Родная земля (СИ) - Ступников Виктор

— Отдай людям приказ: отдыхать. Выставить посты в радиусе километра. Стандартный периметр. Пусть караульные не зевают, — ленивым тоном распорядился Байрак.

Арслан кивнул и удалился, раздавая команды. Вскоре по лагерю прокатилась волна одобрительного ропота — солдаты всегда рады лишнему часу отдыха и выпивке.

Хан Байрак откинулся на спинке стула, глядя на заходящее солнце. Он не видел угрозы в этих тихих лесах. Он видел лишь уже одержанную победу и богатую добычу. Его единственной «заботой» было легкое раздражение от вынужденной задержки. Он абсолютно не предполагал, что его расчетливый гнетущий психологический прием — дать жертве время осознать свое безнадежное положение — оборачивается против него самого.

Он давал время не просто испугаться. Он давал время отчаявшимся людям собраться с силами, придумать план и найти в себе ярость, чтобы нанести ответный удар. Он был так уверен в своей силе, что даже не допускал мысли, что перепуганный «кролик» может не зарыться глубже в нору, а собрать последние силы и отчаянно вцепиться врагу в глотку.

И пока в его лагере царили расслабленность и самоуверенность, в темноте лесной чащи уже двигались бесшумные тени, занимая позиции. Его беспечность была той самой щелью в стальной броне, в которую был нацелен обоюдоострый кинжал отчаяния.

Один из часовых, увёл своего брата по оружию в сторону, прячась за блиндажами. Убедившись, что их не видят, он из камуфляжной куртки достал литровую бутылку с горячительным напитком. Что-то сказав на своём языке, он отпил из горла, усмехнулся и протянул второму.

Хороши же, здесь часовые, что пьют, стоя на посту. Даже не замечают, как из тьмы на них глядит их враг. Они не услышали неслышного скольжения теней по влажной земле.

Я замер, прижавшись спиной к шершавой коре сосны, сливаясь с её тенью. Пальцы сами собой сомкнулись на рукояти длинного боевого ножа. Рядом, затаившись в папоротниках, замер капитан Немиров. Его дыхание было ровным и бесшумным. Страх сменился холодной концентрацией. Он ждал моего сигнала.

Эти двое пьяных болванов у блиндажа были ключом от стальной крепости Байрака. Щелью в броне. Их нерадивость была подарком, который нельзя было упустить.

Я видел, что слева от меня за деревом притаился Немиров, поэтому пальцем махнул, указывая в направлении часовых. Надеюсь, мы друг друга поняли правильно.

Мы двинулись одновременно, как два призрака, рождённых самой лесной мглой. Я сделал три бесшумных шага, наступив на корягу, которую заранее приметил и обошёл. Пьяный смех оборвался, когда мой противник, наконец, уловил движение краем глаза. Он обернулся, его рот открылся, чтобы крикнуть, но было поздно.

Моя левая рука в железной перчатке резко зажала ему рот и отклонила голову, подставляя незащищённое горло. Правая, с зажатым ножом, совершила короткое, точное движение. Тёплая влага брызнула на рукав. Тело обмякло и безвольно повисло на моей руке. Я плавно опустил его на землю, не издав ни звука.

Рядом хрустнули хрящи и послышся глухой, утробный вздох. Немиров, действуя трофейным тесаком, справился со своим. Он стоял над телом, тяжело дыша, не от страха, а от выброса адреналина. Его глаза в темноте горели лихорадочным блеском.

«Ворота» были открыты.

Я поднял руку, сжал пальцы в кулак и резко опустил вниз. Из-за деревьев, бесшумно, как призраки, возникли десятки фигур. Это были наши люди — ополченцы, несколько уцелевших солдат капитана, дворовые. Их лица были бледны и напряжены, но в руках они уверенно держали оружие. Они знали, что другого шанса не будет.

Мы просочились в периметр лагеря, как вода в трюм тонущего корабля. Внутри царила та самая расслабленность, на которую я и рассчитывал. Солдаты Байрака, уверенные в своей безопасности, не видели угрозы в темноте. Они грелись у костров, не поднимая глаз от котлов и бутылок.

Моя цель была одна — маг.

