Следующий (СИ) - Агишев Руслан

Вскинув голову, барон хотел ее прервать, но был остановлен взглядом.

— Не смотри так на меня. Я знаю, что причинила вам сильную боль. Знаю, и уже много лет живу с этим. И вот теперь пришло время все рассказать из-за… него.

Она вдруг повернулась к Марку и показала на него.

— Дело в том, что род Захарьиных является побочным императорским родом, и любой представитель мужского рода нашей крови может претендовать на трон. Теперь ты понял, почему я так противилась вашей связи?

Ошарашенный известием барон даже кивнуть не мог, не то что ответить. Он молча переводил взгляд с нее на сына и обратно, пытаясь «переварить» услышанное.

Барон натуральным образом окаменел. Лицо стало, как каменная маска, нос, скулы заострились, впали глазницы. С неимоверной силой на него снова нахлынули старые воспоминания. Перед глазами закрутился безумный калейдоскоп из рвущих душу картин: бездонные синие глаза его Катеньки, их первый поцелуй, её жаркий шепот, дрожь по всему телу, будоражащий аромат её кожи.

— Катенька… Милая…

Теперь у него все сложилось. Появились ответы на те вопросы, что он задавал себе ещё десять лет назад после знакомства с Катериной, своей первой супругой.

Понятно, почему графиня была против их помолвки. Захарьина жутко боялась, что у её дочери появится сын и это станет поводом для преследования со стороны сильных мира чего. Трагедия для женщины, которая вынуждена желать своей дочери бездетности. Ужасное чувство.

— Кто еще знает об этом? — хрипло спросил Воронцов, после долгого молчания. И сразу же повторил этот вопрос. — Кто ещё об этом знает?

Его плотно «накрывала» тревога. Ощущение опасности становилось столь сильным, что он едва держал себя в руках.

— Они уже знают про Марка. Так, ведь?

Задал вопрос, уже предчувствуя ответ. Конечно же, недоброжелатели уже были в курсе. Рядом с престолом никогда дураков не было. Никто в здравом уме не оставит без присмотра побочную ветвь императорскогорода. Будут следить годами десятилетиями, если потребуется. Будут следить, чтобы в нужный момент нанести удар.

— Теперь знают, — подтвердила графиня с тяжёлым вздохом. — Поэтому я и попросила Марка приехать. Ему нужно подготовиться. Мы уже начали учи…

Но Воронцов не дал ей договорить. Засопев от возмущения, вскочил с места.

— Готовиться? К чему? Что это за бред⁈ — барон едва не кричал на графиню. — Он школьник! Не солдат, не имперский гвардеец, не родовой дружинник! Он не может и не должен ни с кем воевать!

Графиня поджала губы, выражая полное несогласие с его словами. Естественно, это еще больше раззадорило барона.

— Нужно договариваться! Срочно! Господи, это же настоящая катастрофа! Там такие силы, что страшно и подумать! Они же раздавят, просто раздавят.

— Хватит истерить, — насмешливо проговорила Захарьина. — Посмотри на сына. У него и то больше мужества.

Наверное, плюнь в барона, и то ему было бы не так обидно, как сейчас. Он в один момент покраснел от возмущения, с шумом выдохнул воздух.

— Т-т-ты, — с заиканием заговорил он, сверкает глазами от злости. — Ты, старая карга, совсем сошла с ума⁈ Какое еще к черту мужество? Ты о чем, вообще, говоришь? Против кого должен воевать мой сын? Против всей империи разом? Против императора?

— Трус, — вдруг женщина сказал, словно припечатала. Прозвучало особенно мерзко, презрительно, уничижительно. — Раньше ты был просто осторожен, а сегодня стал трусом. Твою жену убили, а ты все это молча проглотил. Чего смотришь? Не знал? Мою Катеньку уже приговорили, когда она понесла от тебя. А теперь они придут за ним.

Она показа на тихо сидевшего Марка.

— Мальчик мой, — графиня взяла парня за руку. — Те, кто убил твою маму, обязательно придут за тобой. Не думай, что сможешь от них убежать, спрятаться. Имперские ищейки всегда найдут след, как только его не запутывай.

— Тогда, что мне делать? — напряженно спросил внук, не сводя взгляда с бабушки.

— Обмани их, а потом убей, — видно было, что она говорила это совершенно серьезно. — Убей всех, кто винова…

И тут раздался громкий хлопок! Ба-ах! Это Воронцов с такой силой ударил по столу, что ее край с хрустом отлетел в сторону.

