Сквозь божественную ложь (СИ) - "Lt Colonel"

Внутренности похолодели. Я осознал, что не успеваю, совершенно не успеваю достать мечом, рука повисла как резиновая, а клыки гхоллина всё ближе, вот-вот вцепятся в шею, и в грудь вонзятся кинжалоподобные когти…

Я щёлкнул пальцами левой руки и отправил в глаза коротышке сигарету. Отпустил бесполезный меч, на который мог при падении насадиться, и перекатился назад.

Меткость не подвела. Зажжённый кончик сигареты угодил прямо в антрацитовый глаз коротышки, взвывшего дурным голосом.

Монстр уронил дубинку и схватился за голову, судорожно промаргиваясь. Я схватил горсть камешков и швырнул их в морду врагу, потянулся к мечу, но пальцы нащупали дубинку.

Я схватился за неё, ткнул гхоллина в живот, приложил между ног, а когда тот согнулся, добавил по затылку — и бил, бил, бил, пока он не прекратил шевелиться. Отбросил измочаленную палицу, поднял меч и вонзил в горло твари — чтобы наверняка.

Компьютерные игры умалчивали ещё об одном нюансе охоты на монстров. Я утёр щёку, на которой чувствовалась влага, посмотрел — буроватая кровь, явно не моя. Кровь была и на куртке, пятнала штаны, щедро окрасила носки ботинка, которым успокаивал первого коротышку. Пока не мясоруб на бойне, однако близок к этому.

— Теряешься, если противников несколько, — сказала подошедшая Энель, — движения становятся рваными, сумбурными, пляшет фокус. Про технику и говорить нечего, даже те зачатки, которыми ты обзавёлся, пропадают, стоит врагу удивить. Плохо работаешь ногами, мечом не контролируешь ближнее поле. И…

Я наклонился и вытер клинок о тряпьё мёртвого монстра. Спрятал в ножнах и распрямился.

— Как насчёт достоинств?

— Ты выжил. И победил. В отличие от них.

— Обнадёживает.

— Сильно болит бок? — спросила Айштера. Я отмахнулся:

— Ерунда, едва задело. Даже дышать не мешает. Когда выйдем, наложишь компресс?

— Конечно! — Она замялась. — А перед боем… Ты с ними говорил? Напоминало воронье карканье.

— Знаю пару фраз на гхоллинском. Думал, вдруг они сохранили подобие интеллекта.

— Человек многих талантов, — хмыкнула Энель.

Я спохватился: не хотел ведь выставлять себя полиглотом при ней. Но поезд уже ушёл.

Фелина с грустью посмотрела на распростёртые тела коротышек. Её ушки прижались к голове.

— Знаешь… когда ты повалил того, первого… в криках второго гхоллина послышалось бешенство и какое-то… не знаю, как объяснить. Будто ему было и страшно, и горько — не за себя, за того, кого ты убил.

— Это просто звери, — снисходительно сказала Энель, — гхоллины и до победы Альянса Света были туповаты, недалеко ушли от животных, а уж когда ваши доблестные солдаты загнали их в глубокие норы… Может быть, Роман расправился с парочкой. Что с того? Кому какое дело до их чувств? Теперь это трупы. Кстати, ты говорила насчёт алхимических ингредиентов, собираемых с тел монстров в лабиринтах…

Айштера ощутимо побледнела и отвернулась от мёртвых коротышек. Произнесла сквозь стиснутые зубы:

— Вряд ли они сильно преобразились. С них нечего брать.

Она отошла, и магический шарик света последовал за ней, оставив меня и ашуру в полумраке.

— Неужели ашурам незнакомо сострадание? Или хотя бы чувство такта?

Вспыхнули хищные золотые глаза. Я отвесил себе мысленную оплеуху: какого сострадания можно ждать от расы высокомерных засранцев-долгожителей, питающихся другими разумными?

— Доброта — это относительное понятие, — после недолгого молчания сказала Энель. — Но я думаю, что весьма добра — по меркам ашур.

Она пошла вслед за Айштерой. Случайно или намеренно, но фелина остановилась у коридора, ведущего к выходу из подземелья. Это не входило в мои планы. Я собирался зачистить весь первый уровень или хотя бы поднатаскаться на новых гхоллинах. Сентиментов к ним я не испытывал.

