Сквозь божественную ложь (СИ) - "Lt Colonel"

Пока я раздумывал, как правильнее начать разговор, Айштера вытянула шею, заглянув в корзинку, и громко воскликнула:

— Ой! А зачем вам столько корней овечьих язычков? Они же бесполезны!

Губы старика тронула лёгкая усмешка:

— Овечьи язычки очень даже полезны. Хороший, настоявшийся отвар прогоняет дурное настроение, внушает уважение к старшим, излечивает от пристрастия ко лжи и шалостям.

— Разве? Он же просто очень горький… И от него потом чувство, будто в животе ком застрял.

— Именно. — Фелин улыбнулся шире. — Коли отпоить отваром шалопаев, так они трижды подумают в следующий раз, прежде чем врать или дерзить.

Айштера задумчиво почесала щёку.

— Никогда не слышала о таком применении… А это вилочник? Какой хороший!

— Знаешь, для чего он?

— Чтобы жар сбивать. Но при красной хвори его давать нельзя, от него кожа идёт пятнами и в лёгких хрипы.

— А ты разбираешься в травах…

— Разумеется, — сверкнула глазами Айштера, — я же знахарка. И вы тоже знахарь, верно? Богатый урожай собрали.

Фелин хмыкнул, польщённый.

— Знахарем не назовусь, так, травник я. Кое-чего умею, кое-чего ведаю… А что до находок моих — спасибо милостивой Эрле, покровительнице травничества, что подсобила с поисками. Не зря перед уходом в лес свечу у алтаря возжигал.

Между фелинами завязалась оживлённая болтовня. Мы с Энель помалкивали, давая выговориться Айштере, и эта тактика принесла плоды.

Старика звали Тецуо, и он был одним из жителей деревни Трёхколесье, что лежала впереди. И не простым жителем — Тецуо совмещал роли травника, занимавшегося лечением крестьянских болезней, и старосты.

Когда Айштера об этом услышала, то несказанно удивилась и завалила старика вопросами. Оказывается, знахари, целители и прочие мудрецы редко брали на себя столь мирские обязанности, предпочитая селиться в отдалении от основного селения.

Так было и с Тецуо, пока прошлый староста не преставился. На внеочередном собрании старших единогласно избрали Тецуо. Он как мог отнекивался от обязанностей, однако в конце концов переселился в посёлок и принял бразды правления.

Впрочем, он редко вмешивался в решения собрания. Я заподозрил, что за равнодушие к власти Тецуо и выбрали — уж он-то не будет разбираться в хитросплетениях сельской подковёрной возни.

Трёхколесье было относительно зажиточной деревней и славилось работами местных мастеров — резчиков по дереву. Оттого туда часто заезжали купцы, и не только фелины. В Трёхколесье относились к другим расам спокойно, да и от полукровок тамошние жители не шарахались. Налаженные торговые связи оказались сильнее закостенелых предубеждений.

Но эти сведения всплыли мимоходом. По большей части Айшетра с Тецуо обсуждали общий интерес — лекарственные растения.

Впечатлённый познаниями знахарки старик стал жаловаться, что взял в ученицы молодую нерасторопную внучку-сироту. Та страсти к травничеству не проявляла и при всяком удобном случае норовила удрать играть с другими детьми. Вот и в этот раз она вымолила у деда разрешение остаться дома, якобы для того, чтобы прибраться, но клятвенно пообещала, что переберёт собранную зелень

Старик, невзирая на внешнюю строгость, душой был мягок и отваром из корней овечьих язычков внучку никогда не поил, о чём порой сильно жалел.

— Ей бы хоть крупинку твоего разумения, — вздохнул Тецуо, и Айштера бросилась его утешать:

— Она ещё вырастет! Когда я была маленькой, мама тоже поначалу никак не могла меня заставить засесть за учёбу. Но потом она превратила всё в игру: угадай цветок, найди по запаху, — а ещё показала, как больным становится лучше после её отваров. И я захотела стать такой же, как она.

— Да показывал, и играл, и объяснял, — вздохнул помрачневший Тецуо.

Показался деревенский плетень. От него навстречу нам рванул крестьянин, фелин средних лет. Когда он приблизился, накатило недоброе предчувствие. Уж больно взмыленным, испуганным и взбудораженным он был.

