Лекарь Империи 4 (СИ) - Лиманский Александр

Он кивнул и, взяв список, вышел из ординаторской, оставив меня одного. Я несколько секунд смотрел ему вслед. Что ж, надеюсь у меня появился второй, после Пончика, настоящий, преданный союзник в этой больнице.

Не просто коллега, а человек, который готов действовать.

Теперь, когда у меня на руках была инсайдерская информация от Фролова и четкий медицинский факт — случай Свиридова, — пазл начал складываться. Пора было делать следующий ход.

Играть в одиночку против такой отлаженной схемы было глупо и опасно. Мне нужен был подстраховка с полномочиями. И он точно должен быть поставлен в известность, той информации, которая у меня появилась.

Я откинулся на спинку стула, прокручивая в голове предстоящий разговор. Нужно было выстроить его правильно.

Достал из кармана телефон, нашел в контактах номер и набрал его.

— Алло? — голос следователя на том конце провода звучал устало.

— Корнелий Фомич? Это Разумовский.

— О, Илья! — он сразу оживился. — Честно говоря, уже не надеялся, что позвоните. Знаю, вы сейчас нарасхват — операции, сложные пациенты…

— Нам нужно встретиться. У меня появилась очень важная информация по нашему общему делу.

— Я как раз недалеко от больницы, могу подскочить через…

— Нет, — решительно перебил я его. — Не здесь. В больнице слишком много ушей. Знаете кафе «Уютный уголок» в двух кварталах отсюда?

— Конечно. Через десять минут вас устроит?

— Вполне. Буду ждать.

Я убрал телефон. План, наконец, начал обретать четкие очертания.

— Эй, двуногий! — Фырк, который, все это время дремал где-то под потолком, запорхал над подоконником. — А меня⁈ Ты почему меня к делу не подключаешь⁈ Я же идеальный шпион! Я могу за ними обоими проследить! За этим твоим Волковым и за усатым Сычевым! Я узнаю все их тайны!

— Можешь, — я кивнул. — Но с одним большим «но». Ты можешь следить за ними только в пределах территории больницы. Верно?

Фырк на мгновение сник.

— Ну… да… — неохотно признал он.

— А свои темные делишки они, как я понимаю, проворачивают далеко за ее пределами. Так что толку от твоей слежки будет немного.

— Но я могу подслушивать их разговоры здесь! — не сдавался он. — В кабинете Волкова! Вдруг они проболтаются⁈

Я задумался. А в этом была логика.

— Ладно. Твоя взяла. Тогда заодно проверь нашего заведующего аптекой — Семена Аркадьевича. Он почти наверняка тоже участвует в их схеме.

— Есть! — Фырк комично выпрямился и отдал мне честь своей крошечной лапкой. — Агент Ноль-Ноль-Фырк снова в деле! Коварные двуногие злодеи, трепещите!

Я усмехнулся. Надежды на то, что Фырк раздобудет что-то действительно важное, конечно, было мало. Вряд ли Волков и Сычев настолько глупы, чтобы обсуждать свои дела прямо в стенах больницы.

Но… кто знает. Может, он заметит что-то странное. Какую-то встречу, передачу записки. Это поможет хотя бы расширить круг подозреваемых, понять, кто еще замешан в этой схеме.

Другое дело, что слова невидимого фамильяра к делу не пришьешь, как говорится. Нужны будут железобетонные, материальные доказательства.

А вот за ними я сейчас и иду. Я переоделся и вышел из больницы.

У Мышкина, я уверен, список подозреваемых и косвенных улик уже давно составлен. Ему не хватает одного — спускового крючка. Прямого, неопровержимого факта, с которого можно начать официальное задержание. Неопровержимое доказательство.

Вскоре я уже входил в кафе «Уютный уголок». Оно полностью оправдывало свое название. Небольшое, с приглушенным светом от абажуров, удобными диванчиками в кабинках и ароматом свежесваренного кофе.

Мышкин уже ждал меня в самом дальнем углу, за столиком, скрытым от посторонних глаз.

— Господин лекарь, рад вас видеть, — он поднялся, протягивая мне руку. — Наконец-то выбрались. Слышал вы теперь Подмастерье! Поздравляю.

— Взаимно, Корнелий Фомич. От вас ничего невозможно утаить. И спасибо, — ответил я, пожимая его ладонь.

