Плацебо (#2) - Гранд Ксения

– Можно задать нескромный вопрос? – неожиданно наклоняется ко мне Уильям.

Только помирились – и уже нескромные вопросы? А он не промах.

– Что происходит между вами с Верховным жрецом?

У меня упало сердце. На секунду мне даже показалось, будто на пол свалилось что-то тяжелое, но это был всего лишь звон разбитого фужера, выскользнувшего из руки официанта.

– Ты о чем?

– Он иногда на тебя так поглядывает. Никогда не видел, чтобы Верховный жрец на кого-то так смотрел. А на поимке Эмили вы будто два волка сцепились. Это наталкивает на некоторые мысли…

– Твои мысли неверные, – говорю жестче, чем хотела. – Он лишь исполняет приказ Старейшины, а я пытаюсь спасти сестру.

Он кивает, но глаз не опускает, будто пытается проникнуть ко мне в голову и узнать, что на самом деле там творится. Прошу, Уилл, не нужно. Мне и одного несносного защитника хватает.

В зале приглушают свет, чему я несказанно рада. Чем меньше нарядов гостей я рассмотрю, тем крепче буду ночью спать.

– Благодарю всех за присутствие, – вижу, как фигура Кристиана в бордовой мантии отделяется от толпы, и, хоть его лицо прикрыто позолоченной маской, я узнаю его по тембру голоса и легкому французскому акценту. Его спина непривычно сгорблена для человека, который еще пару недель назад обладал идеальной осанкой. Это кажется мне странным, как и трость с гротескным наконечником в его руке, без которой он прекрасно обходился.

– Я счастлив приветствовать вас на фамильном Le bal des Totems! 35 Как вам ведомо, это событие организовано во славу нового века – эпохи исцеления от сангморы, чему мы бесконечно обязаны нашей прекрасной Сильвер – бесценной жемчужине и спасительнице всех сангвинаров. Воздадим же ей почести вновь, за жертву, принесенную во имя коммуны!

Шквал аплодисментов, и головы всех присутствующих поворачиваются ко мне, заставляя мои щеки вспыхнуть в тон моему платью. В этот миг мне действительно хотелось бы оказаться лебедем, чтобы взмахнуть крыльями и улететь отсюда куда подальше. Но, судя по всему, Кристиан только начал.

– От моего взгляда не ускользнуло, что многие из вас, вопреки этикету празднества, пришли с парой, – он поворачивается к нам с Уиллом, заставив меня невольно отвернуться. – Я многие годы закрывал на это глаза, но хочу, чтобы этот вечер прошел в соблюдении вековых традиций. Круг Медианы определит вашего партнера, как и в прежние времена, когда дамы главенствовали над представителями сильной половины сангвинаров, стремительно погибающей от хворей и сражений. Поэтому прошу вас, les belles créatures, 36 выйдите вперед.

Бросаю встревоженный взгляд на Уилла, но тот лишь пожимает плечами, мол «выбирать не приходится». Поэтому я нехотя выхожу в центр зала к другим девушкам, выстроившимся огромным кольцом.

– Молодые люди, станьте вокруг них кругом, – продолжает Старейшина, беря меня за руку и соединяя с ладонью рядом стоящей женщины. – Как только заиграют музыканты, леди в танце скользнут по залу, следуя ритму благозвучной мелодии. Однако когда музыка смолкнет, вы обязаны застыть на месте. Месье, напротив которого вы остановитесь, и станет вашим спутником на сей чудесный вечер. Ну что ж, allons-y! 37

Плач скрипки сливается с боем аккордов, подхватывающих меня, словно на крыльях, вместе с другими гостьями. Замечаю на противоположной стороне силуэт Мирилин, которая уже закручивается в вихре танца. От моего испуганного взгляда ее улыбка под красно-медной лисьей маской становится только шире. Она шепчет что-то беззвучно, и я не без усилий читаю по губам слово: «подыгрывай». Собственно, что мне еще остается, когда две сотни стражей окружили нас, словно барьером, который даже при желании не прорвать.

