Родная земля (СИ) - Ступников Виктор

Он отступил к пылающим обломкам своего броневика, споткнулся о труп своего же солдата. На мгновение его защита ослабла. И я воспользовался этим.

Мой клинок описал резкую дугу и выбил тесак из его ослабевшей, израненной руки. Оружие с грохотом полетело в сторону.

Байрак замер, тяжело дыша. Кровь текла по его лицу из пореза на щеке, рука безвольно повисла. Он был побеждён. Но в его глазах не было страха. Только ненависть и какое-то странное, почти голодное любопытство.

— Ну что, герой? — он выплюнул на землю сгусток крови. — Добей. Сделай это. Стань таким же мясником, как я.

Я подошёл вплотную, приставил остриё шпаги к его глотке. Рука не дрогнула.

— Где маг? — спросил я ледяным тоном. — Кто он? Кто стоит за тобой? Кто дал тебе этого «бастарда»?

Байрак усмехнулся, и кровь выступила у него на губах.

— Ты думаешь, я — верхушка? Милый мальчик. Я всего лишь… управляющий. Страж порога. А дверь… дверь уже открыта. С помощью твоего папочки, между прочим. Его «Ключ»… он не запирает, князёк. Он отпирает.

Внезапно его глаза расширились. Он уставился куда-то за мою спину с таким выражением, будто увидел призрака.

Я резко обернулся, ожидая удара в спину.

Но там никого не было. Только поле боя, дым и трупы.

Когда я снова посмотрел на Байрака, он был уже мёртв. Его лицо застыло в маске неподдельного ужаса.

Кто-то наблюдал. Кто-то приговорил его к молчанию. И этот кто-то был здесь, совсем рядом.

Я выдернул клинок и отступил, вглядываясь в клубящийся дым. Тени плясали на границе света и тьмы, принимая обманчивые очертания.

— Ваше сиятельство!

Капитан подбегал ко мне, его лицо было залито кровью и потом, но в глазах горел огонь победы.

— Мы их… Мы сломили! Остатки разбежались в лесу! Мы… — он замолк, увидев тело Байрака и моё лицо. — Вы ранены?

Я медленно покачал головой, всё ещё сканируя периметр. Ощущение, что за нами наблюдают, не исчезало.

— Потери? — спросил я, заставляя себя вернуться к реальности.

— Только раненые, — лицо Немирова помрачнело. — Но мы выстояли. Благодаря вам.

— Собери раненых. Найдите Глашу, она знает травы. Обыщите броневики, всё, что может пригодиться — медикаменты, оружие, еду. И… — я взглянул на мёртвого мага, — обыщите его. Всё до последней бумажки.

Немиров кивнул и бросился выполнять приказы.

Я остался стоять над телом Хана Байрака. Великий интриган, властитель теней, закончил свою жизнь как загнанный зверь, отравленный своим же хозяином. Его последние слова звенели в ушах: «Он не запирает. Он отпирает».

Капитан Немиров удалился, отдавая резкие, чёткие команды. Воздух, ещё недавно наполненный рёвом моторов, свистом пуль и криками умирающих, теперь гудел от приглушённых стонов раненых, треска догорающего дерева и металла, от деловитых голосов моих солдат.

Я сделал глубокий вдох, заставляя холодный гнев отступить и уступить место расчётливости.

Обойдя тело Байрака, я направился к дымящимся остовам машин. Картина предстала суровая, но обнадёживающая.

Хотя люди хана, поняв, что поражение неминуемо, пытались сжечь броневики. Большинство из них все же остались в целости.

Боеприпасы Байрака подходили к нашему оружию — стандартный калибр Империи. Это означало, что мы не просто пополнили запасы, а удвоили их.

Также в броневиках нашлись ящики с провизией: с тушёнкой, сухарями, шоколадом. Нашлись и походные аптечки с бинтами, йодом, антисептиком и даже дозами морфия. Для людей, измотанных боем, это было ценнее золота.

В карманах убитых нашлось множество карт и документов. Были приказы за печатью Байрака, несколько личных писем. Всё это было сложено в отдельную папку для последующего изучения. Ключ к интригам против меня мог быть здесь.

Тело мага обыскали тщательнейшим образом. Никаких бумаг. Ни опознавательных знаков. Только странный, холодный на ощупь металлический жетон с изображением стилизованной двери или врат. И ещё — едва уловимый запах озона и серы, исходящий от кожи, даже после смерти. Этот жетон я забрал себе, сунув в внутренний карман. Он отдавал ледяным холодом, проникающим сквозь ткань.

