Сквозь божественную ложь (СИ) - "Lt Colonel"

Объединившись, калеки добились кое-каких успехов. Один перехватил жвалами палку травника и с громким треском перекусил её.

А весь это могла быть его рука или нога, осознал я. Сражение мало чем отличалось от битвы с хранителем подземелья — в том смысле, что первая же крупная ошибка станет последней.

Понимание этого придало мне сил. Сознание опустело, по спине пронёсся холодок. Боевая Концентрация от Системы или моя личная ледяная собранность — не так уж важно.

Правая рука вновь заработала. Я перекинул клинок обратно и набросился на лишённого брюха муравья — тот ещё шевелился — и метким взмахом отсёк голову. Похоже, лишь так можно покончить с ними наверняка.

Тецуо повалился на землю, отчаянно и хрипло завопил. Над ним навис муравей с проткнутым глазом. Видимо, у насекомого возникли проблемы с контролем жвал, никак не получалось правильно сжать их. Лишь это спасало Тецуо от гибели.

Я налетел на калек, проигнорировав чужое присутствие позади. Первым делом врезался в одноглазого. Лицо оцарапал одинокий щетинистый усик, судорожно шевелившийся, словно толстый мерзкий червь.

Меня чуть не стошнило. Преодолев позыв, я перерубил муравью шею и скользнул ко второму инвалиду, с вмятиной на голове. За пару шагов до него чутьё завопило, предупреждая об опасности.

Я немедленно развернулся, вскинул клинок в защитном взмахе. Он достал муравья, срезав ему антенну и левую переднюю ногу. Потери врага не смутили, и он насел на меня, яростно щёлкая жвалами. Теснил к калеке, который свернулся клубком, выставив ко мне жало.

Вот как. Что ж, выбора нет. Я поднырнул под смыкающиеся челюсти и в пару стремительных взмахов рассёк насекомое на три части. Повернулся к последнему живому муравью. С отвращением встряхнул болванкой в попытке стряхнуть с неё липкий ихор.

Нет смысла добивать инвалида. Лучше поскорее убежать отсюда. Мало ли какие феромоны носятся в воздухе — возможно, разведчики успели призвать подмогу.

Наклонившись к Тецуо, я рывком поставил старика на ноги.

— Пора валить, — выдохнул я.

Травник что-то сказал. Я не расслышал из-за шума крови в висках.

— Что?

— Кричали! — повторил Тецуо нетерпеливо. Подобрал обломок палки. — Женский голос, вон там!

Он ткнул в направлении, куда ушли Айштера и Энель.

Сердце кольнуло страхом. Не раздумывая, я рванул туда — и плевать, что Тецуо не поспевал за мной.

Странно, но я ни разу не оступился, пока бежал.

На пути вставали толстые стебли травинок. Местами они росли так плотно, что приходилось протискиваться, в спешке обдирая одежду о шершавую зелень.

Наконец я выбрался к просвету в траве. Открывшееся мне зрелище было поистине душераздирающим.

Девушки в своих поисках наткнулись не на муравьёв.

Им попалась гигантская сколопендра — рыжая, с чёрными крапинками на перехлёстывающихся пластинах. Ростом она доходила мне до груди, а в длину была словно пять фур, поставленных друг за другом, — если взять поправку на уменьшение.

Под толстыми антеннами, венчавшими сплюснутую голову, виднелись два ряда шипов-жвал. Внешние были толщиной с обе мои ноги, внутренние мокро поблёскивали от капель яда.

Несмотря на впечатляющие размеры, сколопендра могла похвастаться большим проворством, чем муравьи. Она сворачивалась в кольцо и резко распрямлялась, стремясь зацепить бесчисленными крючковатыми ножками Энель, что порхала возле неё с мечом в руке. Каждый выпад изящного клинка наносил сколопендре глубокую рану.

Но чтобы убить насекомое, этого было мало.

Я огляделся и обнаружил Айштеру, бледную до синевы, скорчившуюся между камнями. Фелина прикрывала ладонью рот, сдерживая не то крики, не то рыдания.

— Не ранена? — Я наклонился к ней.

Айштера неуверенно отняла руку от лица, потерянно помотала головой.

— Я… нет, я в порядке… то есть… Всемилостивая Тиларна, какой ужас! И это, это ползает у нас под ногами…

Я глубокомысленно хмыкнул. Вмешиваться в схватку, чтобы помочь Энель, желания не было. Ашура отлично справлялась и сама. А я не хотел, чтобы содрогавшаяся в конвульсиях тварь случайно размазала меня по окрестной траве.

