Ученик Истока. Часть I (СИ) - Волковец Серафим

— Его нет, мадемуазель, — поджал губы юноша. — Мастер временно поручил работу в лавке мне.

— Вот как… А в котором часу он возвратится, не знаете?

— Он рассчитывал вернуться после обеда, но, если честно, я в этом сомневаюсь. Надеюсь, его… дела не затянутся до вечера.

— Вот как, — девушка улыбнулась немного печально и опустила взгляд на книги, всё ещё крепко прижатые к телу; щёки розовели на бледной коже, заблестели ещё ярче глаза. — Понимаете, господин магистр позволил мне приходить к нему с подобными вопросами… Пожалуй, я зайду к вам в другой раз.

— Мастер сказал, что я обязан принимать заказы в работу, — встрепенулся парень, подавшись чуть вперёд: упускать клиента и потенциальную прибыль он не собирался, помня, как относится к возможности подзаработать его покровитель. — Поэтому, если дело срочное, вы можете описать мне свою проблему, а я передам.

Скромная незнакомка с идеально прямой спиной, замешкавшись, всё же проследовала к круглому столу и бережно водрузила на краю три книги одна на другую. Что-то в её поведении смущало Макса, что-то казалось подозрительным, но что конкретно — разобрать пока не удавалось. Что-то не сходилось, словно девушка при взгляде на молодого Путника начинала грустить, хотя он, безусловно, повода не давал.

— Дело в том, что господин магистр очень любит и ценит книги, — сдерживая тёплую улыбку, объяснила она мягко. — В особенности редкие издания или те из книг, что были напечатаны давно. Конечно, мои экземпляры вряд ли представляют для него интерес, но… Он не любит, когда с ними плохо обращаются, даже если речь идёт о вполне обычных произведениях. Но вы, наверное, и без меня это знаете.

— Не то слово, — припомнив угрозу быть испепелённым за порчу библиотечного имущества, подтвердил Максим.

— Он разрешил приносить повреждённые издания на починку, а я как раз нашла кое-что у матушки — как видите, состояние у них плачевное. Других таких, как господин магистр, в нашем городе и нет больше, чтобы столь трепетно относились… Вы, быть может, тоже владеете искусством реставрации?

Макс покачал головой.

— Да и вряд ли Мастер подпустил бы меня к работе, — подумав, добавил он. — Как вы правильно отметили, к своей библиотеке он относится… с трепетом.

Лучше, чем к людям, ты хотел сказать, — поправил себя мысленно юноша.

— Это так! Я никогда прежде не встречала личной коллекции, что была бы столь разносторонней, богатой или ухоженной, как у него. Знаете… Господин магистр очень тонко чувствует чужую душу. Он настолько добр, что разрешил мне изучить его собрания, хотя обычно не пускает посторонних дальше своего рабочего места, — улыбка девушки стала немного счастливее. — Не подумайте обо мне плохо, господин Максимус, что я горделива или… Однако сложно лукавить: подобное отношение не может остаться без благодарности.

И в тот миг Максим понял, что же именно мозолило ему взгляд: в гостье ощущалось какое-то непонятное переживание, очень похожее на то, что чувствовал молодой Путник по отношению к своей Дашке… когда она ещё была рядом.

Да ладно, — фыркнул он про себя. — Не может быть.

— Вы… передадите господину магистру, что заходила Джулия Пульхейр?

— Да, конечно. Как только он вернётся, он непременно займётся вашей просьбой, мадемуазель, я в этом уверен.

Девушка постояла немного у стола, как бы невзначай провела по нему ладонью, потом кончиками пальцев коснулась рабочего пера Захарии и, стараясь не смотреть подмастерью в глаза, улыбнулась снова — искренней, благодарной и очень красивой улыбкой.

Впрочем, почему не может? Характер у Захарии, конечно, тот ещё — не самый желанный подарок на Новый год, как говорится, но внешне вроде не урод. Если игнорировать его худобу, бледность, синие дёсны, вертикальные зрачки, синяки под глазами… — против воли Макс язвительно закончил: — Короче, если на него не смотреть.

И хотя он бы себе в этом на всякий случай признаваться не стал, но всё же не считал наставника чупакаброй. На первый взгляд — молодой, пусть и немного переборщивший с диетами парень: если бы Вороновскому довелось встретить колдуна на одной из ярославских улиц с какой-нибудь чиксой в обнимку, не возникло бы никаких вопросов к её вкусовым предпочтениям… Разве что пришло бы в голову что-то из серии: «Девкам всегда нравятся всякие пижоны».