Подошёл Немиров с докладом о полученных в бою трофеях и количестве раненных. Он докладывал это с невозмутимым лицом старого служаки, но в его глазах читалось невероятное облегчение. Выжить в лобовой стычке с превосходящими силами Байрака и не потерять ни одного человека — это было чудом. Чудом, оплаченным иссякшей магией, стальными нервами и холодной яростью.

Трофеи были богатыми. Они давали нам шанс. Но последние слова Байрака и мёртвый взгляд мага-бастарда висели в воздухе тяжёлым предзнаменованием.

— Хорошо, — наконец сказал я, поворачиваясь к Немирову. — Грузим всё ценное и выдвигаемся. Раненных в первую очередь.

Стоило нам въехать в ворота, как у каждого дома стали разжигаться огни, чтобы лучше разглядеть стальных монстров хана Байрака. Нас встретили удивленные возгласы женщин и стариков, оставшихся сторожить дома и ни на секунду не сомкнувшихся глаза, пока нас не было.

Я спрыгнул с подножки броневика, едва удерживаясь от того, чтобы не схватиться за бок. Адреналин отступил, и каждая мышца, каждый сустав громко заявляли о себе ноющей болью.

И тут сквозь толпу ко мне прорвалась она.

— Миша!

Это был сдавленный, полный слёз и неподдельного ужаса крик Маши.

Платье её было в пыли, будто она не сидела в доме, а металась по всему двору в ожидании.

Она не бежала, она буквально врезалась в меня, обвивая руками шею так крепко, что на мгновение перехватило дыхание.

— Я думала… Все говорили, что вы не вернётесь… что он… — её слова тонули в рыданиях, всё её тело мелко дрожало.

Я закрыл глаза, позволив себе на секунду эту слабость, и обнял её, прижав к своей запачканной сажей и кровью груди. Я гладил её волосы, шепча бессвязные слова утешения: «Я здесь, всё хорошо, мы справились».

Она отстранилась, держа меня за плечи, и принялась жадно всматриваться в моё лицо, словно проверяя, цел ли я, настоящий ли.

— Ты ранен? Кровь… это твоя кровь? — её пальцы дрожали, касаясь разорванного рукава и засохшей крови на моей щеке.

— Нет, — солгал я, убирая её руку со своей раны. — Чужая. Всё в порядке, Маш. Как там мама?

— В порядке. Говорит, что никто её не трогал.

Я кивнул.

— Ладно, — прошептала она наконец, делая шаг назад и смахивая ладонью слёзы, оставившие на пыльных щеках чистые дорожки. — Ладно.

Но её взгляд упал на грузовики, на окровавленных бойцов, помогавших раненым товарищам сойти на землю, на мрачное, закопчённое лицо Немирова, отдающего приказы у броневика Байрака. Её глаза вернулись ко мне, и в них снова вспыхнул ужас, теперь уже не личный, а более глубокий, всеобъемлющий.

— Это же… его машины? Вы…

— Мы победили, — подтвердил я устало, чувствуя, как на плечи снова ложится тяжесть ответственности. Адреналин окончательно отступил, оставив после себя свинцовую усталость и ноющую боль в каждой мышце.

Я обвёл взглядом двор, наших людей, которые уже начинали окружать трофеи, разгружать раненых. Пора было возвращаться к роли князя, лидера. К роли, которая сейчас казалась невыносимо тяжёлой.

— Капитан! — мой голос прозвучал хрипло, но достаточно громко, чтобы его услышали.

Немиров тут же оборвал свой разговор с сержантом и чётким шагом направился ко мне.

— Ваше сиятельство.

— Распорядись насчёт трофеев. Всё оружие, боеприпасы и провизию — на склад под усиленную охрану. Раненных — в лазарет. Немедленно. Остальных — на отдых и похлёбку. Они это заслужили.

— Так точно, — Немиров бросил на меня быстрый, оценивающий взгляд старого солдата, видящего предельную усталость командира, но кивнул без лишних слов и развернулся, его голос снова загремел, организуя людей.

Я повернулся к Маше, положил руку ей на плечо.

— Иди к матери. Успокой её. Скажи, что всё хорошо. А мне нужно…

Я не договорил. Слов не было. Мне нужно было думать. Анализировать. Сопоставлять обрывки фраз Байрака, холодный жетон в кармане, мёртвые глаза его мага. Мне нужно было одиночество и тишина, чтобы попытаться сложить из этих осколков хоть какую-то картину.