Чёрная печать империи (СИ) - Разумовская Анастасия

– Ясно.И тут оборотням на помощь приходит Елисаветинский институт благородных девиц. А князь должен жениться, чтобы продолжить род…

– Естественно! Дарья Романовна, он же Рюрикович.

Даша задумалась, забарабанила пальцами. Залпом выпила кофе до конца.

– Ладно. Поняла. Вернёмся к Птицыной. Она тоже елисаветинка?

– Да. Вот, смотрите, выпуск двадцать первого года.

Влад развернул планшет к ней, и Даша с любопытством посмотрела в девичьи невинные лица, сияющие нежностью взоров. Нежные пелерины, кремовые платья в пол. Девушка даже моргнула, но нет, это была современная фотография, не ретро.

– Так, ладно, усвоила. Но всё равно не понимаю: зачем прыгать с семьдесят четвёртого этажа? Ну отказался жениться князь, найдётся другой оборотень.

– Кто подберёт объедки со стола Шаховского?

Даша нахмурилась, резко поднялась, потуже затянула халат.

– Влад, вот то, как вы выразились… Это мизогиния, ничто иное. Двое людей занимались сексом. Обоим нравилось. Причём тут объедки?

Голос её дрожал от сдерживаемой злости.

– Это не я выразился. Так считают в среде таких, как Шаховские. Дарья Романовна, вы только представьте: девочке с семи лет внушают, что её мечта – выйти замуж за оборотня, родить тому сына. Или двух. Или сколько там. Изо дня в день девочку готовят к этой цели. Музыка, танцы, создание уюта, этикет, стилистика – всё, с утра и до вечера. Там почти нет математики, высшей точно нет. Физика, химия, география, экономика – всё побоку. А вот делать реверанс, улыбаться… Их учат создавать причёски, наносить макияж, изящно ходить, держать спину, вышивать… А наша Серафима, плюс ко всему, нацелилась очень, очень высоко. Мы не знаем, встреча девушки и «самого завидного» жениха империи произошла случайно или намеренно. Но зато знаем: Серафима Гавриловна со страстью собирала общие фото с «принцем» мечты. Посмотрите.

Даша полистала альбом со страницы покойницы. Невольно вздрогнула: ей показалось, что оборотень с фотографий наблюдает за наблюдающей горящими глазами. М-да. Мариинский. Яхта. Петергоф. Какой-то ресторан. Воздушный шар. Фотографий было множество, и везде – сияющая Серафима, каждый раз в новом великолепном платье, и бесстрастный, холодный, застывший Шаховской. Князь не позировал, но и не пытался убраться в тень.

– А если она его шантажировала? Может, Серафима ждала ребёнка от князя? Или узнала какую-то тайну… Случайно или нет она схватила «Алатырь»? Что это? Просто месть рассерженной девушки? И что вообще в комнате делал фотоаппарат? Вы заметили: там вообще не было ничего лишнего.

– Вот, Дарья Романовна. Вы зрите в корень.

– Кому после моего ареста передали дело?

– Его закрыли.

– Что?! – Даша вскочила.

Влад хмыкнул. Задорно посмотрел на гостью и облизнул кофе с рыжей поросли мягких усиков над губой.

– Самоубийство. В отделе ничего не говорят про ваш арест. Вы официально на больничном. Дело передали капитану Выхину, ведь оно произошло в его смену. Но я попросил капитана дать мне возможность посмотреть отчёт судмедэксперта…

– И он дал?!

– Я же стажёр, практикант. Меня надо учить. Да и дело ясное: самоубийство. Не секретное. В общем, я прочитал. Насилия не было, никакого. Но там окно от потолка до пола, без перил и заграждений. Чтобы столкнуть человека, насилия не нужно. А вот дефлорация была. Так что вариант с матерью ребёнка оборотня отметаем сразу.

– Остаётся вариант с шантажом. Или Серафиме стало известно что-то такое…

Даша задумалась. Влад выключил планшет, поднялся, внезапно став по подростковому неуклюжим.

– Дарья Романовна, вам бы того… Спать лечь. Во дворце много комнат, есть те, у которых окна во внутренний двор. То есть, снаружи незаметно будет. Давайте я вам постелю. В первый день после вашего ареста за мной следили. Очень плотно. Аккуратно, но, я заметил хвост. А сейчас, видимо, перестали. Уверен, они вас не засекли. Вы же выбросили телефон, да? По нему легко отслеживать и…

Остаться у парня на ночь… А если её здесь обнаружат? Если всё же за ней была слежка и…

Даша потёрла виски руками. Зажмурилась. Без документов, без денег, в розыске. Есть ли у неё ещё варианты?

