Архитектор Душ III (СИ) - Вольт Александр

Темнота была вязкой, почти осязаемой. Она обволакивала, убаюкивала, обещала покой. Не было ни боли, ни страха, ни этого бесконечного груза чужих проблем. Только пустота. Теплая, безмятежная. На мгновение я позволил себе хотеть остаться здесь. Забыть про все — про Громова, про магию, про кровь на руках и привкус железа во рту. Просто спать.

Но покой был недолгим.

Сначала — далекий, приглушенный шум, похожий на гул в раковине, прижатой к уху. Потом — голоса. Они пробивались сквозь ватную пелену, настойчивые, как стук дятла.

«…дышит хоть?»

«…пульс есть, слабый…»

«…что с ним⁈»

Я пытался отогнать их, вернуться в спасительную тьму, но они не унимались. А потом резкий, ледяной удар.

Вода. Холодная, как из горной реки, она хлестнула по лицу, затекла в нос, в рот, заставив судорожно закашляться и вдохнуть. Легкие обожгло воздухом, и мир ворвался в сознание ослепляющей вспышкой.

Я открыл глаза.

Надо мной, в неровном свете фонаря, склонилось созвездие лиц. Испуганных, встревоженных, до боли знакомых. Лидия, ее аристократическая маска смыта тревогой, губы плотно сжаты. Алиса, ее глаза, обычно полные огня, сейчас были влажными от непролитых слез, на щеке грязный развод. Торбин. Суровое лицо дварфа выражало мрачную озабоченность. Лизавета, Игорь, Андрей. Все они были здесь, их лица, как на картине Рембрандта, выхвачены из мрака одним источником света.

— Живой! — выдохнула Алиса, и в ее голове послышалось такое неподдельное облегчение, что я невольно усмехнулся.

— А мы уж думали тебя следом увозить! — пробасил Торбин, и в его голосе, несмотря на грубость, звучала забота.

Я попытался сесть, но тело, словно налитое свинцом, отказалось подчиняться. Голова кружилась, а слабость была такой, что казалось, будто из меня выкачали не только кровь, но и сами кости.

— Лежи, — твердо сказала Лидия, положив прохладную ладонь мне на лоб. — Не дергайся.

Я снова откинулся на чьи-то колени. Кажется, Лизаветы. Она молча поправила мою голову, чтобы мне было удобнее.

— Что… что стряслось? — мой голос был хриплым, чужим, словно я не говорил несколько дней. И вопрос… он был лишним. Я задал его зря, потому что и сам прекрасно понимал, что случилось.

— Ты отключился, — объяснила Алиса, присаживаясь рядом на корточки. — Прямо сразу как скорая отъехала. Мы сначала подумали… ну…

Она не договорила, но я понял. Они подумали, что я умер. И, глядя на их бледные, испуганные лица, я осознал, что в этот момент они боялись не только за себя.

Я рассказал им. Коротко, сбиваясь, пропуская детали, но излагая суть. Про пьяных матросов, про засаду, про драку. Про нож. Про то, что Корней был на волосок от смерти. И про то, что я пытался зажимать его рану, без упоминания магии.

Они слушали, затаив дыхание. Шок на их лицах сменялся гневом, потом снова страхом.

— Ублюдки, — процедила Лизавета, и в ее голосе зазвенела сталь. — Просто животные.

— Нужно звонить в полицию! — воскликнул Игорь. — Мы их найдем! Посадим!

— Боюсь, что это бесполезно, — покачал я головой, и это движение отозвалось тупой болью в висках. — Это же моряки. Скорее всего утром их уже и след простынет. Я более, чем уверен, иначе бы они не решились на такое.

— Но… так нельзя! — возмутилась Алиса. — Они же чуть не убили человека! Даже двоих! Они должны быть наказаны!

Я посмотрел на нее. На эту вспыльчивую, прямолинейную девчонку с обостренным чувством справедливости. В ее мире все было просто: есть добро, есть зло. И зло должно быть наказано. Как же я ей завидовал в этот момент.