Я видел его у центрального костра. Он всё так же сидел неподвижно, его пальцы перебирали чётки. Но теперь его поза показалась мне не отстранённой, а… ожидающей. Будто он прислушивался не к шуму лагеря, а к чему-то иному. К тишине, которая стала слишком громкой. К запаху страха и смерти, который мы принесли с собой из леса.

Один из солдат Байрака, отходящий от броневика, наткнулся на нашего ополченца, замершего в тени машины. Они замерли на мгновение, глазами полные взаимного удивления. Прозвучал неуверенный окрик на чужом языке. И затем — один-единственный выстрел.

Резкий, сухой хлопок пистолета Немирова разорвал ночную идиллию, как ножом.

Наступила доля секунды полной, оглушительной тишины. Идиллическая картина расслабленного лагеря замерла, а затем рассыпалась, как стекло.

И всё обрушилось в ад.

С криком «За мной!» Немиров бросился вперёд, ведя за собой людей. Лезвия, приклады, штыки — всё пошло в ход в гуще врага, где нельзя было стрелять, не задев своих. Вспыхнули крики, звон стали, предсмертные хрипы.

Я ринулся сквозь хаос, к центральному костру. Моей спиной чувствовал, как просыпается стальная крепость. Загрохотали пулемёты на броневиках, но стрелять они могли лишь наугад, в темноту, рискуя перебить своих. Голос Байрака, хриплый от ярости, пытался навести порядок.

Но было поздно. Хаос, словно живое существо, уже пожирало его лагерь изнутри.

Маг наконец поднял голову. Из-под капюшона на меня уставились два уголька — холодные, лишённые всякой человечности. Его тонкие пальцы отпустили чётки и взметнулись в воздух, готовясь сплести паутину гибельных чар.

Я был уже в двух шагах от него. Моя шпага с тихим шелестом вышла из ножен. В её полированной стали отразилось зарево костров, крики сражающихся и бездонная тьма ночи.

— Маг! — крикнул я, заставляя его перевести на меня внимание. — Твой противник здесь!

Он перевёл на меня взгляд, тяжёлой и липкий. Где же хан только раздобыл это чудовище. Насколько я знал, колдовать в этом мире могли только высшие сословия, а этот никак не походил ни на князя, ни на графа, ни на кого бы, то ни было. Возможно, бастард?

Маг не стал давать мне больше времени и, вскинув рукой, выпустил из широкого рукава огненную змею, помчавшуюся ко мне по воздуху.

Я взмахнул клинком, напитанным энергией, и отрубил змее голову. Лишившись головы, вся змея рассыпалась в воздухе, как мираж.

Кажется, маг, как и хан Байрак, недооценил, как меня, так и моих людей.

— Моя бабушка колдует лучше, — я решил вывести из себя мага, чтобы он потратил как можно больше энергии. Тогда мне было бы проще достать его. Я ведь все же не воин, и мой арсенал для пробития его защиты скуден. А защищаться я мог долго. Благо, инженерная смекалка позволяла мне выстраивать различные вариации магических преград с минимумом затраченных сил.

И, кажется, мне это удалось. Его губы злобно искривились, что я сумел увидеть благодаря напитанному магией зрению. Иначе ничего не видно из-за его дурацкого балахона на голове.

Его пальцы сплели новый узор, и воздух передо мной сгустился, превратившись в полупрозрачную, мерцающую стену. Сквозь неё искажённо плясали отблески костров и силуэты сражающихся. Я чувствовал леденящее дыхание исходящее от барьера магии, смертельное для любого живого существа. И оно медленно надвигалось на меня.

Но не для меня.

Я не стал тратить силы на прорыв. Инженерный ум уже анализировал структуру заклятия, находя точки напряжения, узлы силы. Я сделал шаг влево, затем резко вперёд, и клинок моей шпаги, обведённый по сложной траектории, чиркнул по невидимой нити, что питала всю конструкцию.

Барьер дрогнул, затрещал и рассыпался с тихим хрустальным звоном.

Удивление в горящих угольках его глаз сменилось яростью. Он отступил на шаг, и его рука снова взметнулась — вероятно, за следующим смертоносным сюрпризом.

У меня не было времени на изящные фехтовальные приёмы. Я рванулся вперёд, сокращая дистанцию, и пнул ногой тлеющее полено из костра. Оно пронеслось в воздухе, рассыпая искры, и маг инстинктивно отвлёкся, отшатнувшись от летящего угля.