Родная земля (СИ) - Ступников Виктор

Маша замерла, вжимаясь в спинку стула. Её пальцы сжали край стола так, что костяшки побелели. Но паники в её глазах не было. Был ужас, да. Но также и решимость. Та самая стальная воля, что досталась нам обоим по наследству.

— Что нам делать? — спросила она с пугающей для её возраста холодностью.

Глава 9

Не успел я ответить, чтобы она не волновалась, ведь я из таких ситуаций сто раз вылезал, как в дверь постучались. Кажется, этот дом не спал и устраивал паломничества к моему кабинету этой ночью.

Мне хотелось уже послать к черту очередного гостя, но я понимал, что люди напуганы, а в такие моменты им нужна была моя, почти что отеческая рука, способная успокоить их. Поэтому я попросил войти.

На пороге появилась графиня де Нотель. Её каменное лицо не выражало эмоций — ни страха, ни сомнения.

— Я был уверен, что вы уехали, — я холодно встретил её.

— После всех наших договорённостей… — хмыкнула она и села рядом с Машей на кресло. — К тому же я говорила, что это мужчины меня боятся, а не я их. Ваш хан лишь подтвердил это правило.

— И все же… Где вы прятались все это время? — напирал я.

— Если я скажу, то нам будет неинтересно с вами играть в прятки. А я, знаете ли, обожаю эту игру. Особенно когда меня ищет такой… упорный преследователь, — её смеющиеся глаза сверкнули, глядя на меня.

Кажется, эта чертовка по уши влюбилась в меня, совершенно не понимая, как действовать, если мужчина при одном взгляде на неё, не падал к ней в ноги.

Маша, сидевшая между нами, смотрела то на меня, то на графиню с широко раскрытыми глазами, словно наблюдала за игрой в пинг-понг. Весь наш только что пережитый ужас будто испарился, уступив место странной, напряжённой игре.

— Прятки — это, конечно, увлекательно, — парировал я, отхлёбывая остывший чай. — Но в следующий раз, если решите затеять игру на моей территории, предупредите. А то я могу вас принять за одну из настырных нечистей…

Анна рассмеялась — низким, бархатным смехом, который странно контрастировал с обстановкой кабинета, заваленного оружием и картами.

— О, не сомневайтесь, я буду кричать очень громко и узнаваемо. Что-нибудь вроде: «Миша, дорогой, это я! Не стреляйте в ту, что в бриллиантах!» — она игриво подмигнула мне, а затем её взгляд упал на жетон и странную карту на столе. Вся её легкомысленность мгновенно испарилась, сменившись острым, хищным интересом. — А это что такое? Новый пасьянс? Или карта, где спрятаны мои украденные сердце и покой?

— Нечто гораздо более ценное, — серьёзно ответил я, отодвигая карту, чтобы она могла видеть. — И гораздо более опасное. Похоже, ваш визит затянулся не просто так. Вы оказались в самом эпицентре бури, графиня.

— А я обожаю плохую погоду, — она без разрешения протянула руку и пододвинула к себе карту, её тонкие пальцы скользнули по чужой топографии. — Особенно когда гроза бушует где-то рядом, а ты сидишь в прочном, надёжном доме. С интересным собеседником. — Она бросила на меня быстрый взгляд из-под длинных ресниц, а затем снова уткнулась в карту. — Это… это же наша местность. Но какой кошмарный сон картографа. Кто это рисовал? Пьяный гном?

— Кто-то, кто видел эти места иными. Или видит их такими, какими они должны стать, — пояснил я. — И, похоже, мой отец дал им для этого инструмент.

Анна подняла на меня глаза, и в них уже не было ни кокетства, ни игры. Была та самая стальная хватка аристократки, которая веками училась править, интриговать и выживать.

— Инструмент? Вы говорите о том «Ключе», который все ищут? — Она покачала головой. — Байрак, этот выскочка с претензиями на трон, мой отец со своими вечными страхами, вы… Все сходите с ума из-за какой-то мифической безделушки.

— Это не безделушка, — тихо, но чётко сказала Маша, вступая в разговор. Её голос прозвучал неожиданно твёрдо. — Это дверь. И папа… И он пытался не допустить её открытия.

