Скверная жизнь дракона. Книга восьмая (СИ) - Костенко Александр

— Ликус не в курсе обо всей подготовке, — язвительно ухмыльнулся Хубар.

— А надо? — мой голос пропитал сарказм и ирония. — Мне моя задача ясна. Если, конечно, в последний момент всё не изменили, а меня в известность не поставили.

— Как это не надо? — Малаюнария чуть подалась вперёд. — Ещё пятьдесят лет назад о подобном мы даже не могли мечтать, а теперь… Так ещё и, судя по словам Хубара, эксперимент выйдет всесторонним.

— Ликус многое поймёт, когда всё увидит лично, — Хубар покачал пальцем в мою сторону, намекая на серьёзность своих слов. — Из-за тебя начало отложили на зиму, но это впрок. Всеобщая Церковь подобное проводит впервые. Подготовить лагеря, свезти припасы и прочее — задача не одной поездки каравана.

— По твоим словам, Хубар, мы будто остановимся в чистом поле, — на мои слова все церковники саркастично заулыбались. Я раздражённо потёр переносицу, подавив желание гневно сплюнуть. — Допустим, в чистом поле. Что, в ближайшем городе голод и еды из него не привести?

— Я говорил не о еде, Ликус. Расходники в простых городах отыскать сложно.

Слово «расходники» мне настолько не понравилось, что оставшийся вечер я просидел в задумчивом молчании. Включение в караван Лаотлетия мне уже не казалось блажью совета малиров.

На следующий день, сидя в повозке и привычно используя девочку как грелку, я сказал Хубару помнить о границах дозволенного. И кивнул в сторону повозки, скользившей по накатанной лыжне позади нас. Белобрысый сперва не понял меня и нахмурился, но очень скоро заверил, что свои обязанности я буду исполнять в одиночестве и без посторонних глаз, а Лаотлетий нужен для отчётности по расходникам.

— Рутифакторы и инквизиторы заняты схожими вещами, но методы разные, — с заумной интонацией проговорила Малаюнария. Она поправила толстую меховую шапку, затолкнув внутрь длинные уши. — Рутифактор без надзора инквизитора не имеет прав поступать как инквизитор.

Не знаю, почему, но после этих слов я как можно плотнее прижал к себе девочку. Малышка поёрзала, устраиваясь поудобней. Паранойя кричала, что я вляпался в дурнопахнущую неприятность. Это скверное чувство усилилось через несколько часов, когда Малаюнария спросила у Хубара за подготовку следующей макиры. Лагерь там возведён ещё летом, а отвозить всё необходимое должны начать уже на днях. Заодно Хубар спросил за третью макиру, но длинноухая коротко отрезала, что по ней всё без изменений и надо ждать результата первого эксперимента.

В соседнем к Магласии городе нас дожидался один из служителей церкви, в белой робе с красным подолом и накидкой, и золотым поясом. Сулин церкви первым делом назвал Малаюнарию почтенным рутифактором, и сообщил, что вызвался сопроводить нас до нужного места. Нам оставалось переночевать в городе, пока помощники и извозчики пополняют припасы, и примерно полтора суток двигаться по проложенной лыжне среди высоких сугробов, углубляясь в дикие земли, скользя по лугам и около опушек лесов, и огибая природные скверные места.

Все три скверных места расположены в пределах внешнего круга городов. Довольно удобное расположение, я ожидал увидеть в первом месте что-то наподобие деревушки — но никак не замок, раскинувшийся широкой серой кляксой на белом холме. Снежные шапки давили на высокие стены и башни, а рядом с массивными деревянными воротами скучала стража в кольчуге и стёганных доспехах, подражая последним минутам своей жизни. На стенах сквозь высокие наносы прохаживали редкие лучники, а в окнах замка мелькали раскачивающиеся силуэты.

Я смотрел на замок как аутист на бабочку — но караван заехал вглубь леса, замок скрылся из виду за деревьями. Я перевёл взгляд на Хубара.

— Ты ничего не перепутал? — я кивнул в сторону замка.

— Мне понятно твоё возмущение, Ликус, — услужливой интонацией сказал Хубар, едва сдерживая ухмылку. — Мы осведомлены о лучниках в замке. Они опасность, с которой ты не встретишься.

— Интересно, как ты себе это представляешь, Хубар?

— Скоро увидишь и, думаю, всё поймёшь. За последние недели ты должен был услышать достаточно, — белобрысый не сдержал ухмылки.

