Родная земля (СИ) - Ступников Виктор

В конце коридора Коган открыл дверь в кабинет. Внутри — простой стол, пара стульев, на стене карта района с множеством пометок. Ничего лишнего.

— Садитесь, — он указал на стул мне. — Девушку и остальных проводят в соседнюю комнату. С ними все будет в порядке, пока вы сотрудничаете.

Мне не оставалось выбора. Я сел. Дверь закрылась, оставив меня наедине с Коганом.

Он прошелся вокруг стола, сел напротив, сложил руки.

— Итак, начнем с начала.

Глава 5

— Разве отец вас не предупреждал, что не стоит сюда соваться?

Значит, он был в курсе дел гораздо глубже, чем я мог предположить. Это была не просто задержание по подозрению в чем-то. Это была охота. И отец был одной из мишеней.

Я заставил себя расслабиться в кресле, приняв вид уставшего, слегка раздраженного человека, которого отвлекли от важных дел.

— Мой отец, полковник, предупреждал меня о многом, — парировал я, делая ударение на его звании, давая понять, что я не какой-то деревенский простак. — Не жевать с открытым ртом, не доверять столичным красоткам и проверять тормоза перед спуском с горы. Если вы о чем-то конкретном — будьте добры, говорите прямо. Я не люблю загадки.

Коган усмехнулся, но в его глазах не было и тени веселья. Он достал из папки на столе фотографию и бросил ее передо мной. На снимке, сделанном скрытой камерой, я стоял у входа в свой дом, а рядом со мной — Вика. Ее мотоцикл был четко виден.

— «Столичная красотка», как вы изволили выразиться, ваше сиятельство, — произнес Коган ледяным тоном. — Виктория Романова. Визит столь высокопоставленной особы в глухую деревню, да еще и инкогнито, вызывает… вопросы у компетентных органов. Особенно в свете последних событий.

— Каких событий? — спросил я, делая вид, что изучаю фотографию с обычным любопытством.

— Не притворяйтесь глупее, чем вы есть, Прохоров. Это оскорбительно, — он резко сменил тему. — Ваш отец. Генерал-майор Арсений Прохоров. Гений криптографии и системной безопасности. Человек, который десять лет назад предотвратил кибератаку, способную парализовать всю ПВО Западного округа. А затем внезапно уволился со службы по состоянию здоровья и сгинул в аварии. Почему?

— Спросите у него, — я пожал плечами. — Но он мертв. Так что вам не ответит.

— О, мы знаем, что он мертв, — Коган откинулся на спинку стула. — Мы также знаем, что за месяц до своей смерти он активировал несколько засекреченных каналов связи, которые сам же и проектировал. Он вышел на связь с рядом лиц, входящих в ближний круг Великой Княгини Виктории. После чего последовал ее визит к вам. И после этого, — он ударил пальцем по столу, — в нашем районе началась настоящая эпидемия. Сбои связи. Потери данных. Странные происшествия. И вы мне будете рассказывать о совпадениях?

Он встал и начал медленно прохаживаться по кабинету.

— Вот моя версия. Ваш отец что-то нашел. Что-то очень опасное. Он попытался действовать в обход официальных каналов, связался с принцессой-бунтаркой, которая помешана на всех этих технологических заговорах. И кого-то это очень сильно напугало. Настолько, что его устранили. А теперь его сынок, унаследовавший не только усадьбу, но и, я уверен, кое-какие знания, продолжил дело папочки. И вместе с Великой Княгиней вы что-то затеяли. Что-то, что вызвало всплеск активности… ну, назовем их «враждебными элементами». Так что я не буду вас пытать, Михаил Арсеньевич. Я просто спрошу: что вы искали на Перевале? Что такого важного нашел ваш отец, за что поплатился жизнью и ради чего вы готовы рисковать жизнью своей сестры?

Его версия была удивительно близка к истине. Слишком близко. Это означало, что Коган и его люди были не просто «карателями». Они охотились за тем же, чем и мы. Но на чьей они стороне? На стороне Императора, желающего замять скандал? Или на стороне Тёмных, пытающихся замести следы? Или они были третьей силой, пытающейся понять, что происходит?

Правда могла погубить нас. Но ложь раскрылась бы еще быстрее.