– Кто-то ещё, кроме вас, живёт во дворце?

– Нет. Я, когда наследовал дом по завещанию старой мегеры, моей бабки, всех разогнал: горничных, слуг, повара… в общем, я плачу службе уборки раз в месяц и дворнику раз в неделю. А со всем остальным справляюсь сам.

– Вы единственный наследник?

– Ага. Правда, родственники графини с этим категорически не согласны. Сначала пытались нанести мне визит, потом прорывались с боем, потом судились… судятся до сих пор. Им кажется, что один дворец на одного человека это чересчур жирно.

– А вам?

– А мне норм. Идёмте, я вас в спальню провожу?

Даша пошла за хозяином дворца.

Дворцом графов Бобринских было двухэтажное здание с мансардой, в духе классицизма, П-образной формы, а внутренний двор закрывался прямой решёткой. Справа и слева от колонн центрального флигеля возвышались подстриженные ёлочкой туи. Угрюмый осколок блистательной романовской эпохи, времён, наверное, распутной Екатерины. Даша не очень разбиралась в таких вещах.

Спальня оказалась очень пыльной, тоже загромождённой вычурным антиквариатом. Собственно, вовсе изначально и не спальня. Но по центру просторной комнаты стояла раскладушка. Застеленная. Даша хмыкнула и выразительно глянула на Влада. Тот порозовел.

– Ну, когда вы мылись, я подумал: а куда вам идти-то…

– Это только на одну ночь, – сухо бросила Даша.

Предусмотрительный какой, гляди-ка!

Влад прошёл к старинному роялю, сел на вертлявую табуретку, коснулся тонкими пальцами клавиш, пробежался по ним. Инструмент отозвался нежным перезвоном.

– Шопен?

– До диез минор.

«У него руки пианиста. Ему бы не в жандармы идти, а в музыканты», – подумала Даша и легла, не раздеваясь, на раскладушку. Влад поднялся.

– Дарья Романовна, давайте будем честны: вам некуда идти. И кроме меня, вам вряд ли кто-то поможет. Вы можете жить здесь. Поверьте, вы меня не стесните. И ещё: мне жаль бедную Серафиму. Я мог бы помочь вам с расследованием. На меня вряд ли падёт подозрение опричников, ведь я не ваш родственник, не сослуживец, не друг. Просто практикант. И мне самому хочется вывести князя на чистую воду. В конце концов… это будет моё первое настоящее расследование. Я читал отчёты по делу раскрытия банды товарища Бобрика. Это было виртуозно, Дарья Романовна. Вы – прекрасный следователь.

– Я подумаю, – холодно процедила Даша.

Курсант вздохнул:

– Не уходите, не поговорив, ладно? Обещайте мне хотя бы это. Если вдруг что, я всегда смогу сказать, что не знал, что вы вне закона. Был уверен, что вы работаете под прикрытием.

– Толстой, идите-ка почивать.

Влад вышел. Даша быстро разделась, погасила свет и забралась под одеяло.

Мальчишка прав, и с его стороны очень великодушно предложить помощь, в которой Даша действительно нуждается, вот только… Можно ли так подставить парня, который ещё даже не жандарм? Безусловно талантливого мальчика, который однажды может стать гордостью сыска.

Ради чего? Ради спасения собственной шкуры?

И ещё… Даша не рассказала ему о том, как прошёл побег. Но сейчас, лёжа в тишине враждебно дышащей, словно больная старуха, комнаты, девушка начала осознавать: всё не так с этим побегом. Почему её поместили в палату с окном без решётки? Да ещё и с видом во двор? Грузовик в том месте и в то время. До самых Аксельбантов никто не спохватился, не подал в розыск… и, главное, телефон. И банковский счёт. Ну ладно, с банковским счётом, вероятность нормальности не так уж мала. Если официально Дашу никто не арестовывал, как утверждал Влад, то, положим, и в банк не заявляли, не блокировали счёт. Не думали, что сможет сбежать? Но…

Телефон.

Арестантам не выдают телефоны. Не положено.

Всё это было до крайности подозрительно, всё, если сложить все детали вместе, выглядело так, как будто её побег кем-то подстроен. Самим князем? Или кем-то из опричников? Да нет, вряд ли без ведома начальства. А если сам Шаховской, то зачем?