Подошла официантка.

Я быстро пробежал глазами по меню, с легкой усмешкой отметив про себя, что впервые за долгое время могу не смотреть на цены. Сочетание зарплаты первого ассистента, премии от Кобрук и неожиданного «подарка» от барона фон Штальберга превратило меня из нищего адепта во вполне обеспеченного подмастерье.

— Сырный суп-пюре и бифштекс, пожалуйста. И чай, черный, без сахара.

— А мне стейк из говядины, прожарка медиум, — заказал Мышкин. — И, пожалуй, бокал красного сухого вина.

Пока не принесли заказ, мы вели обычную светскую беседу о погоде, о новой вспышке «стекляшки», о ценах на недвижимость во Муроме. Ни слова о деле. Два профессионала, просто ужинающие после тяжелого дня.

И только когда официантка поставила перед нами тарелки и удалилась, Мышкин сделал едва заметный жест рукой. Я почувствовал, как воздух вокруг нашего столика слегка задрожал и уплотнился.

— Звуконепроницаемое поле, — коротко пояснил он. — Теперь можно говорить абсолютно свободно.

Я кивнул и, отрезав кусок сочного бифштекса, начал свой рассказ.

— Сегодня к нам в приемный покой поступил пациент. Валентин Свиридов. Официальный диагноз — острое отравление салицилатами. Проще говоря — передозировка просроченным аспирином.

— И? — Мышкин отпил глоток вина, не сводя с меня внимательного взгляда.

— А самое интересное, — продолжил я, — что вчера вечером к нему на первый вызов приезжал фельдшер Григорий Сычев. Он, очевидно, сразу понял, в чем дело — скорее всего, узнал жену пациента, которая и покупала у него этот аспирин.

— Откуда такая уверенность, что он все понял?

— Потому что вместо того, чтобы госпитализировать пациента с явными признаками тяжелого отравления, он вколол ему ударную дозу фуросемида — мощнейшего мочегонного. Пытался «промыть» организм, чтобы сбить лабораторные показатели. Заметал следы, проще говоря.

Мышкин отложил вилку и нож. Его лицо стало серьезным.

— Продолжайте.

— Он не оказал правильной помощи, не поставил диагноз. Его действия чуть не привели к смерти пациента, потому что метаболический ацидоз мочегонным не лечится, он его только усугубляет. И я готов поставить десять тысяч против одного, что в журнале вызовов скорой помощи вы не найдете ни единой записи об этом визите Сычева.

— Это очень серьезное обвинение, Илья, — Мышкин задумчиво потер подбородок. — Но, должен признать, оно доказуемо. Если вызов действительно был, а записи о нем в официальном журнале нет… это уже уголовное преступление.

— Именно, — я кивнул. — Это та самая ниточка, за которую можно и нужно потянуть. Системная халатность, сокрытие преступления, оставление в опасности. И у нас есть живой, готовый говорить свидетель — сам Свиридов и его жена.

Мышкин допил свое вино и откинулся на спинку диванчика.

— Я понимаю вашу логику. Она безупречна. Но есть одна проблема. Если мы сейчас, на основании этого случая, возьмем в разработку одного только Сычева, вся остальная цепочка мгновенно уйдет в глубокое подполье. Волков, аптекарь, ваш таинственный «Архивариус»… они просто залягут на дно. Нам нужно размотать весь клубок, а не обрывать одну нитку.

Я доел свой бифштекс и аккуратно вытер губы салфеткой.

— Я знаю, как это сделать.

Мышкин удивленно приподнял бровь.

— У меня есть план, как собрать доказательства на них всех. И взять! С поличным. Вечером я вам позвоню и изложу все детали.

Не дожидаясь его ответа, я встал, оставил на столе несколько купюр за свой нетронутый чай и направился к выходу. План, дерзкий и рискованный, уже полностью созрел в моей голове. Но для его реализации мне не хватало одного, самого главного элемента. Мне нужна была Кристина. Она должна была стать моим главным, и ничего не подозревающим, козырем в этой игре.

Я вернулся в больницу. Время было обеденное, коридоры опустели. Я прошел в хирургическое отделение. Как я и ожидал она была на месте — заканчивала заполнять какие-то вечерние отчеты на сестринском посту. Она была одна, и это было мне на руку.