Лекарь Империи 2 (СИ) - Лиманский Александр

— Точно, Ашот, никак, — я покачал головой. — К тому же, ты ее уже вызвал.

— Да вызвать-то вызвал… — он махнул рукой. — Но, может, можно ей что-нибудь такое дать, чтобы…

— Ашот, пойми, — я перебил его. — Дело серьезное. Я не могу ставить диагноз на коленке и назначать лечение вслепую. Нужны анализы, нужен рентген, нужно полноценное обследование в условиях стационара. Если ты хочешь, чтобы твоя жена поправилась, придется ехать в больницу. И точка.

Ашот тяжело вздохнул и разлил по чашкам горячий, ароматный чай с чабрецом.

Мы сидели и молча пили чай. Ашот сидел напротив, сгорбившись над своей чашкой, и его плечи поникли. Он выглядел постаревшим на десять лет. В его глазах, обычно таких живых и веселых, сейчас застыла серая тоска и страх.

Я догадывался, что его мысли, как и мои, крутятся вокруг одного и того же — вокруг Мариам. Только я пытался разгадать медицинскую загадку, а он, скорее всего, просто боялся за жену.

— Илюха, а ты не думай, что мы всегда так жили, — вдруг нарушил тишину Ашот, как будто прочитав мои мысли. — В тесноте, в бедности…

Я удивленно посмотрел на него.

— А почему у тебя в доме так много народу? — я решил сменить тему, чтобы немного его отвлечь.

— Да это еще немного, дорогой! — он усмехнулся. — Вот у меня скоро еще родня приедет из Армении, пять человек! Вот тогда будет много! А так… у нас в роду так принято. Большие семьи, много детей, старики живут вместе с молодыми, все друг другу помогают. Это наша традиция. Наша сила.

Я про себя подумал, что это все, конечно, хорошо, но вот условия, в которых они жили… Ашот со своей шаурмой, пусть и самой вкусной в городе, явно не мог обеспечить такую ораву всем необходимым.

Ашот, будто снова прочитав мои мысли, вздохнул.

— Да, Илюха, живем мы, прямо скажем, небогато. Но зато честно. У меня, знаешь, много знакомых есть… в разных кругах. И если бы я захотел, я бы мог давно уже жить в большом, красивом доме, ездить на дорогой машине. Но… не хочу я так. Совесть дороже. Лучше я буду честно свою шаурму продавать и спать спокойно, чем потом всю жизнь от своей тени шарахаться.

Я с уважением посмотрел на него. Да, этот человек определенно заслуживал уважения.

— Это правильно, Ашот, — я кивнул. — Я тебя полностью поддерживаю. Только вот… еще и родня скоро приедет. Как же вы все тут поместитесь?

— А что делать, Илюха? — он развел руками. — Как им откажешь? Они же родные. Приедут всего на месяц, на заработки. Им тут хорошую шабашку предложили, на стройке. Они и сами бы рады квартиру снять, да только кто ж им на один месяц сдаст? Да еще и задешево? Нет у нас в городе таких вариантов.

И тут у меня в голове как будто что-то щелкнуло. Месяц… дешево…

— Ашот, — я посмотрел на него. — А насколько «дешево»?

— Ну, не знаю… — он пожал плечами. — В пределах сотки, наверное. Больше они не потянут. А за такие деньги сейчас даже комнату не снимешь.

— А если… за восемьдесят? Только однушку, — аккуратно поинтересовался я.

Ашот удивленно посмотрел на меня.

— За восемьдесят? Однушку? На месяц? Да ты что, Илюха, смеешься? Таких цен в Муроме уже лет сто как нет!

— А вот и есть, — я подмигнул ему. — В общем, слушай сюда, Ашот-джан. У меня есть для тебя предложение, от которого ты не сможешь отказаться. Я как раз съезжаю со своей квартиры. А хозяин мой, гад такой, требует, чтобы я ему еще месяц оплатил, или залог не вернет. Так вот. Давай твоя родня на этот месяц в мою квартиру въедет. За те самые восемьдесят рублей. И им хорошо — жилье на месяц есть, и недорого. И мне хорошо — деньги свои верну. А хозяин… а с хозяином я сам разберусь.

Ашот сначала ошарашенно смотрел на меня, потом его лицо расплылось в счастливой улыбке.

— Илюха, да ты… ты серьезно⁈ — он даже подскочил со стула.

— Абсолютно, — я кивнул.

— Но… а хозяин твой не будет ругаться? — его радость тут же сменилась сомнением. — Это же, наверное, незаконно?