— Мы искали правду, — сказал я, глядя ему прямо в глаза. — О том, почему мой отец умер. Он не просто «уволился». Его работу дискредитировали, его имя опорочили. Он говорил об угрозе, которую все игнорировали. И теперь, как вы сами видите, эта угроза становится реальностью. Виктория Романова — единственный человек во дворце, который это понимает. Она приехала ко мне не как Великая Княгиня, а как дочь человека, который может потерять империю из-за слепоты своих генералов. Она попросила моей помощи. И я согласился. Ради памяти отца.

Я сделал паузу, давая ему впитать полуправду.

— А на Перевал мы поехали потому, что отец часто бывал там в последние месяцы. Говорил, что ищет «тишину для расчетов». Мы надеялись найти его черновики. То, что не было в доме. То, что, возможно, прольет свет на то, чего он боялся.

Коган внимательно слушал, его лицо оставалось непроницаемой маской.

— И? Нашли?

— Нет. Вы нас опередили. Как и вас, судя по всему. Кто-то очень не хочет, чтобы эта правда всплыла. Иначе зачем весь этот цирк?

В кабинете повисла тишина. Коган остановился у стены с картой, внимательно изучая метки.

— «Враждебные элементы», которые атаковали вас у отеля, — наконец произнес он. — Вы их опознали?

Вот он, ключевой момент. Стоило ли мне говорить о Тёмных? Или списать все на бандитов или аномалию?

— Они не были людьми, — сказал я, выбирая осторожность. — И это была не просто погодная аномалия. Это было… оружие. То, против чего мой отец пытался нас предупредить. То, что вы называете «странными происшествиями». Оно принимает разные формы. Туман. Тела. Сбои в технике. Это все части одного целого.

Коган медленно повернулся ко мне. В его глазах я наконец увидел не холодную уверенность, а тяжелую, выстраданную убежденность.

— «Тихий потрошитель», — тихо произнес он.

Теперь настала моя очередь молчать. Он знал название.

— Мы не ваши враги, Прохоров, — Коган сел обратно, и его осанка слегка ссутулилась, выдав колоссальное напряжение. — Мое подразделение подчиняется лично начальнику Генштаба. Мы уже год ведем расследование серии инцидентов, которые не поддаются логическому объяснению. Диверсии, которые выглядят как техногенные катастрофы. Исчезновения людей, которые выглядят как дезертирство. И везде на цифровых носителях мы находим следы одной и той же программы-невидимки. Мы называем ее «Крот». Ваш отец называл ее «Тихий потрошитель». Мы вышли на него слишком поздно. Как и на вас.

Он посмотрел на меня с новым выражением — не с допросом, а с оценкой.

— Великая Княгиня права. Война уже идет. Но она идет не на фронте. Она идет здесь. И мы проигрываем. Потому что наш враг невидим, а его агенты действуют на самом высоком уровне. В том числе, я почти уверен, и в окружении Императора. И, возможно, — его взгляд стал жестким, — даже в окружении самой Виктории Романовой. Ее визит к вам мог быть спровоцирован утечкой, чтобы выманить вас из укрытия и покончить с вами, как с отцом.

Его слова падали, как камни. Он предлагал теорию заговора, которая была еще страшнее моей.

— Почему вы мне это рассказываете? — спросил я. — Что вам от меня нужно?

— Союз, — прямо ответил Коган. — Ваше знание. Наследие вашего отца. Его записи, его методы. У вас есть доступ к тому, к чему у нас нет. К доверию княгини. И, как я вижу, — он кивнул в сторону двери, за которой была Маша, — к силам, которые мы не до конца понимаем, но которые могут быть ключом к противодействию. Мы можем дать вам ресурсы. Прикрытие. Информацию. А вы поможете нам найти источник этой заразы и выжечь его каленым железом.

— А мои люди? Моя деревня?

— Они будут под нашей защитой. Официально мы вас задержали для выяснения обстоятельств нападения на вас. Неофициально — мы предоставим вам все, что попросите, для работы. Но вы будете под нашим наблюдением. И если вы попытаетесь нас обмануть или выйти на связь с княгиней без нашего ведома… — он не договорил, но смысл был ясен.