— Заткнись! — заорал он, как бешенный. — Проклятая ведьма, я понял! Я все понял! Ты же специально взялась обучать Марка. До этого много лет от него нос воротила, а тут вдруг соскучилась и решила встретиться. Ты хочешь, чтобы он отомстил за смерть Катерины. Ты же окончательно спятила! Хочешь, чтобы и он погиб, как и она⁈ Все, хватит! Марк, живо собирайся! Мы немедленно уезжаем! А ты… ты только попробуй снова…

Воронцов, стоя перед ней, тут же окутался алым пламенем. Маг огня, попробуй тронь его, запросто сгоришь.

Дом барона Воронцова

Алисия, баронесса Воронцова, уже третий день жаловалась на невыносимую мигрень. С того времени, как ее муж уехал, она почти все время проводила в своей комнате. Туда же ей носили еду, свежую прессу.

— … Опять этот дрянной мальчишка… Он снова с ним возится… Поехал за ним… Он же обещал отправить его в военное училище, — еле слышно бормотала молодая женщина, скорчившись на кровати между мятыми подушками. — Как же так? Он обещал мне, обещал, обещал…

Бледная, с черными кругами под глазами, Алисия снова и снова кивала головой, тихо шепча себе под нос. Иногда резко вскакивала и начинала внимательно всматриваться к окно, словно кого-то очень ждала. Потом также внезапно бросалась в кровать и закутывалась в одело с головой. Со стороны ее сейчас смело можно было принять за городскую сумасшедшую.

— … Сашенька, ты больше не любишь нас? — она смотрела на пустой стул, и представляла себе сидящего там мужа. — Ответь? Ты больше нас не любишь? Почему? Ты снова бросаешь нас ради этого… Ты ведь обещал, что теперь все будет иначе. А сам бросил, забыл меня, нашего Кирюшечку…

В последнее время ее душевное здоровье, и правда, изрядно пошатнулось. После того случая, когда она попросила свою лучшую подругу найти убийцу для пасынка, ее постоянно преследовал страх разоблачения. Алисия старалась затолкать это чувство так глубоко, как только можно. Но все ее усилия были тщетными. Воспоминания о тех днях все равно не оставляли ее. Жуткое чувство страха буквально съедало ее изнутри, заставляя отказывать от пищи, прогулок, разговоров, от всего. Она сама себя «хоронила» в комнате, лишь изредка выходя за ее пределы.

— Сашенька, почему ты не отвечаешь мне? Саша, я не слышу тебя? Где ты? — женщина с тревогой вскочила с постели и подошла к окну. — Саша, Саша, ты там?

За окном мелькнул мужской силуэт, показавшийся ей до боли знакомым.

— Саша, я уже иду. Слышишь, иду…

Алисия накинула на плечи плащ, на голову одела шляпу с большими полями, и вышла за дверь комнаты. Спустилась по лестнице и, никем не замеченная, вышла через черный выход.

— Саша? — она стала растерянно оглядываться, не видя на улице мужа.

Вдруг через дорогу перебежала какая-то женщина в неприметном темном плаще и глубоким капюшоном, который почти полностью скрывал ее лицо. Она подошла вплотную к Алисии и стала пристально смотреть на нее.

— Госпожа, вам грозит страшная беда, — вдруг огорошила баронессу незнакомка. — Я вижу, как вы страдаете, как вас покидает любовь всей вашей жизни. Ваше сердце разбито на тысячу крошечных осколков, из которых уже ничего не собрать. Ты страдаешь…

Алисию от неожиданности разбил ступор. Все верно! Ведь, именно это она и ощущала. Да, он чувствовал, как ее покидала любовь. Ее супруг предал ее, выбрав своего пасынка. Он забыл обо всех клятвах, которые давал ей. Он забыл их малыша.

— Да… — еле слышно прошептала молодая женщина, с дикой надеждой глядя на незнакомку. — Он совсем забыл про меня, — из ее глаз сами собой полились слезы. — Ведь, он обещал любить только меня…

— Я помогу тебе, — рука незнакомки вынырнула из плаща с небольшим стеклянным флакончиком зеленого цвета. — Добавь лишь несколько капель этого отвара в его питье, и все станет, как прежде. Ваша любовь будет еще сильнее, и ты больше никогда не заплачешь от горя.