Ученик Истока. Часть I (СИ) - Волковец Серафим

— Если меня арестуют, укажете на сержанта? — уже до неприличия откровенно веселясь, уточнил колдун. Разумеется, в качестве невинной шутки.

— Слово гвардейца, — по загривку Деселя от чародейского смеха пробежали мурашки. — С-счастливого пути, господин, безопасного странствия.

— И вам всего доброго, офицеры. Касси привет, — Захария подмигнул Йену и резко и колко ткнул Дрозда пятками.

С наставником явно что-то происходило — по крайней мере, так казалось человеку, который знал его примерно неделю. Ощущение складывалось, что виной всему вчерашний Совет, о котором до сих пор не прозвучало ни слова, но кто его знает, с другой стороны — может, колдуну просто нравилось докапываться до людей по пустякам. Путники не оборачиваясь вошли в арку городских ворот — шаги гулким эхом разносились по высоким каменным сводам. Впереди сиял залитый восходящим солнцем невозделанный и уже пожелтевший луг; позади ещё долго вибрировал злобой воздух и сдавленно рычал неразборчивый мат.

— В этом мире всегда есть работа, но вот развлечений тут, к сожалению, не много. Это — одно из моих любимых, — сверкая улыбкой, промурлыкал чародей, когда навесной деревянный мост с массивными цепями и слегка поскрипывающими досками остался за спиной.

— Я так понял, от вас всей страже достаётся периодически, Мастер?

— Стараюсь распределять лучи добра равномерно, конечно, — Захария усмехнулся.

— А Йен, как я понял, любимчик?

— Ты подозрительно сообразителен с утра пораньше, — колдун покосился на подопечного с неидентифицируемым посланием во взгляде: не то с раздражением, не то подбадривая. Парень не сомневался, что присутствовало и то, и другое. — Ещё немного, и мне начнёт казаться, что ты высыпаешься.

Парень притворился глухонемым, обещая себе впредь вообще никогда ничего не предполагать.

— А что до Йена — признаю, грешен, — магистр покивал и беспечно пожал плечами. — Многим соблазнам способен противостоять без труда, но не когда подворачивается случай поиздеваться немного над Йенаром Соменхельдом. У нас долгая совместная история, и он не стремится облегчить свою судьбу.

До сей поры Макс искренне считал, что «Йен» — это и есть полная версия имени, поэтому сообразил, о ком речь, с небольшим опозданием. От низкокачественного сна мозг страдал ощутимо.

— Мои безобидные издевательства поддерживают горожан в тонусе как утренняя зарядка, стимулируют психологический иммунитет как прививка от столбняка. Странно, что они ещё не поют в мою честь дифирамбы и не ставят в храмах свечи за здравие — для их же пользы всё делается.

— Остроумно, — поправив сползшую лямку, улыбнулся молодой Путник.

Захария внимательно взглянул на него из-под полуопущенных ресниц.

— Считаешь, я шучу?

— Не знаю, — честно признался Максим и, подумав немного, добавил: — Разве моё мнение имеет какое-то значение?

— Сейчас — вряд ли, — колдун отвернулся. — Но проявлять невнимательность к подобным вопросам — роскошь непозволительная.

— Не думал, что для вас вообще есть что-то «непозволительное», — Макс прекрасно помнил рассказы Эльмы и других встречавшихся на пути людей. Образ высокомерного и неоправданно самоуверенного землевладельца, рассыпающегося в пыль посреди столичной площади, особенно ярко встал перед глазами.

— Ну… Подтрунивать над Йеном уж точно можно.

— Уверен, передай таким тоном привет его жене кто-нибудь, кто не вы, он бы стащил его с седла и от души отделал прямо там же.

— Как понял, что речь не о дочери? Уже успел познакомиться с госпожой Кассандрой?

— Шапочно. Каглспар рассказал, что вы спасли ей жизнь, когда она… ну… рожала, — тема появления на свет детей Максиму, невзирая на солидный возраст, всегда казалась немного неприличной, и потому даже простое упоминание родов вызывало смущение.

— Помело, а не язык, — хохотнул Захария, ослабив хватку на поводе. — Всё так. И вот уже сколько лет сержант чудовищно бесится, стоит мне показаться в поле его зрения. Йен полагает, что обязан мне всем для него важным и ценным — жизнью дочери. А подобный факт нелегко принять, когда ты в долгу перед тем, кого ненавидишь.

