Проклятый Лекарь. Том 4 (СИ) - Молотов Виктор

Но Нюхль оказался умнее.

Он не просто появился на рычаге. Он вытек из густой тени, которую отбрасывала сама печь. Сгусток тьмы, мгновенно обретший форму кости.

Его маленькие, но удивительно сильные ручки впились в блестящий металл. Его тело, сотканное из чистой некромантской воли и спрессованной тьмы, стало живым, несокрушимым клином в механизме.

Семеныч, ничего не подозревая, потянул рычаг по инерции, с привычным усилием.

Рычаг не поддался. Он даже не дрогнул.

Мужчина нахмурился, потряс головой, словно пытаясь вытряхнуть из ушей воду. Наверное, списал всё на заедающий механизм.

Он повторил движение с тем же усилием, но рычаг стоял намертво.

— Что за чертовщина? — пробормотал Семеныч.

Блестяще!

Нюхль не атаковал оператора. Он нейтрализовал машину. Тактический шедевр от существа размером с мою ладонь

Улучшение прошло успешнее, чем я мог себе представить. Нужно будет наградить фамильяра.

Гонка была окончена. И мой чемпион финишировал первым.

Я подскочил к Семенычу и одним резким движением сорвал с его головы наушники. Из них на полной громкости гремело «Прощание славянки».

Идеальный саундтрек для кремации. Прощальный марш.

Как трогательно и символично. Семеныч, сам того не зная, устроил моему расследованию торжественные похороны.

— Семеныч! Стой!

Мужик подпрыгнул от неожиданности.

— Святослав Игоревич! Ты чего орёшь как резаный? Напугал до смерти!

— Нельзя сжигать это тело! — мой голос был твёрдым.

— Как это нельзя? — он недоумённо моргнул, указывая большим пальцем куда-то вверх. — Приказ главврача! Лично от Петра Александровича! Все неучтённые трупы — на утилизацию!

Слишком сложно. Слишком много вопросов. Нужна была история простая, наукообразная и, главное, скучная. Что-то, что заставит его мозг отключиться от перегрузки.

Я подошёл к печи, открыл тяжёлую чугунную дверцу и начал выкатывать каталку, говоря на ходу.

— Это тело, — я кивнул на труп Ветрова, — нужно для важнейшего медицинского исследования, Семеныч. Редчайший случай попался мне прямо с улицы. Я лично вёл этого пациента. Мне необходимо изучить посмертные изменения его мозговой ткани на клеточном уровне.

Звучит достаточно наукообразно. «Неясная этиология», «клеточный уровень» — прекрасные, ничего не значащие для него слова, которые придают моим действиям вес и легитимность.

— Так бы сразу и сказал! — проворчал он, уже не споря. Его мир вернулся в норму. Есть приказ, есть контрприказ от другого начальника. Он просто исполнитель. — А то Мёртвый ничего не объяснил, только велел сжечь. Новое начальство, порядки дурацкие…

— Недоразумение, — я похлопал его по плечу. Это был не дружеский жест. Это был жест покровителя, который прощает подчинённому его неведение. — Обычная больничная неразбериха. Спасибо, что вовремя остановился. Ты спас важное исследование.

Нет, Семеныч. Не недоразумение.

Целенаправленная диверсия, которая почти стоила мне многих аспектов расследования. Но для тебя пусть это будет неразбериха. Так проще. И безопаснее для всех.

Нюхль, поняв, что опасность миновала, спрыгнул с рычага с лёгким костяным щелчком, проворно вскарабкался по моей штанине и устроился на привычном месте на плече.

Я почувствовал, как он довольно вибрирует. Хороший мальчик. Точно заслужил награду.

Тело было спасено. Улика — сохранена. Но игра изменилась.

Моя собственная администрация, мой ручной главврач, теперь активно работали против меня, скорее всего сам того не зная.

По дороге обратно я размышлял о странном приказе Сомова, толкая перед собой каталку.

Зачем новоиспечённому главврачу понадобилось срочно сжигать неопознанные тела? Сомов, опьянённый властью, решил проявить рвение и навести порядок?

Маловероятно. Он карьерист, а не самодур.

Такой приказ — прямое нарушение закона, идеальный повод для скандала, который похоронит его карьеру. Он слишком умён для такой грубой ошибки.

