Лекарь Империи 4 (СИ) - Лиманский Александр

К моему удивлению, она просто кивнула.

— Хорошо. Я сделаю.

Никаких возражений, никакого сарказма. Похоже, моя небольшая лекция по клинической фармакологии произвела на нее неизгладимое впечатление.

Мы с Фроловым шли обратно в ординаторскую. Он всю дорогу молчал, переваривая услышанное, и только у самой двери не сдержал восхищения.

— Илья, это было мега-круто! Как ты все это связал? Аспирин, мочегонное, салицилаты… Прямо как в детективе!

— Опыт, Максим, — уклончиво ответил я. — И внимание к деталям.

— Но это же еще не конец, правда? — он с надеждой посмотрел на меня. — Мы же найдем того, кто продает эти просроченные лекарства? Мы же их накажем?

Я кивнул, с легким удивлением глядя на него.

А Суслик-то наш меняется. Прямо на глазах. Еще пару часов назад он был забитым, испуганным ординатором, который боялся поставить правильный диагноз и мечтал только о том, чтобы его не трогали.

Его главной заботой было, как бы не отхватить очередной разнос от Шаповалова. А теперь? В его глазах горел азарт. Не просто любопытство, а настоящее, праведное желание докопаться до истины и наказать виновных.

Он уже думал не о себе, а о деле.

Надо же. Оказывается, стоило только дать человеку немного ответственности, поверить в него, и он начинает раскрываться с совершенно неожиданной стороны. Может, из этого Суслика и правда еще выйдет толк.

— Конечно, Максим, — ответил я уже вслух. — Это только самое начало. Теперь нам нужно найти главный источник этой заразы.

Фролов нахмурился, о чем-то напряженно размышляя, потом его лицо вдруг просветлело.

— Погоди… — протянул он. — Просроченные лекарства… фельдшер… Ты знаешь, а у меня, кажется, есть наводка на одного такого типа. Все на станции знают, что он вечно мутит какие-то левые дела и подторговывает препаратами со списанных укладок.

— И кто же это? — с интересом спросил я.

— Сычев. Григорий Сычев, — уверенно сказал он. — Он работает на четвертой подстанции. Тот еще фрукт.

Я резко остановился посреди коридора.

— Что ты сказал? — медленно переспросил я. Я ожидал чего угодно, но чтобы именно Фролов, этот самоуверенный дуболом, который интересовался в основном своей карьерой, был в курсе таких грязных слухов…

— Сычев, — повторил Фролов, удивленный моей странной реакцией. — Григорий Сычев. А что, ты его знаешь?

— О-ХО-ХО! — Фырк от восторга аж подпрыгнул у меня на плече. — ВОТ ЭТО ПОВОРОТ! СЫЧЕВ! ТОТ САМЫЙ! НАШ СТАРИННЫЙ ЗНАКОМЫЙ! КРУГ ЗАМЫКАЕТСЯ, ДВУНОГИЙ! ЗАМЫКАЕТСЯ!

Глава 8

— Конечно, знаю, — ответил я, внимательно наблюдая за его реакцией. — Я же сам со скорой сюда перевелся.

Его брови удивленно поползли вверх.

— Так ты что… не в курсе был его дел? — удивился он. — Вы же, вроде, даже в одной бригаде какое-то время работали!

— Пока работал — не до того было. А вот потом уже кое-что выяснилось, Но ты не отвлекайся. Рассказывай, что знаешь. Каждая деталь важна.

Фролов нервно огляделся по сторонам. Коридор был пуст, но он все равно инстинктивно шагнул глубже в нишу у стены, увлекая меня за собой, подальше от случайных ушей. Он понизил голос до едва слышного шепота.

— Ну, в общем… история давняя. Еще когда я на скорой практику проходил адептом. В курилке парни-фельдшеры иногда предлагали «излишки» из укладок. Анальгин там, цитрамон — по дешевке, чисто символически. Говорили, что могут и препараты посерьезнее достать, если надо. Антибиотики, сердечные… за полцены от аптечной.

— И ты покупал? — прямо спросил я.

— Нет! Что ты! — он испуганно замотал головой. — Мне это не нужно было. Но я с ними тогда нормально общался, они мне, видимо, доверяли. Считали своим парнем. И по секрету рассказали, как все устроено.

— Вот как, — я наклонился чуть ближе. — А можно поподробнее? Как именно работает эта их схема?

Фролов снова огляделся.

