Ученик Истока. Часть I (СИ) - Волковец Серафим

Обычный рабочий стол. Даже… странно как-то.

В детстве в наивном понимании Максима маньяки и убийцы проживали в соответствующих условиях: дома кровь и трофеи, снятые или срезанные с жертв, фотографии разделанных кроликов по стенам, антисанитария и давящая атмосфера… и ещё какие-нибудь извращения, отражающие натуру владельцев как зеркало. В средней школе, когда общественное мнение о психическом здоровье Стёпы впервые дошло до его слуха, парень решил заняться этим вопросом серьёзно — изучение явления психопатии начал, конечно, со «Следствие вели…», потом переключился на общедоступные ресурсы и библиотечные книги. Именно оттуда он узнал, что представление о маньяках и убийцах у него до этого было ошибочным, что многие из тех, чьи имена до сих пор произносятся с презрением и страхом, вели обычную жизнь, имели семьи и детей, ходили на работу, дружили с соседями и ровным счётом ничем не отличались от остального своего окружения.

Рабочий стол Захарии едва ли можно было отличить от какого-нибудь среднестатистического менеджерского стола в среднестатистическом офисе среднестатистической компании… ну, если бы этот менеджер пользовался перьями вместо шариковых ручек, конечно. И эта обыденность натолкнула Максима внезапно на тревожные и безрадостные рассуждения — увидь всё это канцелярское богатство кто-нибудь посторонний, смог ли бы он сказать что-нибудь об истинном характере владельца?

И, к слову, раз уж мысль зашла… Правда ли колдун настолько ужасен и зол, каким его считают жители Эпиркерка?

В дверь тихонько постучали — настолько тихо, что парень поначалу и не разобрал, откуда доносится звук. Да и сам стук ему показался необычным — люди так не стучатся. Не столько взволнованный, сколько заинтригованный, он отпер дом, выглянул на улицу и обнаружил пустоту в том месте, где, по его скромному разумению, обязан был находиться первый клиент. А застучало вновь — внизу, вибрация раздавалась почти у самых Максимовых ног. Он опустил взгляд.

В ответ на него снизу вверх пялилось два чёрных блестящих глазка.

— О, Вова, — слегка туповато произнёс юноша, не успев удивиться. — Привет.

Грач, задрав крохотную по сравнению с клювом голову, приветственно каркнул.

Ну не может быть такого, чтобы над Вованом Захария не подшаманил немного, как над Дроздом.

— Какими судьбами? — стараясь не думать о том, как глупо может со стороны выглядеть разговор с птицей, спросил он.

Вова вместо ответа, взмахнув крыльями, легко и изящно поднял в воздух грузное тело и без приглашения влетел внутрь. Когда Макс, вновь заперев, обернулся, грач уже вполне вольготно разместился на массивном подсвечнике из потемневшего серебра и теперь, сложив крылья, наблюдал за действиями человека с не меньшим интересом, чем человек наблюдал за действиями грача.

Занятная зверюга.

— Ты решил составить мне компанию, да? — неторопливо побрёл между стеллажами молодой Путник обратно к месту исследования. — Мило с твоей стороны, спасибо. Честно сказать, одному здесь как-то неуютно.

Макс огляделся и заметил внезапно, что, помимо предметов военного ремесла и свитков с засекреченной информацией, по полкам были расставлены и разложены и другие вещицы. Например, уже знакомые ему мешочки — наверняка те же, с украшениями, добытыми смелым (и немного отбитым, чего уж тут) Сергеем. Занятно — с первой минуты, как парень очутился в этой лавке, его внимание было полностью сосредоточенно на колдуне и его поручениях: справедливо расценивая Захарию как потенциальную угрозу, он постоянно следил за его перемещениями, жестами, мимикой и словами, старался не упустить ни одной детали, не терял бдительности и находился в нескончаемом напряжении. Теперь же, когда чародей находился далеко отсюда и был поглощён занятиями принципиально другого рода, оставшийся наедине с самим собой юноша наконец отвлёкся, сместил фокус на обстановку — и поразился, насколько первый этаж оказался уютным при ближайшем рассмотрении.