— Прямо-таки ненавидит? — скептически зыркнул на наставника, проверяя реакцию, Макс. — Неужели есть за что?

— Максимус, для своего же блага запомни: ирония может быть замаскирована скверно, если ты готов к последствиям. Это рекомендация на будущее.

— Простите, Мастер.

— А что до ненависти — сие есть минус долголетия, — пожал плечами чародей. — Чем дольше живёшь, тем отчётливее личная неприязнь становится отстаиванием чести целого рода. Меня побаивался его дед, недолюбливал его отец, а теперь терпеть не может он — хвала богам, что у Йена родилась девочка. Хлопот эта псевдовендетта не доставляет, но и муха, жужжащая над головой, не причиняет вреда — а сколько от её жужжания проблем.

— Защита чести рода в Цельде только по мужской линии передаётся? — улыбнулся и Максим, не до конца понимая, это его собственное настроение улучшилось или такое воздействие оказывал весёлый наставник.

— С женщинами проще договориться.

Каждый шаг Дрозда поднимал с грунтовой дороги облако пыли. Медленно крадущееся вверх по куполу неба солнце нагревало землю и брезентовые бока походной сумки на Максимовом горбу.

— Считаете?

— Многолетний опыт. Они разумнее.

Молодой Путник против воли вспомнил, как его соседка по лестничной клетке, сорокавосьмилетняя продавщица-консультант в магазине бытовой электроники, каждое утро страдала, выезжая со своего парковочного места во дворе, и каждый вечер вынуждала страдать окружающих, когда на него заезжала. Солью комедии становился тот факт, что это всеобщее мучение продолжалось годами, хотя единственное, что от неё требовалось — парковаться в восьми метрах левее.

— Как считаете, почему? — на открытую конфронтацию он не пошёл бы, но уж больно подмывало любопытство. И, что уж греха таить, внутренне с позицией чародея Максим, конечно же, не соглашался.

— Потому что они слабее мужчин. Физически, я имею в виду.

По внутренним часам Макса должно было едва пробить семь. Мерный стук тяжёлых копыт, мягкий шелест налетевшего на дорогу песочка, золотые волны пожухшей травы, пригибаемые к земле ещё пока прохладным ветерком, мелькание белых бабочек по колоскам дикой пшеницы — умиротворяющий пейзаж из давно забытого детства, проведённого в деревне, ласкал глаз. Не верилось, что это другой мир, за пределами города всё казалось до боли знакомым и изведанным.

— Проведи параллель с животным миром, и ты увидишь элементарную закономерность: физическая сила обратно пропорциональна вариативности методов адаптации. Антропологи считают, что это основная причина, по которой эволюционировал наш с тобой вид.

— Э-э-эм, Мастер… А можно для дураков перевод, пожалуйста?

— Включи мозги и всё поймёшь.

Понял. Нельзя так нельзя.

— Наглядный пример: медведи и волки сибирской тайги. Оба вида обитают на одной территории и в одних климатических условиях. Кто сильнее: волк или медведь?

— Медведь, — правда, ответил парень не сразу: сперва прикинул, нет ли в вопросе подвоха.

— Конечно, медведь, Максимус, почему тебе вообще понадобилось время на размышление, — Захария издевательски усмехнулся. Дрозд всхрапнул, отбиваясь от забившейся в ноздри пыли, но Максу показалось, что и он злорадно подтрунивает на своём лошадином языке. — Физическая сила медведя больше физической силы волка, это факт. Поэтому, находясь в одних и тех же условиях, они ведут разный образ жизни.

Очередное очень странное утро.

— Медведь — крупный, сильный и в целом отлично защищённый жировой прослойкой и толстой шкурой хищник, — колдун обернулся, привстав в седле, и внимательно изучил линию горизонта. Убедившись в чём-то, он полностью бросил повод и принялся копошиться птичьими пальцами в нагрудном кармане мантии. — Его единственный враг в естественной среде обитания — другой медведь, его единственный риск — недостаточное количество пропитания. Ему совершенно не с руки жить в стае — или хотя бы в паре — с другими такими же крупными и вечно голодными хищниками, поскольку прокормить такое стадо гораздо сложнее, наступит продовольственный дефицит. Но ему и не требуется стая или пара — как мы уже выяснили, я надеюсь, медведю хватает сил, чтобы защититься от врагов и выжить в одиночку.