер ин д’Трувиа, седьмой сын рыцаря Менза ин д’Трувиа. Могу я узнать имя нашего спасителя?

Слух резануло то, как Вербер оставил за кадром Веронику, будто её участие в схватке не сыграло решающей роли.

— Накагава Такуми. Рад знакомству.

Вероника наверняка бы не обрадовалась моему лёгкому поклону.

Усы Вербера встопорщились, а в глазах промелькнуло замешательство, которое он постарался подавить. Однако голос его всё-таки дрогнул:

— Накагатакуми? Простолюдин?

Оценивающий взгляд Вербера просветил меня насквозь, и я осознал, что сословная пропасть, лежащая между знатью и остальными в феодальном обществе, отнюдь не сказки. Для нормального общения стороны должны находиться на одном уровне.

— Понимаю ваше недоумение, господин Вербер, однако позвольте объяснить, что Накагава — это моя фамилия, в то время как Такуми — имя. Я прибыл на Мельту из далёких краёв, где обычай представляться коренным образом отличается от того, к которому привыкли здесь. Также замечу, что ни в коей мере не полагаю себя представителем высшего общества. Вернее будет сказать, что я искатель приключений, который путешествует по миру в поисках лучшей доли.

Маленькая речь, набросок которой мозг слепил на основе сыгранных ММОРПГ, на слух звучала настолько нелепо, что я пожалел, что не представился крестьянином. Однако Вербер глубокомысленно хмыкнул:

— Значит, ваша родовая приставка?..

— В моих краях такие, как я, не заслуживают носить родовую приставку. Я не могу считаться полномочным представителем рода Накагавы. Надеюсь, вы не сочтёте за оскорбление общение со мной на равных.