Анна замерла, её взгляд перебегал с испуганного лица Маши на моё мрачное. Кокетливая маска окончательно спала, обнажив умный, холодный, расчетливый ум.

— Открыть… — она протянула слово, обдумывая последствия. — Открыть для кого? Для чего?

— Для них, — я ткнул пальцем в карту, в центр нарисованных Врат. — Для наших лесных соседей. Только не горстками, а… потоком. Армией. Байрак был всего лишь тараном. Таран разбился. Но дверь-то осталась. И кто-то очень хочет найти ключ.

В кабинете повисла тяжёлая тишина. Анна откинулась в кресле, её пальцы барабанили по резному подлокотнику.

— Значит, так, — наконец сказала она, и в её голосе зазвучали нотки, делавшие её старше и опаснее. — Мой отец боится, что вы нажмёте на курок большой войны. А вы говорите, что война уже идёт, просто мы до сих пор не видели её истинного лица. И что эта война может прийти прямиком к нам в гостиную.

— Именно так, — подтвердил я. — И война, что сейчас творится на южной границе империи, по сравнению с тем, что наш ждет, если открыть ворота, покажется лёгкой прогулкой.

Уж я то знал это, как никто другой. Помнится, в какой-то момент эти твари, словно посыпали из всех щелей. Причем это не было плавным ростом, а все выглядело так, словно кто-то открыл кран на полную и тогда напор врага чуть было не снес нас.

— Прекрасно, — неожиданно улыбнулась она. — Значит, я оказалась в нужное время в нужном месте. Скучную дипломатию и подсчёт мешков с дурманом можно оставить старикам. А здесь… здесь решается настоящее.

— Здесь решается, выживем мы или нет, — мрачно поправил я.

— О, да всё гораздо интереснее! — она снова посмотрела на меня взглядом со смесью восхищения и голода. — Здесь решается, кто будет править завтра. И я всегда предпочитала быть на стороне тех, кто делает будущее, а не боится его. Так что считайте, что мои скромные ресурсы и мой скучающий ум — к вашим услугам, Михаил Арсеньевич. — Она игриво склонила голову, как бы делая реверанс сидя. — Если, конечно, вы примете мою помощь. Или я снова должна буду спрятаться и ждать, пока вы не перебьёте всех плохих парней в одиночку?

Я смотрел на неё — на эту странную, опасную, умную и абсолютно бесстрашную женщину, которая влетела в мою жизнь, как ураган. Она была непредсказуема. Она была риском. Но в её глазах горел тот же огонь, что и в моих — огонь борьбы за место под солнцем в мире, который рушился.

— Ладно, — я согласился, разводя руками. — Правила просты: не мешайте, не исчезайте без предупреждения и… — я добавил с намёком, — … постарайтесь не отвлекать меня на… прятки. Пока мы не разберёмся с этим.

— Обещаю быть исключительно деловой и предсказуемой, — она подняла руку, словно давая клятву, но хитрая улыбка в уголках губ говорила об обратном. — Ну, почти. Итак, с чего начнём, командир? С изучения карты сновидений или с поисков того, кто её нарисовал?

Маша, наблюдая за нами, наконец расслабилась и даже улыбнулась.

— Баран Шайтановский! — с пеной у рта возмущался Велеславский, весь красный от гнева, расхаживавший в халате по своей спальне. Новость о том, что его войска разбили, застигла его в полусне.

И слуга Иван, проигравший в споре, кому идти докладывать плохие новости князю, был счастлив, что у его сиятельства в тот момент не оказалось ничего тяжелее подушки в тот момент под рукой.

— Бараны! Все до одного! Тысяча чертей! Целая армия, элитные части… и проиграть какому-то степному шакалу с шайкой оборванцев! Где логика? Где тактика? Где мой гений, в конце концов⁈

Иван, прижавшись к косяку двери, молча молился, чтобы гнев сиятельства иссяк быстро. Увы, князь только разгонялся.

— Мой план был безупречен! Они должны были бежать, как зайцы! Кто мог знать, что этот… этот Байрак окажется не безмозглым дикарём, а… а… — Князь затравленно заходил по кругу, судорожно теребя пояс халата. — Он переиграл меня. Слышишь, Иван? Переиграл! Какой-то кочевник! Мой отец в гробу перевернулся!

Он резко остановился и уставился на слугу воспалёнными глазами.