Дочь Темных вод - Лонг Х. М.

– Я смогу выследить Мэри.

Я встал напротив нее. Завернутый труп Слейдера покоился между нами. Старый капитан больше не мог осуждать меня, и я сразу почувствовал себя сильнее. Фишер права – то, как я приглушаю свое проклятие с помощью оберега, не идет мне на пользу. Но если я смогу спокойно спать, оно того стоит. Я выживу, как это было последние двадцать лет. Я остановлю Лирра, спасу Мэри и верну себе доброе имя задолго до того, как безумие окончательно овладеет мной.

– Но теперь я могу выследить и Лирра, – сказал я. – Мы остановим его, капитан. Вы и я. Даже без Слейдера.

Я впервые обратился к ней как к капитану. Она подняла взгляд, и я увидел в нем тень сомнения. Но Фишер тут же взяла себя в руки и решительно прищурилась.

– Очень хорошо. Убедитесь, что мы пополнили запасы и готовы к выходу в открытое море, мистер Россер.

На следующий день наш конвой, состоящий из пиратов, охотников за пиратами и Военно-морского флота, отплыл из Гестена. Как только «Олень» вышел из гавани, мы под трель боцманского свистка опустили Слейдера в море. И сразу отправились дальше.

Мы шли под парусами, наполненными ветром штормовика «Вызова». Я никак не мог привыкнуть к тому, что Бенедикт рядом, на судне по правому борту. Песня, которую выводил их погодный маг, действовала мне на нервы. Даже когда я прятался в каюте, мелодия проникала в мои сны. Я старался представить, как сейчас поет Мэри – там, в снежной буре. Я отложил монету и протянул руку в сторону севера, но нас разделяли мили, полные чудовищ.

В двух днях пути от Гестена мы бросили якорь у острова, который, по словам Эллас, был последним участком твердой суши перед Штормовым Валом. Лед окаймлял берега и венчал невысокие скалистые горы, но здесь была жизнь. Экипажи направились к берегу, чтобы пополнить запасы пресной воды. Мы спугнули береговых птиц, и они взлетели вверх, к грозовым тучам, а рыжие морские львы приветствовали нас возмущенными криками.

Когда мы с капитаном Фишер поднялись на борт «Вызова», в воздухе раздались выстрелы из мушкетов. Рев умирающего морского льва эхом разнесся над водой, а затем его подхватили сородичи. Потревоженные животные с возмущенным лаем ныряли в море. Я поднялся на борт и сверху наблюдал, как матросы спускаются к берегу, чтобы забрать тушу. Мои губы поневоле сжались.

– Вижу, вы не охотник?

Я поднял глаза и увидел, что капитан Эллас наблюдает за мной. Фишер стояла между нами с бесстрастным выражением лица. Бенедикт, по другую сторону от Эллас, рассеянно рассматривал Хелену. Мне это не понравилось.

Он встретил мой взгляд, едва заметно усмехнулся и заложил руки за спину.

– Охочусь, только когда возникает необходимость, – ответил я Эллас, отвесив капитану короткий поклон. – На животных или людей. Капитан, благодарю за приглашение.

– Конечно. – Эллас улыбнулась, однако улыбка не слишком смягчила ее суровое лицо. – Пойдемте, будет жаль, если наш ужин остынет.

Вскоре мы уселись за стол в главной каюте.

Я ожидал, что там будут Димери и его помощник, а также другие лейтенанты и офицеры Эллас, но нас встретили четыре стула и четыре тарелки, расставленные слугой в фартуке. Изящные стеклянные фонари стояли между блюдами с жареным мясом, овощами и хлебом. Каждый фонарь был заполнен светящимися стрекозами, да так плотно, что они едва могли шевелиться.

– Капитан Димери не присоединится к нам сегодня? – поинтересовалась Фишер. Она положила салфетку на колени, демонстрируя безупречные манеры.

– Нет, – ответила Эллас, благожелательно улыбаясь. – Не стоит осквернять этот благородный корабль присутствием пиратов.

Я устроился в кресле. В кои-то веки я был склонен согласиться с Эллас, но видящий во мне недовольно зашевелился. Бенедикт наполнил бокалы вином. В мой он слил остатки и, заметив, что я смотрю на фонарь, протянул руку и стукнул его бутылкой. Стрекозы взлетели, хлопая крыльями, и стол залил золотистый свет.