Энель была права насчёт того, что они ближе к диким и опасным зверям, чем к разумным видам. А раз так, и церемониться с ними незачем.

Но не стоило и насмехаться над чувствами знахарки, как это делала чёрствая ашура. Если только… Я на мгновение застыл. Что, если последней репликой она хотела сказать, что пыталась подбодрить фелину? Продемонстрировать ей, что в смертях гхоллинов не было ничего плохого.

Едва ли у Энель был богатый опыт общения с представителями солярных рас, особенно такими деликатными, как Айштера. Вновь проснулись подозрения, что Энель далеко не так стара и мудра, как пытается выставить себя.

Копаться в дебрях нечеловеческой психологии я бросил быстро; этот клубок так просто не распутать. Нагнал спутниц и попросил у Энель один из тренировочных мечей. Он подходил на роль импровизированной дубины куда лучше церемониального клинка и был прочнее гхоллинских палиц. Весил он преизрядно, однако что-то подсказывало, что в этом подземелье проявлять чудеса фехтования не понадобится.

Приятным сюрпризом стало повышение навыка Уклонения до ранга Ученик (III). Он долго подбирался к заветной отметке, но из-за специфики спаррингов с Энель (она редко позволяла увернуться от удара) никак не мог перевалить через неё.

Уклонение здорово выручило. В приступе расточительности я просмотрел, сколько стоит повысить его и Ловкость за опыт. Скрепя сердце прокачал Ловкость до Нормального (IV) уровня.

Это значительно сократило запасы очков опыта, однако лучше потратиться, чем пропустить удар из-за жадности. Характеристика доказала свою критическую важность в полевых условиях.

Больше гхоллинов не попадалось. Встречалась разная живность — одинокий волк, три лисицы, стайка летучих мышей и даже скопище бешеных зайцев, которые обзавелись клыками размером с половину головы; их пришлось давить ногами.

Лишь ушастых подземелье изменило для боя, другие звери внешне ничем не отличались от свободных собратьев. О слизнях, бродячих скелетах и прочих атрибутах настоящего игрового лабиринта и заикаться не приходилось. Наша группа наткнулась на новорождённое подземелье.

Это проглядывалось и в его структуре. Развилки были чисто символическими, двойными, и второй путь всегда вёл в тупик.

Вскоре после героической битвы с зайцами Айштера несмело предположила, что лабиринт не тянет даже на двухуровневый. Да и первый уровень развит слабо, а мы бродим по нему уже довольно долго, — главный зал должен быть где-то близко.

Догадка оказалась верна. Не прошло и десяти минут, как по стенам впереди расползся отблеск далёких огней. Наша компания выбралась к краю огромной пещеры, раза в три больше любой из предыдущих. В ней слабо мерцал рассеянный свет, не имевший видимых источников. Под высоким потолком собралась серебристая дымка.

Пещера делилась на две части, отрезанные друг от друга сплетением сталактитов и сталагмитов. Дальняя секция пустовала, за исключением маленького каменного постамента, который словно вырастал из пола. По нему переливались радужные всполохи.

А вот по ближней расхаживал мускулистый зеленокожий страж, высокий, полностью обнажённый, в отличие от гхоллинов. В руках он держал выщербленную, ржавую секиру в половину моего роста. Что-то подсказывало, что такой железякой человека можно располовинить с одного удачного взмаха.

При нашем появлении орк — а это был именно он — покрепче ухватил рукоять секиры и оскалился, однако ближе не подошёл. Игровая логика подсказывала, что это босс комнаты и он из неё не выйдет.

Альтернативное обоснование звучало так: орка поставило ядро, и оно не желало, чтобы защитник оставлял его без присмотра.

Выбрать на свой вкус.

Я ещё не сталкивался с нормальными орками и орками-монстрами, однако сложение хранителя внушало опасливое уважение. Длинные руки, обвитые бугрящимися мышцами, со вспухшими чёрными венами; массивные плечи и ноги-колонны толщиной с мой торс.

На теле тут и там виднелись опухоли и вздутия, которые я отнёс к проделкам ядра подземелья. Оно накачивало своего защитника энергией и, видимо, проделывало это не слишком умело. Оттого и возникли бесконтрольные мутации.

— Так, надо разработать план, — заговорил я. — Если Айштера ослепит его шариком света, а Энель подскочит через телепортацию…