Стены, как выяснилось, выкрашены в приятный тёмно-зелёный бутылочный цвет, а не чёрный, как ему сперва почудилось. В пустых пространствах между книжными шкафами и окнами развешаны картинки — нарисованные карандашом и углём на бумаге пейзажи, животные и портреты под стеклом и в лаконичных светло-серых рамках, а неподалёку от входа, почти возле круглого стола, за которым Максим вообще-то столько времени вчера просидел, коллекция бабочек, приколотых к панно и так же защищённых от пыли стеклянным колпаком. На тяжёлых шторах, по первому впечатлению мрачных, висели симпатичные и даже очаровательные подхваты из переплетённых бежевых нитей (хотя данное дизайнерское решение и устарело слегка, если спрашивать Макса). На полу, к его удивлению, плотно положенный паркет, а не выкрашенные краской доски.

Да и вообще — совсем не угрюмое и не отталкивающее место. Теперь, когда не стало главного отвлекающего фактора, парень видел — за этим домом не просто следят и не просто поддерживают в чистоте и порядке, этот дом действительно любят.

Что, конечно, слабо вяжется с биографией Захарии… который, кстати, раздаст люлей, если узнает, что я балду пинал в свободное время.

Благоразумно рассудив, что лучше бы ему не тратить понапрасну драгоценные свободные минутки, Макс прошёл к столу, разместился и уже разложил было учебники и перья на знакомом месте, но тут как назло раздался очередной стук в дверь. Сомнений возникнуть не могло — на сей раз пришёл человек.

— Заходите, пожалуйста! — крикнул, торопливо закрывая только что открытые книги, Максим.

В лавку, робко потупив взгляд, вошла девушка — и стоило юноше увидеть её, в голове против воли прозвучало: леди.

Если верить ещё не отпечатавшимся на лице морщинам и щекам, в меру румяным и слегка округлым, ей было около двадцати или даже меньше: среднего роста, узкоплечая, она производила впечатление существа не только миниатюрного, но и до крайности хрупкого. Стройные руки крепко прижимали к груди какие-то книги, прямая осанка и слегка направленные вперёд плечи неприкрыто намекали на её аристократическое происхождение, а светлая кожа, ухоженная и чистая, и дорогое элегантное платье благородного синего цвета это подозрение сторицей подтверждали.

Вот только все эти детали Макс подметил позже, когда справился с культурным шоком: шикарные распущенные волосы незнакомки, ниспадающие на плечи, оказались… розовыми.

Какое-то время она осматривалась, ища взглядом что-то конкретное, не замечая постороннего человека совсем рядом, и парень воспользовался этим, чтобы разглядеть гостью как можно подробнее — не каждый день встретишь в Средневековье кого-нибудь с розовыми волосами, в конце концов! Помимо, однако, необычного цвета прядей ничего «неформального» в её облике не прослеживалось: курносый носик, яркие и блестящие бирюзовые глаза, пухлые розовые губы…

Красивая.

Заколдованная дверь не закрылась как обычно за её спиной, чем вызвала у гостьи закономерное удивление. Максим подобрался и моментально вспотел — от спокойствия не осталось и следа: первый клиент уже здесь, а он понятия не имеет, что делать!

— Добрый день… то есть, утро, — маскируя дрожь в голосе под кашель, поприветствовал он вошедшую; девушка вздрогнула и только тогда обратила на него внимание. — Доброе утро, мадам, я магмастерье подис… Кхм, простите, подмастерье магистра Захарии.

— Ещё пока мадемуазель, — бойко ответила она, тут же отчего-то смутилась и куда более робко продолжила: — Полагаю, я знаю, кто вы, молодой человек. Господин Максимус, я права?

— Да, всё так, — подстроившись под слог клиентки, кивнул, поднимаясь из-за стола, парень. — В-вы… вы чего-то хотели? В смысле, конечно, хотели, иначе вы бы сюда не пришли, я имел в виду… По какому вопросу?

Девушка говорила с Максимом, но взгляд её постоянно возвращался к исследованию торгового зала.

— Понимаете… Я хотела… Простите, господин Максимус, вы не могли бы позвать господина магистра? — гостья вытянула шею и обвела взглядом пространство поверх стеллажей и полок с пёстрой всячиной, выискивая седую голову среди рядов с оружием. — Прошу, не сочтите мою просьбу за грубость, я просто пришла, поскольку хотела с ним побеседовать. Видите ли, у меня есть к магистру Захарии важное дело… Вернее, важный разговор… Нет, скорее, всё же дело.