— Ну, схема простая, но хитрая. Если тебе что-то нужно, ты подходишь к Сычеву или кому-то из его доверенных людей. Говоришь пароль — что-то вроде «от Гриши». Потом называешь препарат. Они говорят цену — обычно процентов на тридцать-сорок дешевле, чем в аптеке. Договариваешься о встрече, всегда в разных местах, чтобы не примелькаться. Приходишь, отдаешь наличку, получаешь товар в непрозрачном пакете. И все. Никаких следов.

Я мысленно, почти автоматически, фиксировал каждую деталь его рассказа.

Ага. Не просто «купить лекарство», а целая конспиративная схема.

Пароль, который отсекает случайных людей. Наличка — чтобы не оставлять никаких электронных следов. Встречи в разных местах — чтобы не создавать систему. Непрозрачный пакет — чтобы скрыть «товар».

Все продумано. Не дилетанты работают. И эта информация — мой ключ.

Жена Свиридова, скорее всего, будет все отрицать. Это логично. Будет клясться, что купила аспирин в первой попавшейся аптеке. И угрожать ей бесполезно.

Но теперь у меня есть кое-что получше. Я не буду спрашивать ее, где она взяла лекарство. Я спрошу ее, как она его получила. Я просто опишу ей в точности ту схему, о которой рассказал Фролов.

Я скажу ей что-то вроде: «Марья Ивановна, я знаю, что вы купили аспирин не в аптеке. Я знаю, что вы встретились с фельдшером в условленном месте, отдали ему наличные и получили лекарства вот в таком-то непрозрачном пакете. Я прав?».

И все. Ей некуда будет деваться. Когда она поймет, что я знаю все детали, она сломается. Она поймет, что отпираться бессмысленно.

— Максим, — я посмотрел ему прямо в глаза. — Ты же понимаешь, что они торгуют не просто «излишками»? Ты видел, что сегодня случилось со Свиридовым? Люди могут умереть от этих их просроченных лекарств.

Фролов опустил голову.

— Я понимаю, Илья. Мне самому вся эта история никогда не нравилась. Но… к кому мне было идти? К Волкову? Так он, скорее всего, сам в доле. В Гильдию жаловаться? Кто бы мне, простому адепту, поверил? Меня же в этой больнице никто всерьез не воспринимает, все считают неудачником. Ты… ты первый, кто отнесся ко мне как к человеку, а не как к проблеме.

Он не договорил, но я и так все понял.

— Спасибо за информацию, Максим. Это очень ценно, — я встал. — Ты мне очень помог. А теперь давай займемся твоими «потерянными» пациентами.

Нужно было возвращаться к работе. Но теперь у меня на руках были все козыри.

Следующий час я потратил на методичный разбор полетов. Мы сидели вдвоем в пустой ординаторской, и я, открывая одну за другой электронные карты «потерянных» пациентов, устраивал Фролову импровизированный экзамен.

— Вот, смотри, — я указал на одну из записей. — Женщина, сорок восемь лет. Боли внизу живота справа, температура тридцать семь и два. Ты опросил, пропальпировал и отправил ее домой с подозрением на «остеохондроз». Твоя ошибка?

— Ну… — он нахмурился. — Наверное, нужно было назначить обезболивающие?

— Нужно было, как минимум, взять общий анализ крови, — терпеливо пояснил я. — Лейкоциты, СОЭ. Видишь этот набор симптомов? Это же классическая, смазанная картина аппендицита у женщин. Ее нужно было не домой отправлять, а срочно на консультацию к дежурному хирургу.

Фролов старательно записывал каждое мое слово в блокнот.

— А этот мужчина с головокружениями?

— Тут сложнее, — признал я. — Но смотри. Ему пятьдесят восемь. В анамнезе — курение, скачки давления. Какие твои первые действия должны были быть?

— Отправить к неврологу?

— Правильно. Но до этого — снять ЭКГ прямо здесь, в приемном покое. Исключить острую кардиологическую патологию. Головокружение в его возрасте — это может быть что угодно, от инсульта до инфаркта. Такие вещи нельзя игнорировать.

Когда мы закончили, Фролов выглядел одновременно и подавленным от осознания своих ошибок, и воодушевленным от того, что теперь хотя бы понимал, как нужно было действовать.

— Иди, — сказал я ему. — Начинай обзванивать всех по этому списку. Приглашай на повторный, не по страховке прием. Скажи, что главврач распорядился провести дополнительное обследование для контроля качества.