Значит, кто-то дёрнул за ниточки.

Кто?

Рудаков? Хитрый лис, присланный Бестужевым.

Он мог «посоветовать» Сомову избавиться от «балласта», чтобы проверить его лояльность или подставить. Это уже больше похоже на правду. Но Сомов и сам должен был подумать, что подобное повлечет за собой последствия.

А значит, это была целенаправленная диверсия. Они пытались уничтожить улику. А это значит, кто-то знает, насколько важно это тело. Игра становится гораздо опаснее.

В морге Мёртвый встретил меня с саркастической ухмылкой.

— Вернул? Пошел напрямую против приказала начальства?

Я молча подкатил каталку к свободной девятнадцатой и начал закатывать тело.

— Хранить. Это тело — мой исследовательский материал.

Мёртвый встал, его коренастая фигура преградила мне путь.

— Это прямое неподчинение. Сомов сказал — сжечь всё неучтённое. Для меня это приказ. А ты, при всём уважении, пока что просто ординатор.

Слова — для живых. Для тех, кто понимает иерархию должностей.

Но здесь, в моём царстве, действуют другие законы. И другая иерархия. Пришло время напомнить ему, кто здесь настоящий хозяин.

Я не стал спорить. Я просто посмотрел на него. И позволил ему на долю секунды увидеть то, что скрывается за маской врача. Тонкая, почти невидимая нить моей родной, тёмной энергии коснулась его ауры.

Он не почувствовал боли. Он почувствовал… правду.

Физический абсолютный ноль небытия.

Запах сырой могильной земли. Ощущение тяжести гробовой крышки над головой. Тишину вечности. Он, работающий со смертью каждый день, наконец-то почувствовал её ледяное, безразличное дыхание на своём затылке.

Его лицо из саркастического стало пепельно-серым. Он отшатнулся, схватившись за сердце, и смотрел на меня с суеверным ужасом.

— Ладно, ладно! Убери! Спрячу! — прохрипел он, отступая к своему столу. — Но если Сомов спросит…

— Скажешь, что доктор Пирогов взял тело под свою личную ответственность, — закончил я за него, уже не как подчинённый, а как тот, кто отдаёт приказы.

Я спокойно закрыл дверцу холодильной камеры. Звук щелчка замка не стал финальной точкой в противостоянии с Мёртвым, но лишь многоточием в куда более сложной проблеме. Пока не решу ситуацию с метаморфом, это тело трогать нельзя.

Якорь — сложный и примитивный, но мощный. Его связь с Аглаей была разорвана грубо, хирургическим путём. Но магия, как и болезнь, может оставлять метастазы. Остаточную связь. Фантомный канал.

Что будет, если я попытаюсь извлечь свою силу из тела метаморфа или уничтожить якорь? Это вызовет мощный энергетический выброс.

И куда он пойдёт? Есть ненулевая вероятность, что эта энергия, как блуждающий разряд молнии, ударит по самому слабому звену в этой цепи — по остаточному каналу, связанному с Аглаей. Это как проводить взрывные работы рядом с пороховым складом.

Слишком много неизвестных.

Сначала нужно провести полную диагностику тела метаморфа, убедиться, что никаких остаточных связей нет. А до тех пор тело метаморфа и якорь — это не просто улика. Это контейнер со стабилизированным магическим реагентом. Оно осталось на базе, но скоро я и туда доберусь.

Первым делом направился в административное крыло. Мне нужно было найти Сомова. Его приказ об утилизации всё ещё требовал объяснений. Это была не просто ошибка. Это был ход в какой-то непонятной мне игре, и я должен был узнать правила.

Но кабинет главврача был пуст. Секретарша, собирая бумаги, сообщила, что Пётр Александрович срочно уехал в министерство, а потом он поедет домой и вернётся не раньше утра.

Очень удобно. Он отдаёт приказ, который едва не уничтожает моё расследование, и тут же исчезает, становясь недоступным для вопросов. Это лишь укрепляло мои подозрения, что он действовал не по своей воле.

Ладно. Допрос откладывается до утра.

К вечеру я наконец добрался до дома. Усталость после долгого, безумного дня навалилась свинцовой тяжестью.

Едва я открыл дверь, как он буквально материализовался передо мной, едва не сбив меня с ног.