Архитектор Душ V
Глава 1
Я спокойно смотрел ему в глаза. Он не отвел взгляд. Мы стояли друг напротив друга, два неподвижных фехтовальщика в белом, разделенные только узкой полосой пространства и скрещенными клинками. Каждый выжидал, когда противник сделает первое неосторожное движение, чтобы перехватить инициативу и закончить бой одним точным ударом. Ситуация напоминала шахматную партию в начальной стадии, где оба оппонента собираются уделать врага детским матом в четыре хода.
Время тянулось медленно. Солнце стояло высоко, его лучи били прямо в глаза, заставляя щуриться. Я слышал только шелест ветра между древними камнями крепости и приглушенный гул голосов зрителей, замерших в ожидании первого удара.
— Вы так и собираетесь стоять как два истукана⁈ — раздался чей-то нетерпеливый выкрик из толпы. — Ударьте уже кто-нибудь!
Я мысленно усмехнулся. Собравшиеся люди жаждали шоу. И неважно, какая кровь текла по организму, «голубая» аристократическая или «красная» крестьянская. Итог был один: все вокруг ждали хлеба и зрелищ.
Словно по невидимой команде, мы одновременно шагнули вперед. Сталь взвизгнула, высекая искры. Бой начался.
Орлов был быстр. Невероятно быстр для человека его возраста. Его клинок не просто атаковал, он описывал в воздухе сложные траектории, непредсказуемые и опасные. Выпад следовал за переводом, укол за батманом — весь арсенал классического фехтования обрушился на меня с первых же секунд боя. Я отбивался, парировал, отступал, чувствуя, как с каждым ударом тяжелеет рука, как пот начинает выступать под плотной тканью костюма.
Первые минуты я пытался работать по намеченному плану — навязать ему свой ритм, поймать его клинок в изматывающее связывание, но Орлов был слишком опытен. Он не давал мне ни единого шанса применить отработанный прием. Каждый раз, когда я пытался захватить его рапиру, он легко уходил от захвата, меняя угол атаки, темп и направление. Он не просто фехтовал — он демонстрировал превосходство профессионала над любителем.
Я видел его лицо, презрительную усмешку на губах. Он наслаждался своей силой и мастерством. И я понимал: еще несколько минут такого давления, и я просто перестану, как это называется, «вывозить» физически, а следом и морально.
Нужно было срочно менять тактику.
Я отбросил все сложные приемы последних недель и вернулся к базовым принципам, о которых уже размышлял не раз. Парирование и контратака. Никаких изысков, только сухая эффективность выживания. Я перестал пытаться его переиграть и начал просто защищаться.
Если клинок летел к моей груди — я отбивал его коротким движением. Укол в плечо — парирование и мгновенный ответный выпад, заставляющий его отступить. Я перестал анализировать происходящее, тело работало на чистых рефлексах и мышечной памяти.
В голове мимолетно пронеслись слова Рихтеровича: «Перестань думать, Громов. Просто делай».
И я делал.
Постепенно ритм боя начал меняться. Орлов, привыкший к моему пассивному сопротивлению в начале поединка, столкнулся с упорной обороной. Он продолжал атаковать, но в его движениях появились торопливость и раздражение. Он больше не играл с жертвой, а стал настойчиво долбиться, пытаясь пробить защиту, но раз за разом натыкался на сталь моего клинка.
Я был моложе и выносливее. А от него, несмотря на пот и пыль, доносился слабый запах перегара. Вчерашний алкоголь давал о себе знать, забирая силы и замедляя реакцию. Эх, господин Орлов, зря вы к бутылке прикладывались все это время. Пока вы заглядывали на дно стакана, я практиковался и готовился. Это то, о чем я говорил. Недооценка противника может сыграть злую шутку.
Новый план сформировался сам собой — я буду его изматывать. Не искать победы активными действиями, а заставить его самого отдать ее.
Мы перемещались по площадке, клинки звенели, искры разлетались во все стороны. Толпа шумела, подбадривая то одного, то другого участника. Я краем глаза видел раскрасневшиеся от возбуждения лица зрителей. И, кажется, заметил силуэт Феликса Рихтеровича в толпе. Может, показалось?
