Дочь Темных вод - Лонг Х. М.

– Несомненно. А я – видящий.

Фишер застыла, и на минуту мне показалось, что она намерена стоять на своем, но вскоре Хелена кивнула и произнесла достаточно громко, чтобы нас услышали все:

– Хорошо, сколько еще надо?

Я с облегчением выдохнул. Значит, я ее переубедил, и у нее хватило мозгов изобразить, будто мы обсуждаем аукцион. Временами она вела себя сносно.

– Столько, сколько даст капитан, – ответил я с напускным спокойствием.

Фишер посмотрела на Каспиана и изобразила вежливую улыбку.

– Прошу прощения, покину вас на несколько минут, – сказала она, после чего поклонилась и вышла из комнаты.

Каспиан выглядел довольным. Он обменялся многозначительным взглядом со своим мускулистым спутником и поднял бокал, глядя на нас.

– За успешный аукцион!

Пять минут пролетели незаметно. Димери сидел в кресле и курил трубку. Откинув голову назад, он наблюдал за поднимающимся дымом, а Каспиан и жилистый мужчина, которого, как оказалось, звали Рэндальф, беседовали о рядовых портовых делах.

Я сидел рядом с Димери и прислушивался к беседе, пытаясь выловить хоть намек на имя незнакомца, которого мы ждем. Одновременно с этим я следил за лестницей и штормовичкой, которая безучастно глядела в окно.

Все было спокойно, пока телохранитель Каспиана, направляясь к окну, мимоходом не погладил ее по щеке. Нога женщины резко распрямилась, удар пришелся прямо по его колену. Здоровяк рухнул, точь-в-точь как мешок с зерном – если бы мешок отрастил бороду и научился орать непристойности. Пленница что-то вызывающе прорычала в ответ, но слов, конечно, мы не услышали.

Смех быстро сменился ужасом. Мужчина выпрямился во весь свой огромный рост и так посмотрел на штормовичку, что я потянулся за абордажной саблей.

Димери взглянул на Каспиана, выразительно подняв бровь.

– Мистер Рябой, – предостерегающим тоном произнес Каспиан.

Челюсти мистера Рябого заскрежетали, голова дернулась, а кулаки сжались от ярости. Он схватил стул и с грохотом переставил его ближе к окну, так, чтобы усесться рядом с девушкой.

– Пусть хоть шаг сделает, – прорычал он, растирая колено огромной ладонью.

– И вы вежливо предложите ей присесть? – предположил Димери.

– А тебе что за дело, пират? – неожиданно вмешался мужчина в парике. Это был Рэндальф.

Димери бросил на него приветливый взгляд. Если его и обеспокоило столь грубое публичное разоблачение, он себя не выдал. Невозможно оказаться в Уоллуме и не столкнуться нос к носу с преступниками всех мастей.

– Да, меня так называют, – подтвердил он.

– Седьмой в списке особо разыскиваемых ее величеством, – услышал я собственный голос. Моя рука все еще лежала на абордажной сабле, но я ослабил хватку и лишь безучастно поглаживал рукоять.

Штормовичка, похоже, заметила это. Она буквально секунду рассматривала меня, а потом перевела взгляд на Димери.

– Всего лишь седьмой? – Пират нахмурился. – Мне говорили, что пятый.

– Теряешь хватку, старик, – ухмыльнулся Рэндальф. – Тут сидит охотник на пиратов, но он даже не взглянул на тебя.

Я уставился на него. Откуда он знает, кто я такой?

Прочитав мой немой вопрос, Рэндальф пренебрежительно махнул рукой.

– У меня все еще торчит пара глаз в черепушке. Я видел «Оленя» в гавани, как и все остальные.

– Я не потерял хватку. Скорее, был занят, – сказал Димери таким тоном, что во мне снова начал оживать видящий. – Нелегко награбить столько табака и патоки, чтобы оказаться достойным места в списке Ее Величества, тем более в мирное время. К тому же, как только поднимаешься выше четвертой строчки, в форте Элмсворт для тебя готовят персональную петлю. Не то, к чему я стремлюсь.

Штормовичка вздрогнула, чем снова привлекла мое внимание. Наши взгляды встретились, в ее темно-серых, как небо во время летней грозы, с синими крапинками глазах все еще плескался гнев. Необычное сочетание, тем более для штормовички. Как правило, у них бледно-голубые глаза, порой совершенно бесцветные, что свидетельствует о слепоте.

