Перековка судьбы (СИ) - Колючий Александр

Я решил начать с чертежа новых мехов.

Используя край другой дощечки как примитивную линейку, я начал выводить линии. Это был не просто набросок. Это был полноценный инженерный чертёж, насколько это было возможно в данных условиях. Я рисовал двухкамерные мехи, которые должны были обеспечить непрерывное дутьё.

«Примитивная однокамерная конструкция деда — это прошлый век, — размышлял я, выводя контур верхней камеры. — Пульсирующий поток воздуха, низкое давление, огромные теплопотери. Бесполезно. Это всё равно что пытаться завести машину, постоянно нажимая и отпуская педаль газа. А вот двухкамерная система… это уже инжектор. Пока одна камера вдыхает, вторая — выдыхает. Постоянный, мощный поток воздуха. Это повысит температуру в горне минимум на двести-триста градусов. Это даст мне контроль. Это — ключ к качественной стали».

Я нарисовал поперечное сечение, детально проработав устройство внутренних клапанов из кожи и дерева, которые должны были работать автоматически под действием потоков воздуха. Я проставил размеры, на глазок прикидывая оптимальный объём камер и ход главного рычага для максимальной эффективности.

Сбоку от чертежа я составил первую спецификацию. Список необходимых материалов.

Спецификация: Мехи кузнечные, двухкамерные, мод. «Волкон-2.0»

Кожа воловья, толстая, не гнилая — 2 кв. метра (Статус: отсутствует. Найти/купить/обменять).

Доски дубовые или ясеневые, сухие, без сучков — 5 шт., толщина не менее 1 вершка (Статус: условно имеется. Провести ревизию в сарае).

Гвозди кованые или заклёпки, ~50 шт. (Статус: отсутствует. Изготовить самостоятельно).

Глина для герметизации сопла — 1 ведро (Статус: имеется. Найти источник качественного сырья).

Жир/дёготь для смазки и герметизации — 1 горшок (Статус: имеется. Использовать запасы Тихона).

Закончив с мехами, я перешёл к «сердцу». К горну. На другой плите я набросал его текущее состояние — широкий, неглубокий очаг, треснувшая футеровка. А рядом — новый проект.

План ремонта горна, вер. 1.0

Полная очистка от старого шлака и мусора.Демонтаж повреждённой внутренней футеровки.Создание новой огнеупорной смеси.

Состав:

Глина (каолинит, предположительно) — 2 части.

Песок (кварцевый, мелкозернистый) — 1 часть.

Мелкорубленая солома — 0.5 части (в качестве выгорающей добавки для создания пористости).

Новая футеровка топки с формированием параболического рефлектора для фокусировки жара.

Проектирование и установка нового, более эффективного сопла (фурмы) под углом для создания вихревого потока.

Затем я взялся за инструменты.

Список инструментов для первоочередной ковки (Прототипы):

1. Клещи малые — 2 шт.

2. Клещи большие — 1 шт.

3. Зубило по металлу (из лучшего доступного лома) — 3 шт.

4. Пробойник — 2 шт.

К концу дня несколько сланцевых плит передо мной превратились в полноценную проектную доску. На отдельной дощечке я даже нарисовал примитивный график Ганта — временную шкалу в 60 дней, разделённую на недели, и полоски, обозначающие длительность каждой задачи и их зависимости друг от друга.

Я отошёл назад и посмотрел на результат своего труда. Кузница всё ещё лежала в руинах, но на этих сланцевых плитах, в этих чётких чертежах и списках, она уже была восстановлена. Хаос превратился в упорядоченную последовательность задач.

Тихон, который всё это время молча наблюдал за мной, подошёл и посмотрел на мои «письмена». На его лице была смесь благоговейного ужаса и полного непонимания. Он окончательно убедился, что его господин общается с какими-то очень умными и методичными духами.

Я же видел перед собой ясный и понятный путь. Невероятно сложный, но логичный и выполнимый. Отчаяние полностью ушло. Его сменил азарт и предвкушение большой, сложной и невероятно интересной работы.

Я взял уголёк и напротив первого пункта в своём общем плане — «Разработка детального плана восстановления» — поставил жирную, уверенную галочку. ВЫПОЛНЕНО.