— А это уже мои проблемы, Ашот, — я ободряюще хлопнул его по плечу. — Я все улажу, не переживай. Так что можешь своим звонить, обрадовать. Пусть хоть завтра заезжают. Ключи я им оставлю.

Ашот бросился меня обнимать так, что у меня чуть ребра не треснули.

— Илюха, да ты… да ты не человек, ты золото! Сначала с женой меня выручил, теперь еще и с родней! Да я тебе… я тебе памятник при жизни поставлю! Из самой вкусной шаурмы!

Я с трудом высвободился из медвежьих объятий счастливого Ашота. Памятник из шаурмы — это, конечно, заманчиво, но сейчас нужно было дождаться скорую и убедиться, что с Мариам все будет в порядке.

И мы не успели даже допить свой чай, как из прихожей донесся громкий и на удивление знакомый женский голос:

— Ну где вы там, хозяева? Что у вас тут стряслось? На что жалуемся?

Я усмехнулся. Узнаю этот командный тон из тысячи. Вероника!

Я вышел в коридор. И точно, на пороге стояла она, моя ночная гостья, в своей строгой форме фельдшера скорой помощи, с медицинским чемоданчиком в руках. Увидев меня, она на мгновение замерла, и ее красивые глаза полезли на лоб от удивления.

— Илья⁈ А ты что здесь делаешь⁈

— Привет, Вероника, — я улыбнулся. — Мир тесен, не правда ли? Да вот, зашел к другу на чай, а у него, оказывается, жена заболела. Так что, можно сказать, я здесь по работе.

Я вкратце ввел ее в курс дела: жалобы, симптомы, мои подозрения. Она слушала внимательно, кивая, и ее лицо становилось все серьезнее.

— Понятно, — она кивнула, когда я закончил. — Ну, раз ты ее уже осмотрел, то, в принципе, можно было бы и не смотреть, я тебе доверяю. Но протокол есть протокол. Так что, веди меня к больной.

Вероника быстро и профессионально осмотрела Мариам, подтвердив все мои опасения.

— Да, Ашот, — она повернулась к нему, когда они с санитарами уже укладывали Мариам на носилки. — Дело серьезное. Нужно срочно в больницу. Но не переживайте, мы доставим ее в лучшем виде. И я лично прослежу, чтобы ею занялись самые лучшие лекари.

Ашот только благодарно кивал, вытирая слезы.

На самом выходе, когда я провожал их до двери, Вероника на мгновение задержалась и, наклонившись ко мне, прошептала на ухо так, чтобы никто не слышал:

— А я тебя сегодня вечером все равно жду. У себя. И никаких отговорок. Понял?

От ее горячего дыхания у меня по спине пробежали мурашки.

— Вероника, — я постарался, чтобы мой голос звучал как можно более строго. — Давай мы это потом обсудим. Не здесь.

Она только хитро улыбнулась, подмигнула мне и выскользнула за дверь. Да уж, с этой девушкой точно не соскучишься.

Кабинет Мастера-Целителя Преображенского.

Вениамин Петрович Преображенский сидел в своем просторном, заваленном книгами кабинете и хмуро листал толстый, старинный фолиант по иммунологии и магическим реакциям отторжения.

Хотя, если честно, он не читал, а просто смотрел на страницы, исписанные витиеватым шрифтом. Все, что там было написано, он и так знал назубок. Но эта безумная идея адепта Разумовского все никак не выходила у него из головы.

Иммуносупрессоры! В раннем послеоперационном периоде! Ребенку!

Это же просто нонсенс! Это же противоречит всем канонам и протоколам, которым его учили в академии, и которым он сам следовал всю свою многолетнюю практику!

Подавить иммунитет, когда организм и так ослаблен после тяжелейшей операции, когда ему, наоборот, нужна максимальная стимуляция для заживления и восстановления… Это же просто самоубийство!

Но, с другой стороны, его собственное, консервативное лечение не давало абсолютно никакого эффекта. Мальчику становилось только хуже. «Вита-Реген», дорогущий, мощнейший эликсир, на который возлагали такие надежды, не работал.

А анализы… анализы были все хуже и хуже.

Он был в тупике. В полном, абсолютном тупике. И он, Мастер-Целитель, один из самых опытных торакальных хирургов Империи, не знал, что делать. А какой-то выскочка-адепт, вчерашний студент, приходит и с наглой уверенностью предлагает ему совершенно бредовую, но, черт побери, чем-то подкупающую своей логикой теорию.