Скверная жизнь дракона. Книга восьмая (СИ) - Костенко Александр

Мы едва не пропустили бывшее логова арахнидов, пройдя чуть в стороне от траншеи и небольшой возвышенности. Я лишь случайно заметил, что кора у деревьев в том участке леса отличается. Она не коричневая, а светло-серая. Паутина арахнидов токсична, облепленное ей дерево умрёт за сезон. Эти пауки-переростки, наверно, одни из появившихся две тысячи лет назад монстров, которые действительно ведут себя как монстры и стайные животные, а не как разумные виды.

В лесах арахниды находят ровный участок земли и лапками выкапывают продолговатую траншею. Её ширина всегда не меньше пяти метров, чтобы никто не смог перепрыгнуть, глубина примерно столько же, и тянуться она может на десятки метров. Вырытую землю стаскивают к одному месту, создавая плоскую возвышенность. В ней выкапывают крупные ямы, самки в них откладывают яйца и заворачивают в коконы, потом туда заползают самцы и их закапывают. Всё это происходит осенью, самки оплетут ближайшие деревья паутиной и будут охранять гнездовье, а маленькие паучата за зиму вылупятся и полакомятся отцами. И с первыми весенними дождями выберутся наружу.

Спустя несколько часов после логова арахнидов Консерва привела меня к лесному ручейку, журчащему в небольшой ложбинке. По его течению нашлись два стоящих рядом трухлявых пня, а в нескольких минутах ходьбы от них лежали упавшие стволы, перекинутые через ручеёк.

— Отсюда ровно час, господин, — сказала девка, когда мы перешли через ручей.

— Отлично, — я открыл лог-файл и удостоверился, что у Консервы действует постоянный приказ. Она никому, никогда и никак не сможет рассказать ничего обо мне. — Стой с собаками здесь. Потеряешь их — заменишь.

Девка от страха аж сжала поводки в руках, а собаки смотрели на уходящего меня с тоской, но если они увидят судьбу гуся, то всяко будут сопротивляться. Я просто отошёл на несколько сотен метров и за длинную шею достал гуся из клетки. Птица яростно била крыльями и шипела, раскрывая оранжевый клюв.

Внимание, активировано умение «Призыв коршуна»

Внимание, призыв успешно выполнен

Цена призыва: Жизни −1000, Мана −1500

В глазах потемнело, колени подогнулись от слабости, а от внезапного звона в ушах меня едва не вывернуло. Я кое-как остался стоять прямо, глубоко дыша и успокаиваясь. И отбросил птицу в сторону. Её пробили конвульсии, перья почернели, крылья увеличились в три раза и на их концах отрасли длинные бритвенные когти, лапы срослись с хвостом, он удлинился и стал похож на змеиный, а в его начале выросла ещё одна пара крыльев. Из затылка проклюнулся огромный костяной кинжал, а клюв удлинился и закрутился, отблёскивая металлом.

Внимание, осквернение животного завершено

Доступное количество коршунов для контроля: 1 из 2

Приказывайте созданию

— Замри, — я едва успел отдать команду. Изменившаяся птица широко раскрыла крылья, готовясь вспорхнуть на поиски добычи.

Тёмный эльф из академии говорил, что маг с классом «Некромант-Призыватель» может призвать одного коршуна только после длительного обучения и подготовки. И не надо гадать, что подготовка эта связана с внедрением в тело мага скверны. А у меня сразу аж два. Насколько же сильно моё «Осквернение»?

Птица теперь похожа на мутировавшего птеродактиля, страшного и противного. Но даже так я прикоснулся ко лбу птицы и подал толику маны. Коршуна скверны дёрнуло, у меня больно кольнуло в затылке. Зрение задвоилось. Я одновременно видел коршуна из своих глаз, и из глаз коршуна видел себя. Мерзкое чувство. Я закрыл глаза, сосредотачиваясь на виде из глаз коршуна, и показал рукой в сторону логова циклопов.

— Лети выше деревьев к деревянному дому. Кружи над ним пять минут. Возвращайся под кронами деревьев.

Коршун прохрипел обезображенной глоткой и взметнул в воздух. На четырёх крыльях он летел быстро, тёмно-коричневым пятном мелькая среди стволов деревьев, прежде чем пловцом вынырнуть из-под крон. Мне стало тоскливо, захотелось самому полетать, прикоснуться к безграничному небесному простору — но это если и случится, то уж точно не в ближайший год. И от этого становится ещё гаже на сердце.

Минут через десять коршун долетел к началу оврага, окружённого деревьями. Он уходил к реке, а в его начале, оставляя небольшой участок для стока воды, небольшой деревянный форт с редким покосившимся частоколом и входом в подземные туннели на склоне оврага. От входа к форту вела кривая лестница из брёвен.

В форте расхаживало несколько тварей. Все в три метра, с грубой фиолетовой кожей, широкими ладонями и одним глазом на плоском лице. Из входа в тоннель вылез монстр с оранжевой кожей и одним глазом на таком же плоском лице, но только из вытянутого подбородка торчал костяной вырост, украшенный кольцами. Дежурившие в форте циклопы несли в руках трофейные копья, собираясь пользоваться ими как дротиками, а рядом лежали десятки увесистых камней с голову человека. Вылезшая из тоннелей верлиока со старческим кряхтением поправила тунику из шкур и поплелась в форт, опираясь на что-то похожее на посох, выдолбленное из кривой коряги и обмазанное запёкшейся кровью и смолой с воткнутыми в неё перьями.

Пока коршун кружил над фортом, я успел рассмотреть все подходы и удостовериться, что проблем с зачисткой не возникнет. В некоторые прорехи между частоколом я даже в своей истинной форме пролезу. С трудом, прижимая крылья к спине, но пролезу.

За поддержание призыва на следующие пятнадцать минут потребовалось полторы сотни «маны» и две сотни «жизней». Это меня не особо волновало: «жизни» восстановятся перекачкой, а запас «маны» обеспечит посох и перчатка. Но в минутах пяти от меня проходил патруль из двух циклопов. Они заметили летящего под кронами коршуна и пошли за ним, поправляя связанные кишками меховые шкуры и примотанные к поясу крупные камни. Вместо связок копий монстры размахивали кусками стволов деревьев, толщиной с руку и с примотанным к ним мечом.

Я отменил призыв. Коршуна в полёте окутал серый туман и тут же рассеялся, лишённая подпитки магией туша шлёпнулась об землю. Циклопы появились из-за деревьев, выплыв миражом. Групповой «Ступор» сорвался с пальца, под ногами монстров расширился магический круг. Они замерли, громко гаркая растянутыми ртами с кривыми жёлтыми зубами. Я «Рывками» примчался к циклопам и оба монстра упали на землю с перебитыми конечностями. Монстры только кричали от боли и пытались дёргаться, но ничего толком сделать не могли и только больше бередили раны.

Стоявшая у ручья Консерва слышала гулкое эхо криков и боязливо осматривалась, а собаки прижимали уши к головам. Моему возвращению все трое обрадовались, даже девка готова была отрастить хвост и замахать им. Но её радость улетучилась, когда я взял поводки и приказал ей пойти убить монстров. Пришлось напомнить, кто именно присматривает за домом и кто, в будущем, должен запитывать камни маны без помощи городских магов.

До неказистого деревянного форта мы добрались быстро, а его зачистка прошла без проблем. Сперва Консерва перепугалась, когда я обратил собак в гончих скверны; ещё больше она испугалась их изменившемуся виду; а под конец девка с дрожащими ногами и вовсе прижалась к дереву, когда твари со скоростью гепарда сорвались с места, отбросив из-под лап куски мха и земли.

— Чего ты такая нервная? — спросил я у Консервы.

— Я вспомнила, как… мы пытались вас убить.

— Это было глупо, да? — на мой сарказм Консерва нашла в себе силы только на молчаливый кивок.

Мы побежали к форту. Гончие разодрали дежуривших в нём циклопов, раскусив одному голову и вырвав утробу второму, и бросились по лестнице в подземные туннели. Оттуда доносились крики, «Чувство магии» показывало хаотично передвигающихся звёздочек. Я остался стоять около входа в туннель, в середине склона, а Консерва спустилась вниз оврага. Стоило любому монстру выбежать из туннеля, как в него впечатывалась «Магическая праща», пробитый ступором монстр спотыкался и кубарем слетал ко дну оврага. Где добивался Консервой.