А бывало и хуже: штормовиков намеренно ослепляли, пытаясь увеличить их силу. Это редко помогало, скорее давало обратный эффект, что не останавливало алчных работорговцев в их попытках добиться прибыли любой ценой.

Мурашки побежали по коже.

Голос Димери вернул меня к реальности:

– По крайней мере, мистер Россер узнал меня в лицо, не так ли?

Я оторвал взгляд от молодой женщины и кивнул:

– Да, сэр.

– Хорошо. – Димери опять посмотрел на Рэндальфа. – А вы, сэр, контрабандист?

Тот поджал губы:

– Торговец. «Джульетта» – мой корабль.

Димери откинулся в кресле и уперся каблуками в ножку стола.

– Неужели?

Рэндальф закатил глаза:

– Торговец и иногда поставщик товаров, не облагаемых налогом.

Штормовичка уставилась куда-то между ними, и мне показалось, что жизнь в ее глазах погасла. Неужели она только сейчас поняла, насколько безрадостны ее перспективы?

От этого зрелища мое чувство вины утроилось. Я не мог взять эту женщину на борт «Оленя». Глупо было соглашаться на это поручение и думать, что я готов жить в мире, где могу себе позволить обменять на деньги чужую свободу. Не говоря уже о том, чтобы тащить деревенскую девчонку, которой, судя по ее одежде и манерам, она, несомненно, была, на военный корабль.

На лестнице послышались шаги, и все подняли головы. Рука Димери скрылась под сюртуком, каждый мускул в моем теле напрягся. Оставалось молиться и надеяться, что Фишер и охрана притаились неподалеку. Я слегка откинулся в кресле, чтобы видеть таинственного гостя.

На лестнице появился молодой джентльмен, его светлые волосы были стянуты сзади тонкой красной лентой, а щеки разрумянились от холода. На одежде налипло немало снега, который он усердно смахивал.

– Он не придет, – объявил Чарльз Грант, тот самый юноша, что принес нам приглашение на аукцион Каспиана.

Он взял со стола нетронутый стакан с виски и отошел в угол, поближе к огню, но подальше от окна.

На лице Каспиана мелькнуло раздражение.

– Вообще не придет? Или он предпочел бы выбрать другой день?

– Вообще не придет. – Грант держал стакан у губ, отчего его голос звучал неестественно. – А еще он был очень груб.

– Что же… – Каспиан явно расстроился, но взял себя в руки. – Пора представить нашу ведьму.

Пока Каспиан снимал маску со штормовички, я бросил быстрый взгляд на Димери. Невозможно было понять выражение его лица: ни раздражения, ни разочарования, только несколько морщинок в углах глаз. Возможно… озадаченность?

Когда убрали кляп, штормовичка закашлялась. Каспиан сделал шаг назад, начав заряжать пистолет, и сказал:

– Это Мэри. Дорогая, спой для нас что-нибудь… понежнее. – Он взвел курок пистолета и направил ствол на голову девушки. – Простой демонстрации будет достаточно.

Из-за кляпа ее подбородок покраснел. Она задержала взгляд на направленном на нее дуле пистолета, а затем стала разглядывать каждого из нас с таким выражением, что я сразу понял, как выгляжу среди этого сборища преступников. Как будто я – один из них.

За ее негодованием скрывался страх, и я напомнил себе слова Слейдера. С нами ей будет безопаснее всего. Димери был пиратом. Рэндальф – всего лишь контрабандист, но, судя по тому, как он ухмылялся, его компания была бы немногим лучше.

– Горе – это раз, счастье – это два, – запела Мэри.

Ее голос был низким и мягким, не властным, а располагающим к себе. Ветер за окнами постепенно стихал, снег мягко опускался на землю. Солнце пробилось сквозь облака, яркие радужные лучи падали на воду между припорошенными снегом кораблями.

Трепет охватил меня. Ее голос утихомирил не только ветер. Он убаюкал видящего внутри, и ко мне вернулось ощущение… цельности. Я словно пробудился и ожил, чего не испытывал уже много лет.

Логика подсказывала, что это всего лишь игра моего воображения, но пока я не собирался слушать ее циничный голос. Я наблюдал, как плывут белые хлопья, пойманные где-то за пределами времени, и позволил себе расслабиться.