Ряд постепенно движется. Девичий круг то распадается, то вновь смыкается, подобно рою снежинок, разметаемых порывами ветра, но неизменно возвращающихся, складываясь в изящный узор. Я спотыкаюсь, выпрямляю спину, снова оступаюсь, пока наконец не вхожу в ритм. Чем сильнее фортиссимо струнных, тем плавнее мои движения. Чем громче вибрато, тем тверже шаг. Темп быстрее, чувства ярче, ноты выше, гармоничнее, чище. Пока мелодия не сплетается в унисон с биением моего сердца. Мысли успокаиваются, острые углы тревоги сглаживаются, и я даже не замечаю, как начинаю смеяться вместе со всеми. Мне становится так хорошо и спокойно, как не было уже очень давно. Танцовщицы уводят меня в сторону, вздымают над головой скрещенные руки, закручиваясь в грациозных пируэтах. Все быстрее, энергичнее, ритмичнее, вместе с боем финальных аккордов, которые вмиг стихают как один.

Ладони разжимаются, и я резко застываю напротив мужской фигуры. В голове мутно, перед глазами мелькают светлые пятна. Мне требуется пара секунд, чтобы вращающийся мир наконец-то встал на место, обнажив облик моего нового избранника. Но чем больше деталей я улавливаю, тем сильнее растет волнение: темный костюм с сине-фиолетовым отливом, черная рубашка с высоким воротом, маска с вороньим клювом, за которой виднеются золотистые глаза. Этот проницательный взгляд я узнаю среди миллионов людей и тысяч незнакомых лиц. Взгляд единственного человека на балу, которого я так желала увидеть: Блэквуда.

Я замираю, выдыхаю. Несколько секунд мне вообще кажется, что я перестаю дышать. Все вокруг будто останавливается, пока я не запускаю его ход, опустившись в глубоком реверансе. Это было необдуманным, но таким естественным жестом, как протянуть руку к лучу света после трех суток в темноте. Боковым зрением замечаю, как дамы по обе стороны делают то же самое, а мужчины вслед за Блэквудом склоняются в поклоне: минута робкого приветствия перед несколькими часами утомительного торжества. Не успеваю произнести и слова, как из-за плеча выныривает Кристиан, заставив меня подпрыгнуть от неожиданности.

– Très bien! Bravo! 38 О, какое услаждение для взора моего видеть ваши радостные лица, кружащиеся в ритме танца. А теперь, – он берет меня и Блэквуда за руки, соединяя их вместе, – когда избранник ваш определен, настало время предстать пред взорами Верхориата в торжественном танце благопожелания.

Чувствую, как ладонь Блэквуда сжимает меня крепче, уводя в центр мраморно-золотого холла. Бархат его перчаток-митенок ласкает кожу: они разительно отличаются от его повседневных кожаных изделий. Судя по всему, это праздничный вариант.

– Думала, тебя не интересуют подобные мероприятия.

– Пропустить «Бал Тотемов» – верх неуважения. Равно как и прийти в стандартном черном облачении, – добавляет он, замечая, как я с нескрываемым любопытством разглядываю его костюм. Ну простите. Видеть его в цвете – то же, что впервые увидеть радугу после жизни в монохромном мире. Изящные лацканы, синий узор на краях пиджака, старинный шейный платок с брошью в виде граненного оникса: он выглядит словно прямиком с банкета девятнадцатого века. Вытянутый клюв его маски и черное оперение с сапфировым отливом намекает на благородного ворона. Видимо, именно его семейство Блэквудов выбрало для украшения герба.

– Красивая маска, – шепчу ему на ходу. – Не знала, что вороны являются вашими фамильными покровителями.

– Это гракл.

Мой непонимающий взгляд подталкивает его уточнить сказанное.

– Гра́кула квиску́ла, – досадливо вздыхает он, – представитель вида Квиска́лус, семейства трупиаловых. Встречается в Северной и Южной Америке. Отличается от воронов характерным синим и фиолетовым отливом оперения, – его указательный палец скользит по перьям маски, которые при смене освещения переливаются указанными цветами.

Я понимающе киваю, на самом деле слабо улавливая «существенные отличия». Гракл? Точно. И как я сразу не догадалась. В поле моей видимости появляется Кристиан, радушно приглашая пары подойти ближе.