Для большинства присутствующих это было захватывающее представление, для нас — тяжелая, изнурительная работа.
Я не атаковал первым, только отвечал на его действия. На каждый выпад — парирование, на каждый хитромудрый финт — простой отвод. Я заставлял его двигаться, тратить силы, выдыхаться. На его лбу выступили крупные капли пота, вены на шее вздулись, дыхание стало прерывистым и тяжелым.
И в какой-то момент я почувствовал перелом. Орлов все еще оставался быстрым, но его удары потеряли изначальную мощь. Начали проскальзывать мелкие ошибки. Признаки, которые свидетельствовали о подступающей усталости. И было еще кое-что. Что-то в его движении изменилось. Поступь? Что не так?
Второе дыхание, кажется, открылось само собой. То самое чувство, когда думаешь, что вот-вот и сорвешься, но внезапно происходит прилив сил, словно от вдохновения. Адреналин обострил чувства и ускорил реакцию. Усталость отступила, осталась только холодная концентрация на единственной цели.
Он сделал очередной выпад. Слишком широкий и предсказуемый. Я легко отвел его клинок и в ответной атаке направил удар не в корпус, а вниз, целясь в ногу. Просто чтобы проверить догадку.
И он, слегка прихрамывая, отскочил в сторону. Правая нога подкосилась на мгновение. Он тут же выпрямился, пытаясь скрыть слабость, но я уже все понял.
Старая травма.
Теперь я знал его уязвимое место. Я начал активно перемещаться вокруг него, не атакуя напрямую, но заставляя поворачиваться, переступать с ноги на ногу, переносить вес именно на больную конечность. Каждый мой шаг был рассчитан, каждое движение продумано. Я больше не оборонялся пассивно, я методично использовал его слабость. Кто-то скажет, что это грязный прием. Но покажите мне хоть одного человека, который в дуэли не воспользовался бы слабостью оппонента? Сколько раз в боксе я наблюдал, как один боец, нанеся небольшую сечку на брови, начинает работать в это место, чтобы выбить противника техническим нокаутом.
— Ты сукин сын, — прошипел он сквозь зубы, его глаза горели бессильной яростью.
Он пытался атаковать, но я легко уходил от ударов, не давая сократить дистанцию. Он пытался занять удобную позицию, но я тут же смещался, снова заставляя его опираться на травмированную ногу.
Я громко рассмеялся, и этот смех окончательно вывел его из себя. С яростным криком он бросился на меня, забыв о технике и тактике. Выпад был сильным, но неточным. Я не стал парировать, а просто сделал шаг в сторону, пропуская клинок мимо. Оказавшись за его спиной, я коротко, но сильно пнул его ногой в зад так, что аж отпечаток остался.
Орлов споткнулся, взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие, и едва не упал лицом в пыль. По толпе пронесся сдавленный смешок, но никто не решился рассмеяться открыто. Это уже выходило за рамки благородного поединка. Но мне было плевать. Во-первых, он опозорил честь двух девушек грубейшими высказываниями. А, во-вторых… да пошел он к черту!
Я отступил на несколько шагов, давая ему возможность подняться и прийти в себя. Легким движением кисти провернул рапиру, описывая в воздухе восьмерку.
— Признаете свое поражение, господин Орлов? — спросил я громко, чтобы слышали все присутствующие. — Девушки находятся здесь. Достаточно просто извиниться перед ними, и мы разойдемся, а ваш беленький мундир будет запятнан только моим пинком, а не кровью.
Он не ответил, только медленно выпрямился, тяжело дыша. По его лицу, залитому потом, текли слезы ярости и унижения. Белки глаз покраснели от напряжения, правая нога заметно дрожала, с трудом удерживая вес тела. Он был загнан в угол, но отступать не собирался.
Орлов снова атаковал, но в этот раз отчаянно и безрассудно, вкладывая в попытку последние силы.
Я ждал именно этого момента. Видел, как он собирается с силами для финального удара, как в его глазах вспыхивает последняя надежда на победу.