– Надо напоминать им время от времени об их предназначении, – заметил он и сел рядом. Поймав взгляд Фишер, добавил самым приятным голосом: – Капитан Фишер, как же чудесно познакомиться с вами. Сожалею о гибели капитана Слейдера. Меня успокаивает лишь то, что теперь мой дорогой брат служит капитану, которым так очевидно… восхищается.

В его словах чувствовался какой-то подтекст, что крайне раздражало. И я знал, что Фишер это тоже заметит. Но мы служили вместе достаточно долго, чтобы регулярно слышать подобные намеки.

– Да, – согласилась Эллас, взяв вилку и нож, и начала разрезать большую дымящуюся картофелину. – Слейдера будет очень не хватать. Мы были друзьями, как вы, я уверена, уже поняли.

Фишер взяла свой нож и, наклонившись вперед, стала кромсать толстый кусок говядины. Кровь и сок потекли на блюдо, до меня донесся аромат мяса, розмарина и лука.

– Да. Вы давно знакомы?

Эллас кивнула:

– Мы вместе учились в академии. Это было около… тридцати лет назад?

Я поднял глаза.

– Военно-морская академия в Исмоате?

Эллас улыбнулась мне:

– Конечно. У нас завязалась дружба, а во время войны мы прикрывали друг друга. Когда флот расформировали и капитан с почетом ушел в отставку, я, признаться, была огорчена. Но все уже в прошлом. – Эллас выпрямилась в кресле. Я видел, как печаль затуманила ее глаза, но она быстро взяла себя в руки. – Я надеюсь, что вы, капитан Фишер, почтите память вашего покойного капитана, укрепив наш союз.

Фишер отложила вилку и посмотрела на женщину.

– Что именно вы подразумеваете под союзом?

– Сильванус Лирр – чума морей, мы все это знаем, – сказала Эллас. – И он очень силен, едва ли его сможет уничтожить одинокий корабль. Слейдер пришел ко мне, когда наши суда встретились у Гестена, и предложил долю в добыче в обмен на мою помощь.

Бенедикт, как бы не обращая внимания на повисшее напряжение, нарезал картофель и овощи. Но растерянность в глазах выдавала его. Он внимательно слушал.

Фишер немедленно отозвалась:

– Капитан Слейдер никогда не упоминал об этом.

Улыбка Эллас стала извиняющейся.

– Я уверена, что он собирался. Он не из тех, кто преждевременно раскрывает свои планы. Но это еще не все. В Гестене Слейдер услышал слухи, которые распускала команда Димери о кладе Бреттона – великом сокровище, скрытом за Штормовым Валом. Как вы понимаете, это привлекло наше внимание, и мы встретились, чтобы все обсудить.

Я вспомнил, как изысканно был одет Слейдер в Гестене: бледно-голубой сюртук и парик. Значит, он отправился на встречу с Эллас и намеренно держал нас с Фишер в неведении. Я даже не знал, что «Вызов» стоит в порту, пока не увидел Бенедикта на балу.

Оставалась вероятность того, что Эллас лжет. Но Слейдер никогда не был излишне открытым, скорее расчетливым, так что, возможно, он действительно плел интриги за нашими спинами.

Судя по выражению лица Фишер, она, как и я, отнеслась к истории с подозрением.

– Море к северу от Штормового Вала никому не принадлежит, а Бреттон был пиратом, – вставил Бенедикт без всякой необходимости. – Таким образом, ни одна страна не может претендовать на клад.

– Именно так. – Эллас подняла бокал в знак согласия и сделала глоток, прежде чем продолжить. – Добычи хватит для нас всех, даже если Димери выдвинет свои требования. Однако половина доли «Вызова» достанется Ее Величеству – королеве Эдит. Доля Слейдера должна была полностью отойти ему. Вот к такому соглашению мы с ним пришли.

– То есть он согласился помочь вам утаить часть добычи, – холодно подытожила Фишер. – Вы собираетесь обокрасть нашу королеву.

– Наша королева ходит на горшок, украшенный бриллиантами, а в зубах ковыряется зубочисткой из слоновой кости, – сказал Бенедикт, отбросив притворные формальности. И холодно добавил в тон Фишер: – Как-нибудь выживет.

– Но эти деньги пошли бы на защиту Аэдина, – напомнил я ему. – Вы обворовываете своих братьев и сестер по оружию, а не саму королеву.

Бенедикт жестом указал на расставленные перед нами изысканные блюда и одарил меня насмешливой ухмылкой: