Меж двух огней (СИ) - "Lt Colonel"

Понтифик похлопал Верия по плечу, и он подавил позыв отдёрнуться.

— Верю, что справишься. Потому предупреждаю, что это не последнее поручение. Хотя остальные тебе понравятся гораздо сильнее.

В руках одного из послушников появились ножны с мечом. И где он только их прятал?

— Я согласен, — выдавил Верий, чувствуя, как горят от этих слов язык и губы.

«Отбери клинок, смахни голову ублюдку, попробуй его крови».

«Бросайся на лезвие, так избежишь позора».

«Дай убить себя, мясник. Такому выродку незачем жить».

Хуже всего был детский смех. Верий забрал ножны и приладил их к поясу.

«Ты ни в чём не виноват», — доверительно прошептали прямо в ухо.

— Надеюсь, кто-то из вас знает дорогу.

Ожидаемо Климент с ними не отправился. Так и остался стоять у ворот, словно скособоченная статуя на грани между светом и тьмой.

Деревня была невелика, и к хижине Траяна, бревенчатой халупе с щелями, заделанными мхом, пришли быстро. Но для Верия короткий путь превратился в безумный хоровод из криков, причитаний и злорадного хохота. По покосившимся плетням, по стенам сараев и изб скользила юркая девичья тень. Накрывший его приступ не шёл ни в какое сравнение с прошлыми.

У крыльца околачивалась пара легионеров, походивших на часовых у деревенских ворот, как матёрые волкодавы походили на бродячих шавок. Когда Верий попытался подняться к двери, на плечо легла тяжёлая ладонь.

— Что забыл тут?

Верий бросил взгляд на ближайшего послушника в нелепой надежде, что объясняться придётся не ему, но вспомнил, что тот немой.

— Дело к Траяну.

— Приходи утром. А лучше не приходи вовсе.

От плохо скрываемой угрозы в голосе легионера у Верия вздыбились волосы на затылке — не от страха, страха практически не было. Ему нестерпимо захотелось врезать придурку, посмевшему его задержать, повалить на землю и отпинать до кровавой пены, а после наделать дырок мечом и посмотреть, как быстро он истечёт. Верий уставился в глаза храбрецу и сказал, не слыша себя из-за буйства призраков, требовавших смерти:

— Убери руку, дерьма кусок. У меня санкция на арест Траяна.

Солдат, казалось, что-то понял нутром — боевой опыт вырабатывал у людей чутьё на неприятности, — однако оскорбление подействовало на него, как горящая головёшка на склад масла. Вспыльчивость — ужасная черта для людей, зарабатывающих на жизнь убийствами, отстранённо подумал Верий. Именно что отстранённо — он воспринимал тело отдельно от себя. Это его, тело, разрывало от вины, ярости и безумия. Это оно увернулось от летевшего в нос кулака, оно обнажило меч и распороло легионеру голень. Тот повалился, дико завопив, и тело смахнуло ему голову. Замах вышел кривой, и клинок застрял в основании шеи. Тело наступило на грудь мертвеца и с натугой вытащило гладиус.

— Найдутся ещё ублюдки, решившие помешать законному аресту?

Второй солдат выхватил меч.

— Какого хера?.. — Восклицание потонуло в хрипе, когда к нему подскочил балахон. Пальцы послушника облепила полупрозрачная серебристая плёнка. Маг вонзил их в кадык часового, пробив шею насквозь.

— Благодарю, — отсалютовал ему Верий.

Из соседних домов выскочили заспанные офицеры, держась за оружие, кто-то заорал про нападение. Верий не представлял, как именно проводились задержания, но подозревал, что перегнул палку. Однако залихватское отчаяние подталкивало к размаху. Он крикнул, обращаясь к хижине:

— Именем его императорского величества Ромула Третьего, легат Траян объявляется преступником и подлежит задержанию! Любой, кто посмеет помочь ему, будет считаться пособником, любой, кто окажет сопротивление, будет убит.

«Ты молодец», — прижалась к его щеке Элайна.

— Я обязательно найду тебя.

— В этом нет необходимости, — На пороге хижины встал, положив ладонь на рукояти меча, Траян. У него был заспанный, изнурённый вид. Волос у него с последней встречи поубавилось, и если раньше на ум шло сравнение с ястребом, то теперь в облике легата угадывался облезлый кот. Даже великие люди не могут выглядеть величественно всегда, особенно в мятой от сна сорочке. Духом Траян, впрочем, не изменился, — Убийство того, кто сопротивляется, относится и ко мне?

— Если не останется выбора.

— Выбор есть всегда, — Горечь слов Траяна разъела душу Верия, — Санкция из столицы на моё имя?

— Императорская. Засвидетельствована его преосвященством, — Верий показал кольцо. Ему оно налезло только на мизинец, — Её дам прочитать, когда вы сложите оружие.

— Не думаю, что найду в ней что-то полезное.

Бледный лунный свет сверкнул на кончике клинка Траяна.

— Старомодно, но предпочту гибель в бою мучительным пыткам в застенках.

Верий оглянулся на послушников. Они застыли неподвижными статуями. Как приказать им схватить легата?

— Задержите его, — тщательно выговорил он, чтобы они прочли по губам. Однако балахоны не сдвинулись с места. Из толпы офицеров послышались выкрики — никто не понимал, из-за чего Траяна записали в предатели, кто позволил понтифику распоряжаться военными и почему легат ни о чём не спрашивал.

— Неужели вам всё ясно? — сказал Верий, когда они сошлись и сталь лязгнула о сталь.

— Не думал, что Клименту так быстро позволят сделать из меня козла отпущения, — в перерывах между выпадами сказал Траян. Прошла едва ли минута боя, а его дыхание участилось и стало прерывистым. Старость не пощадила легата. Верий увернулся от его медленного взмаха и провернулся вокруг себя, разгоняя облепившие его голоса. Полегчало.

— Интересная техника. Но лучше бы тебе не поддаваться.

— Сдайтесь. Вы ведь не член ковена, это очевидно любому…

— Любому, кого Климент допустит до ведения расследования? Сомнительно.

Верий сделал обманный финт, чтобы выбить оружие из рук Траяна, но тот отскочил, и меч впустую резанул ночную мглу. Вдруг до Верия дошло, и он покрылся мурашками:

— Почему вы не спросили, что такое ковен?..

Легат, запыхавшийся, неловкий, бросился в атаку — было видно, что для неё он собрал все оставшиеся силы. Он взревел, нанося удары. А в Верии проснулось недавнее бешенство, словно в медведе, выбравшемся из берлоги зимой. Взмах, другой, третий — отрубленная кисть легата полетела на землю. Он рухнул на колени с перекошенным лицом, а Верий вонзил меч ему в грудь — попал в ребро, и оно с хрустом сломалось. На губах Траяна вздулся кровавый пузырь, и он завалился на бок, содрогаясь.

Верий отпустил рукоять гладиуса и отступил на шаг, чтобы набегающее озерцо крови не испачкало сапог.

— Почему, почему вы, почему?.. — бормотал он, отгоняя отвратительное, сосущее чувство падения. Возможно ведь, что легат не ответил, чтобы сберечь дыхание?.. Возможно ведь, что не понял вопроса, а переспрашивать за мгновения до смерти посчитал излишним?

«У тебя есть я», — сказала Элайна, и он вцепился в её утешение, как тонущий в проплывающую мимо ветку. Ропот толпы смешался с плачем призраков.

— Проделано с изяществом хряка, которого запустили на выставку художников.

Из-за спин балахонов вышел Климент. Подскакивающая, птичья поступь понтифика выделяла его горб, точно он при каждом прыжке рвался прочь от тщедушного тела.

— Именем императора, всем разойтись!

— Что теперь? — выдохнул Верий, подавляя зуд наброситься на него. Он едва себя контролировал. Самокрутка с медумом, всего одна самокрутка — и он придёт в норму.

— Рвёшься в бой? Славно, примипил, славно. К счастью, его императорское величество разделяет твои порывы. Мы не остановимся на очистке родины от тьмы, но выжжем источник скверны до основания. Мадил должен быть разрушен. И ты, волею Триединых богов и с благословения света, сыграешь в его падении свою роль.

Глава 45

— Похоже, дела идут отлично, — сказала Айра, осмотрев зал трактира.

Половину столов заняли парни с крепкой мускулатурой и звериными рожами. Они лениво прикладывались к стоявшим перед ними кружкам, но ещё ни один не позвал служанку повторить. Ещё ни один не затеял драку от скуки. Завсегдатаи, завидев такую компанию, разворачивались на пороге, а Беладара, казалось, всё устраивало.