В отличие от насекомых, у людей нет хитиновой брони. Без экзоскелета любая промашка в микромире ведёт к неизбежной смерти.

Эволюция отлично постаралась, создав огромную вселенную безжалостных и виртуозных убийц под нашими ботинками.

Я присел возле Айштеры и обнял её. Она тут же уткнулась мне в грудь. Спрятавшийся между ногами хвост, прижатые к волосам уши — фелина едва сдерживала панику.

Поглаживая Айштеру по спине, я тщательно осмотрелся, но врагов, за исключением сколопендры, не обнаружил. Можно расслабиться… если получится наплевать на близкое соседство с чудовищем, словно выползшим из кошмаров.

Сражение Энель и многоножки затягивалось, и я открыл системный интерфейс. За убийство четырёх муравьев дали сущие крохи опыта. Возникло подозрение, что конкретно за их гибель Система не отсыпала ничего, отделавшись наградой за успешное применение навыков. Боевая Концентрация, Уклонение, Бег и Мечник слегка подросли.

С чего бы это? Я чуть не умер от нескольких муравьёв!

Возможно, дело в том, что Система не воспринимала их как равных мне соперников. Моё уменьшение могло никак не фиксироваться ею. Следовательно, она восприняла недавнюю драку так, будто человек обычного роста раздавил букашек. Поэтому она и не сочла нужным наградить за сражение.

Зато развитие навыков она зафиксировала прилежно. А это означало… Я замер, оценивая открывавшиеся возможности.

Быстрее всего навыки растут в настоящих схватках с серьёзными противниками.

Но их в привычном измерении не так уж много.

За всё путешествие мы лишь раз повстречали стадо мелких лесных кабанчиков, которые удрали от нас, тревожно похрюкивая.

Насекомых же нельзя назвать трусами. В суровых джунглях микромира правила жестокость, на Поляне шла борьба за выживание, в которой ежедневно умирали тысячи. Насекомых ведь куда больше, чем животных.

Из этого следует очевидный вывод. Поляна — это неиссякаемые охотничьи угодья, площадка для тренировки системных навыков.

Обычным жителям Эксдилики убийство муравьев мало что даст. Их умения не облечены в чёткую цифровую форму. Прокачка Мечника расширит универсальные знания о бое на мечах. Лишённые системной подпорки, местные научатся разве что мастерски расправляться с муравьями.

Что малоприменимо в повседневности.

Вставал закономерный вопрос. Как объяснить моим спутникам желание остаться подольше у Поляны? Я не могу вечно полагаться на то, что Энель защитит меня, а значит, пора немного погриндить.

За этими рассуждениями я и не заметил, как Энель закончила со сколопендрой. С запозданием отметил, что стихли звуки драки. Взглянул на поле боя — и закашлялся.

Многоножка была разделана с тщательностью опытного мясника. Всюду валялись содрогающиеся ноги и куски водянистой плоти, на которых висели хитиновые пластины. А Энель пинала в нашу сторону мастерски отсечённый внешний шип.

— Давно так не разминалась, — сообщила ашура. Подняла трофей и потрясла им, как дикарь — громадной дубиной.

Наигравшись, Энель выбросила его и крикнула:

— Опасность миновала! Можешь слезать!

Поймав наши недоумённые взгляды, она пожала плечами и ткнула себе за спину:

— На вон той травинке сидит девчонка. Высоко забралась.

Как я ни щурился, напрягая зрение, никого не увидел. Зелёный сумрак надёжно скрывал вершины стеблей. Но кое-кто там всё же прятался. Наверху раздался восторженный вскрик. Травинка всколыхнулась, когда с неё спрыгнули.

Я заметался, пытаясь угадать, куда упадёт тело, — и не сумел. С громким хлопком в почву врезалась щуплая фигурка. На мгновение я впал в ступор.

А затем девочка резво вскочила и, залившись счастливым смехом, захлопала в ладоши.

— Ух ты, давно так не падала, я так долго просидела наверху, думала, вот-вот заберётся какой-нибудь мураш или жук и съест, а тут вы, кто вы, я толком не видела оттуда, что происходит, слышала только, как вы дрались, а вы убили целую стоножку, а вы кто, а зачем вы сюда пришли, изучать Поляну, а может, меня спасать, вы путешественники, вас позвал дедушка, а где он, я должна ему сказать, что я в порядке, а то он будет волноваться, он всегда волнуется, последний раз даже отпаивал себя настойкой от тревоги, потом громко храпел…