Император Пограничья 14 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

Теперь он тонул в грязи, созданной её стараниями.

— Василиса, — окликнул её Вершинин. — Приказания?

Княжна моргнула, отгоняя наваждение. Андрей сделал свой выбор, когда пошёл в армию узурпатора. Но руки дрожали, когда она указала на его позицию.

— Углубить воронку в секторе три-семь. Не давать им опоры.

Она отвернулась, чтобы не видеть, как бывший однокурсник исчезает под поверхностью трясины. Война не место для сантиментов. Прохор доверил ей координацию обороны, и она не подведёт. Даже если потом будет видеть лицо Андрея в кошмарах.

Грязь заливалась в рот, нос, уши. Камиль барахтался в трясине, проклиная тот день, когда решил присоединиться к армии Владимира. Жажда мести к Платонову привела его сюда — в эту смертельную западню.

Последние недели Ибрагимов жил только мыслью о реванше. Откликнулся на сбор ратных компаний Владимирским княжеством, привёл два десятка бойцов, пообещал помощь в уничтожении Угрюма.

И вот результат — он тонет в грязи, как последняя скотина.

Рядом барахтался молодой наёмник из его отряда — Зайцев. Парень отчаянно пытался удержаться на поверхности, но тяжёлый бронежилет с бронепластинами и разгрузка, набитая магазинами тянули вниз. Камиль поймал его взгляд — полный ужаса и мольбы.

Недолго думая, Ибрагимов схватил парня за плечо и надавил, используя его тело как опору. Зайцев захрипел, уходя под воду, но бывший офицер Витязей смог оттолкнуться и проплыть ещё несколько метров к твёрдой земле.

«Прости, парень. Война», — мелькнула мысль без тени раскаяния.

Но спасение оказалось иллюзией. Снаряд разорвался в трёх метрах, поднимая фонтан грязи. Осколок вошёл Камилю под рёбра, горячая боль пронзила тело. Он закашлялся кровью, силы покидали.

Перед смертью Ибрагимов успел выплюнуть последнее проклятие:

— Будь ты проклят, Платонов! Чтоб тебе сдохнуть, как собаке! Чтоб твой дом сгорел дотла!

Грязь заполнила лёгкие. Темнота поглотила сознание командира, так и не получившего свою месть.

Анфиса прижалась спиной к стене лазарета, пытаясь унять дрожь в руках. Её дар эмпата, обычно позволявший чувствовать эмоции отдельных людей, сейчас превратился в проклятие. С начала битвы она ощущала боль и страх раненых, но это было терпимо — она научилась создавать ментальные барьеры, отгораживаться.

А потом что-то изменилось.

Внезапный всплеск ужаса накрыл её, как цунами. Не просто страх — агония сотен умирающих одновременно. Анфиса упала на колени, хватая ртом воздух. В голове разрывался нестройный хор предсмертных криков, хотя в лазарете было относительно тихо.

«Что происходит? Что это?» — мысли путались от чужой паники.

Она чувствовала, как они тонут. Сотни людей барахтались в грязи где-то там, за стенами. Ощущала, как жидкая земля заполняет их лёгкие, как они цепляются друг за друга в попытке спастись, топя товарищей. Волны отчаяния, ярости, мольбы о пощаде — всё смешалось в один невыносимый поток.

— Анфиса! Анфиса, что с тобой? — доктор Альбинони тряс её за плечи.

Девушка открыла глаза, не помня, когда успела их закрыть. Лицо итальянца расплывалось перед взглядом.

— Они… они умирают. Все… Все сразу. Тонут. Я чувствую каждого!

Альбинони побледнел, поняв, о чём речь. Ловушка в южном форте сработала. Но для эмпата это означало погружение в ад чужих смертей.

— Дышите, детка. Глубоко дышите. Это пройдёт.

Но Анфиса знала — не пройдёт. Эти крики останутся с ней навсегда. Каждая смерть отпечаталась в душе. Она навечно запомнит вкус их страха, привкус грязи в лёгких утопающих, последние мысли о доме, семье, несбывшихся мечтах.

Слёзы текли по щекам, но она заставила себя подняться. В лазарете были раненые, которым нужна помощь. Живые важнее мёртвых, даже если мёртвые кричат в твоей голове.