Затем я обвёл следующий пункт в ветке «Инфраструктура»: «Создание двухкамерных мехов».

Проект «Возрождение» был официально запущен.

В кузнице, очищенной от многолетнего мусора, стало легче дышать. Но это была лишь косметическая победа. Я, вооружённый своим единственным эталонным молотом — молотом деда Волкона, — подошёл к главному источнику всех моих будущих триумфов и нынешних проблем. К горну.

Я был полон инженерного энтузиазма. План, расчерченный на досках, казался мне идеальным. Но теория — это одно. А суровая, покрытая ржавчиной реальность — совсем другое. Я начал детальную инспекцию «сердца» кузницы. Внешне каменная кладка всё ещё выглядела внушительно, как стены древней крепости. Но меня интересовало то, что внутри.

Я легонько простучал молотком один из кирпичей внутренней футеровки. Звук был глухим, нездоровым, как кашель старого больного. Я ударил чуть сильнее. Кирпич, вместо того чтобы отколоться, с сухим, печальным хрустом рассыпался в красноватую пыль и мелкий песок, обнажив тёмный камень основной кладки. Я попробовал соседний. Тот же результат.

«Как я и думал, — пронеслась в голове холодная мысль. — Это не огнеупорный шамот. Это просто обожжённая глина. Обычная, красная, с высоким содержанием оксидов железа. При температурах, необходимых для плавки стали, эта футеровка не просто растрескается, она потечёт, как глазурь на пироге, загрязняя расплав. Удивительно, как дед вообще на этом работал. Видимо, его мастерство и врождённый Дар позволяли творить чудеса даже на таком примитивном оборудовании. Но я не гений-самоучка. Я инженер. И я не собираюсь работать на неисправном реакторе, который вот-вот расплавится».

Я подозвал Тихона, который как раз пытался приладить новую ручку к старому ведру.

— Тихон, смотри. Сердцу нашей кузницы больно. Смертельно больно, — я демонстративно раскрошил ещё один кирпич пальцами. — Стенки его сгнили. Всю внутреннюю кладку нужно выломать и заменить. Иначе при первой же серьёзной плавке у нас будет не сталь, а большой, очень дорогой и очень горячий глиняный пирог.

Лицо старика вытянулось от отчаяния.

— Да где же мы возьмём такой камень, господин? Крепкий, чтобы огонь держал? За него купцы столичные, поди, золотом платят.

— Мы не будем его покупать, Тихон, — уверенно ответил я, хотя сам ещё не был до конца уверен в успехе. — Мы его сделаем. Нам нужен не камень. Нам нужна правильная глина.

И мы отправились в геологическую экспедицию. Нашей целью был ручей, протекавший по краю наших владений, у которого, по словам Тихона, все в деревне брали глину для починки печей и лепки простой посуды. По дороге я решил провести для своего верного, но не слишком сведущего в науках помощника, небольшой ликбез.

— Понимаешь, Тихон, не всякая глина одинакова. Это как с людьми. Есть те, что на вид крепкие, а чуть что — ломаются. А есть те, что и не взрачны, а выдержат любой жар. Та глина, что красная, как кирпич, — в ней много железа. Она для горшков хороша, но сильного огня боится, плавится. Нам нужна другая. Огнеупорная. Она «бедная», в ней почти нет железа, поэтому она обычно белая или серая. И она должна быть «жирной», пластичной, как хорошее тесто, чтобы не трескаться при сушке.

Мы пришли к небольшому карьеру на берегу ручья. Склоны его были изрыты следами лопат. Вся деревня копала здесь. Я видел знакомые красно-бурые пласты. Ширпотреб и проигнорировал их. Взял лопату и начал копать в стороне, снимая верхний слой почвы и торфа. Мне нужны были более глубокие, чистые слои.

Начались мои полевые испытания. Я брал образцы, смачивал их водой из ручья и проводил серию простых тестов, которым меня учили на первом курсе университета на практике по минералогии.

Сначала — тест на пластичность. Я раскатывал комок глины в тонкую «колбаску» и пытался согнуть её в кольцо. Первый образец, взятый неглубоко, тут же треснул.