— Только непременно уточните, что заходила именно Джулия, хорошо? — вернула Путника в реальность клиентка. — Обязательно скажите про меня… Не хотелось бы, чтобы эти издания попали в чужие руки, сами понимаете — для нашей семьи это была бы большая потеря. И пожелайте удачи с его делами, если поддерживаете связь.

— Не поддерживаю, но передам, что вы заходили, мадемуазель Пульхейр, — Максим старательно выговаривал фамилию и задним мозгом молился, чтобы не напутать со звуками.

Гостья очаровательно порозовела и, попрощавшись, смущённо покинула особняк. Дверь за ней сама не закрылась, поэтому пришлось подмастерью исправлять это недоразумение вручную.

Ладно, это было довольно просто, — не отдавая себе отчёта в том, что делает, парень сел на рабочее место Мастера и медленно выдохнул. — Может, мне повезёт, и остальные…

Додумать не дали: дверь распахнулась вновь, и в лавку, провоцируя громкое карканье Вовы, влетел запыхавшийся, красный от натуги и потный от не свойственной ему физической нагрузки мужчина. Едва только показалась на пороге лысоватая голова, Макс тут же его узнал: торговец, конечно же — тот самый, с кривыми ножками, что встретился юноше в первый день появления в столице, задавал какие-то нелогичные вопросы и исчез из поля зрения так же быстро, как появился. Неприятный тип, общение или хотя бы случайная встреча на улице с которым не доставили бы Путнику никакого удовольствия, сам заявился — да ещё и без предварительных расшаркиваний.

Его появление сулило большие неприятности, Макс понял это, как только увидел его — не иначе как случилось что-то.

Нехорошо.

Ввалившись в зал и плотно заперев за собой, торгаш круто развернулся на каблуках тут же склонился в поклоне — полноценном, образующем из тела прямой угол, да так резко, что, казалось, не удержится и рухнет на колени — и, даже не посмотрев, кому кланяется и с кем говорит, выпалил:

— Господин-магистр-Захария, милейший, выручите коллегу по цеху, молю всех богов! Помогите человеку в беде!

Однако вместо ожидаемого прохладного голоса колдуна услышал робкое: «Мастера сегодня не будет до обеда, господин». На несколько мгновений раздавшийся ответ выбил гостя из намеченного сценария диалога — затем, подняв голову и в замешательстве уставившись на бездомного пацана — того самого, с которым довелось пообщаться на площади несколько дней назад, кого чародей вообще-то с позором и чуть ли не пинком под зад выставил отсюда взашей, — торговец, аж запамятовав про своё срочное дело от изумления, выпрямился неторопливо, словно не знал, как ему теперь следует себя вести, и хмуро (и куда менее подобострастно) поинтересовался:

— А ты что ещё здесь делаешь, малец?

— Я подмастерье магистра Захарии, — стараясь не выдать удивления, пояснил Макс (натру язык об эту фразу, походу), пребывая в ничуть не меньшей растерянности. — В своё отсутствие он поручил работу в лавке мне.

— Какого такого отсутствия?

Мужик, вытянув шею, встревоженно окинул торговые ряды мутным взглядом, и пока тянулся и осматривался, до смешного напоминал парню цыплёнка. Испуганного и почему-то мокрого. Кажется, до гостя тем временем начинало постепенно доходить: вжав голову обратно в плечи, он зачем-то обернулся на закрытую дверь, потом вновь забегал глазами по внутреннему убранству особняка, тревожно похлопал ладошками по пухлым ляжкам и озадаченно выдохнул.

— Пиши пропало, — ожидаемо без энтузиазма вынес сам себе вердикт торгаш.

Глаза его суетливо и подозрительно забегали вновь — теперь уже по полкам и стеллажам, — раздулись ноздри и побагровели от натуги дряблые, слегка свисающие поверх тугого накрахмаленного воротничка щёки. В небольшой голове, за невысоким скошенным лбом, электрическими вспышками неслись неясные мыслительные процессы, и Макс заговорил, опасаясь, что ещё несколько секунд тишины — и у мужика пойдёт пар из ушей.