Я двигался через лес вместе с отрядом, заставляя себя сосредоточиться на предстоящей операции. Скальд продолжал транслировать картины из южного форта, но я отключился от этого канала связи — сейчас важнее было то, что ждало впереди. Пока армия Владимира гибла в капкане, нам предстояло нанести обезглавливающий удар по их командованию.

Четыре километра через густой лес мы преодолели бегом. Ни единого звука, кроме шелеста листвы под ногами. Даже птицы замолкали при нашем приближении, чувствуя хищников.

Двадцать новых гвардейцев двигались с нечеловеческой грацией — частичное усиление Зарецкого делало их быстрее и выносливее обычных бойцов. Прошлой ночью я не рискнул отправлять их в одиночку против лагеря армии Владимира — слишком велик был риск потерять ещё не обученных должным образом людей. Но под моим прямым командованием они справятся.

Десять минут назад, когда я выбрался из туннеля, связывающего южный форт и Угрюм, отряд уже ждал меня в полной готовности. Двадцать новых гвардейцев стояли в боевом построении — автоматы «Вихрь-5» и штуцеры «Громовержец» на ремнях, гранаты на поясах, подсумки набиты запасными магазинами. Двое самых крепких держали на плечах пулемёты «Трещотка». Борис явно рассудил правильно — грохот битвы у южного форта заглушит любую стрельбу с нашей стороны.

К моему удивлению, среди бойцов стояла Ярослава Засекина. Княжна только что сражалась на стенах форта — лицо измазано копотью и чужой кровью, волосы выбились из причёски, но она крепко сжимала рукоять своего эспадрона, готовая к новому бою. Рядом с ней — мои телохранители: Евсей с любимым штуцером за спиной, молчаливый Михаил с пулемётом, Ярослав с автоматом.

— Решила присоединиться? — спросил я у княжны.

— Мои Волки остались прикрывать стены.

— Ты едва стоишь на ногах после боя, — возразил я.

— Я не собираюсь отсиживаться в тылу, когда решается судьба войны, — коротко ответила девушка.

Последним я заметил Гаврилу. Худощавый разведчик держался в стороне, и я сразу отметил, что тёмные круги под глазами исчезли, руки больше не дрожали. Психологическая травма отступила — помощь Анфисы явно пошла парню на пользу.

— Ты уверен, что готов? — негромко спросил я его.

— Я знаю эти леса лучше всех, воевода. Буду полезен, — в его голосе звучала решимость, не оставляющая места для сомнений.

Я кивнул. В конце концов, нам действительно нужен был проводник.

Разведка Скальда дала точную картину. После начала штурма южного форта основные силы армии Владимира ринулись вперёд, оставив в тыловом лагере минимальную охрану. Полдесятка обычных бойцов Гильдии Целителей из личной охраны их командира. Пяток дворян-магов, слишком важных или трусливых, чтобы лезть в первые ряды. И главные цели — патриарх Воронцов и генерал Хлястин. Уничтожить командование армии одним ударом — такой шанс выпадает раз в жизни.

Мы двигались через лес змеёй. Гаврила шёл впереди, выбирая тропы, известные только местным охотникам. За ним — я и Ярослава. Следом — двадцать усиленных бойцов, передвигающихся с нечеловеческой грацией. Евсей, Михаил и Ярослав прикрывали тыл.

Вскоре впереди маячила заполяна. Гаврила поднял кулак — сигнал остановиться.

— Дозор, — прошептал он, указав на едва заметные тени вдалеке между деревьями. — Двое в Кикиморах. Посты вынесены на полкилометра от лагеря.

Я кивнул, оценивая расстановку. Противник не дурак — выставил скрытые посты, экипированные маскировочными костюмами в лесу, а не у самого лагеря.

— Евсей, Михаил — снимаете дозорных. Тихо, без выстрелов. Остальные — веером окружаем лагерь после нейтрализации постов. По моему сигналу врываемся одновременно с трёх сторон. Если наткнётесь на магов — не геройствуйте. Зовите меня или Ярославу, мы разберёмся с ними.

Бойцы растворились в подлеске. Через минуту по амулету связи пришёл отчёт — дозорные устранены. Мои люди бесшумно заняли позиции полукругом вокруг вражеского становища.

Я закрыл глаза, переключившись на зрение ворона. Полевой штаб размещался в большой командирской палатке. Вокруг — несколько малых палаток для охраны и обслуги. Внутри должны находиться Воронцов, Хлястин и горстка их приближённых.