Лагерь напоминал не лагерь, а небольшой форт с частоколом, высокой дозорной вышкой, конюшней, сараями, складом и жилыми зданиями. Одно из них длинное и вытянутое, с пятью чадящими дымом трубами и крохотными оконцами под самой крышей — другие здания просто обычные домики на одну входную и несколько жилых комнат.

Дежурившие на стене стражи поприветствовали почтенного рутифактора и всех служителей воли Всебогов. Извозчики немедля начали загонять их в сараи и заводить лошадей в конюшню, бойцы вместе с начальником стражи отправились в казармы, а меня и прочих важных церковников встретил ещё один сулин. Осквернённый замок в привычном состоянии, обновление случилось три дня назад и следующее предполагают завтра.

— Что с тварями? — Лаотлетий резким взглядом показав на длинный дом.

— Все живы и не подают признаков болезни, почтенный инквизитор, — ответил сулин и предложил длинноухому самостоятельно в этом убедиться. Ехавший с нами проводник зажёг свечу в фонаре. По очищенной от снега земле Лаотлетий поспешил к длинному дому, на ходу приказав помощнику с искривлённым носом перенести вещи в жилую комнату.

— Не будем откладывать. Давайте и мы разойдёмся по комнатам, — Малаюнария похлопала в ладоши, как бы приказывая нам пошевеливаться. — Мы и так не обедали, торопились сюда, и очень замёрзли. Особенно наш важный товарищ, — эльфийка показала на меня, укутавшегося в собственный плащ и мелко подрагивавшего от холода первого месяца зимы.

Встретивший сулин всё понял и повёл нас располагаться в жилых домах, попутно отдав приказ одному из стражей готовить обед. В этом время Лаотлетий дошёл до единственной двери в большом доме, и открыл её. У меня в груди всё похолодело, я чуть не запнулся и тут же приказал девочке не отходить от меня даже если в туалет захочется.

За дверью в большой дом стояло несколько разумных, уличный свет отчётливо высветил из полумрака помещения девушку с довольно миловидным лицом и в грязных рваных обносках, едва напоминавших зимнюю одежду. Её засаленные короткостриженые волосы не скрывали левого заострённого уха ратонов и правого ослиного, свисавшего до плеча, а правую ладонь заменило копыто.

Следующий день мы провели в лагере. Я большую часть дня стоял на крыльце домика, задумчиво смотря на пристанище троптосов, а девочка в комнате тренируясь обращаться с ниткой и иголкой. Хубар с длинноухой и двумя сулинами обсуждали осквернённый замок, а Лаотлетий практически не покидал троптосов — он как зашёл к ним с бумагами, так и выходил только на обед и ужин.

К вечеру вернулся один из дозорных: скверна обновила сама себя. Малаюнария позвала меня, Хубара и Лаотлетия на окончательный совет.

— Твари в том же состоянии, в каком покинули Собор, — Лаотлетий протянул эльфийке бумаги. — Больше мне здесь делать нечего. Завтра во сколько начинаете, почтенная Малаюнария?

— Почтенные сулины обещали на завтра хорошую погоду, — игриво произнесла та, крутя в руке гусиное перо. Перед ней лежала карта замка и листы, исписанные примечаниями и расположением нежити.

— Дождёмся солнца, чтобы не мёрзнуть, почтенный Лаотлетий, — вместо начальницы ответил Хубар.

Лаотлетий коротко бросил, что будет готов к тому моменту и, покосившись в мою сторону, покинул дом. Я «Чувством магии» видел десятки ярких звёздочек в длинном доме, и видел одинокую звёздочку в отведённой мне комнате. Звёздочка от Лаотлетий прошла рядом со стеной, где пряталась малышка, и ненадолго задержалась.

— Похоже, Лаотлетий переносит холод ещё хуже вашего, — эльфийка сложила ладони лодочкой и прикрыла ими рот, с сочувствием глядя на закрывшуюся дверь. И невольно покосилась чуть в сторону, на отходящую мерцающую звёздочку.

— В отличие от нас, ему придётся скучать, — Хубар присел за стол. Я сел напротив.

— И нам через неделю тоже, но не будем о грустном, — эльфа подмигнула Хубару и пододвинула ко мне вполне подробную карту замка. — Вы, Лик’Тулкис, уже догадываетесь о своей задаче?