— Беда, Тецуо! Прибежал ко мне Тору, весь заплаканный, ревёт, а чего ревёт, не говорит. Насилу добился от него — на Поляну они сунулись, в прятки играть. Уж сколько раз я порол мальчишку, а туда тянет, будто сметаной намазано…

Тецуо побледнел, крепко сжал посох. Не помогло — рука всё равно задрожала.

— Сколько? Кто не вернулся? На поиски уже вышли?

— Девять оболтусов, — пробормотал крестьянин, — восемь вернулись. А девятая, девятая — твоя Хоши, подбивала их сунуться, уговорила, да только недолго они по Поляне шастали. Тору говорит, жук их напугал, они врассыпную бросились, а как нашли друг друга — Хоши нет. Кричали её битый час, но без толку. Старшие собрание держать будут, пока никого не выслали. Да и не вышлют, чай, уж сколько минуло, как дети обернулись. Скажут, сама их завела твоя внучка да сгинула, чего народ губить понапрасну. А ежели и вышлют, чтоб тебя уважить, то к вечеру, так, только у границ потоптаться.

— Понапрасну, — повторил Тецуо, и голос его надломился. — Потоптаться. Х-Хоши, как так, Хоши…

Он вдруг постарел лет на тридцать, усох и сгорбился. Обессиленно опёрся на посох. С тихим стуком упала на землю корзина, и по утоптанной земле рассыпались травы и корешки.

Глава 29

Естественно, наш отряд не мог пройти мимо беды Тецуо. Как порядочные авантюристы, мы обязаны помочь; это читалось в молящем взгляде Айштеры, обращённом ко мне.

В свою очередь, я подозревал, что внучка травника неспроста отправилась с друзьями в опасное место именно сейчас — её наверняка подтолкнул мой титул В гущей событий, который после долгого бездействия решил отыграться на невинных разумных. Возможно, он воплощал в себе механизм генерации побочных заданий.

Ведомый сочувствием к горю Тецуо, каплей вины и желанием хотя бы одним глазом посмотреть на загадочную Поляну, я предложил Тецуо наши услуги.

Старик неверяще уставился на меня. Какие мысли вертелись в его голове? На всякий случай я добавил, что о цене не может быть и речи: не брать же плату за спасение ребёнка. Может быть, когда я обживусь на Эксдилике и привыкну к царящим здесь порядкам… Но и тогда вряд ли.

К тому же интуиция подсказывала, что многого со старика всё равно не взять. Зато впоследствии можно попросить об одолжении — о скидке у кузнеца или торговца припасами; о редких травах для Айштеры; да мало ли о чём.

Наконец Тецуо вышел из ступора. Принялся благодарить меня, согнулся чуть ли не вдвое; я подхватил его, пока он не упал на землю. Из его неразборчивого бормотания я уловил, что травник проводит наш отряд до Поляны и отправится на поиски вместе с нами.

Затем он неожиданно ясным голосом добавил для оторопевшего крестьянина, чтобы тот собрал рассыпанные по дороге растения и отнёс корзину к нему домой. Фелин почесал в затылке, однако спорить не стал, видимо, войдя в положение старосты.

Единственным, кто был не рад души прекрасному порыву, оказалась Энель. Выражение её лица ясно показывало, что она считает мою идею смехотворно глупой: тратить время и тем более рисковать из-за каких-то котов она не хотела.

Её отношение быстро изменилось, когда старик начал рассказывать о том, что же такое Поляна.

Магическая аномалия времён Помрачения. Так, во всяком случае, заключил университетский магус, который прибыл в Трёхколесье, привлечённый слухами.

Он пробыл в деревне без малого года, пытаясь распутать загадку, однако в конце концов уехал ни с чем; обещал вернуться с артефактами, которые помогут в исследованиях. С тех пор минуло полсотни лет, и, по всей видимости, магус махнул рукой на Поляну.

Схожим образом поступили окрестные жрецы Тиларны, которых зазывали сельчане. Многого крестьяне предложить не могли, потому откликались лишь не самые сильные клирики, не способные призвать великое чудо.

Они приезжали, подчистую выдували хорошее вино, хранившееся для особых праздников, но особой пользы от них не было. Жрецы заявляли, что Поляну создал Апостол Ночи, а после безуспешных попыток провести ритуал очищения добавляли, что её следует воспринимать как испытание веры.