— Иногда, Алиса, — сказал я тихо, — правосудие не успевает. Или приходит не в той форме, в какой мы его ждем. Главное сейчас — Корней. Он жив.

Торбин, который все это время мрачно молчал, тяжело поднялся.

— Ладно, — прогудел он. — Хватит тут сырость разводить. Дело сделано, живые остались живы. Вам всем нужно по домам. Я вызову такси.

Он достал свой телефон, больше похожий на кирпич, и отошел в сторону. Через десять минут у ворот таверны затормозила старая, дребезжащая копия «Волги».

— Так, — скомандовал Торбин, вернувшись. — Лизавета, Игорь, Андрей. Вы — в эту. Адреса водителю скажете.

Они начали прощаться. Неловко, сбивчиво. Игорь пожал мне руку, его ладонь была потной. Андрей что-то пробормотал про то, что «надо держаться». Лизавета, прежде чем уйти, наклонилась и быстро, почти невесомо, поцеловала меня в щеку.

— Береги себя, — прошептала она и, не глядя на остальных, быстро пошла к машине.

Они уехали. Мы остались втроем, не считая Торбина. Тишина, нарушаемая лишь далеким шумом моря, снова окутала задний двор.

— Вам вызывать? — спросил дварф, глядя на нас.

— А мы на своей, — сказал я, пытаясь снова сесть. На этот раз получилось. Мир качнулся, но устоял. — Доедем.

— Уверен? — в его голосе звучало сомнение. — Может, и вас отправить на такси? Ты выглядишь, мягко говоря, неважно.

— Я в порядке, — соврал я. — Просто устал.

Он посмотрел на меня, потом на девушек, и тяжело вздохнул.

— Как знаешь. Но если что звони в любое время. Понял?

— Понял, Торбин. И… спасибо.

Он лишь махнул своей огромной рукой, мол, не стоит благодарности.

Мы медленно побрели к нашему «Имперору». Каждый шаг отдавался гулкой пульсацией в голове. Девушки шли по бокам, готовые в любой момент подхватить меня, если я снова решу упасть.

— Алиса, — сказал я, когда мы подошли к машине. — Ты за руль.

— Я? — она удивленно посмотрела на меня. — А ты?

— А я на заднее сиденье. Отдыхать.

Я не стал доказывать, что в состоянии вести машину. Сил на это просто не было. Открыл заднюю дверь и буквально ввалился на сиденье, распластавшись на мягкой коже. Лидия села рядом, Алиса — за руль.

Двигатель завелся с тихим рокотом. Машина плавно тронулась с места, увозя нас от таверны, в которой… в которой, в принципе, было приятно провести время в компании, но почему-то постоянно находились приключения на задницу.

Я закрыл глаза. Сквозь веки пробивался свет уличных фонарей, создавая калейдоскоп размытых пятен. Тело было ватным, а сознание балансировало на грани сна и яви.

Я слышал, как девушки тихо переговариваются.

— Он выглядит ужасно, — шепот Алисы.

— Мне кажется он потратил слишком много сил, — голос Лидии, тихий, задумчивый. — Он явно делал тоже самое, что тогда с Лизой, только… что-то более масштабное, что не дало Корнелиусу умереть.

— Думаешь… он использовал силу? — спросила Алиса задумчиво.

— Уверена. Я не заканчивала мединститутов, но Корнелиусу ударили в район печени, а это очень неприятное место с точки зрения сосудов и кровоизлияния. И без помощи Громова он бы умер до приезда скорой.

Я не стал их поправлять. Пусть думают что хотят. Сейчас мне было все равно. Единственное, чего хотелось — добраться до кровати и провалиться в сон.

Когда мы подъехали к дому, я уже почти спал. Меня разбудил тихий голос Лидии.

— Приехали.

Я с трудом разлепил веки. За окном — знакомые очертания моего особняка. Я вылез из машины, опираясь на дверь. Ноги подкашивались.

— Тебе помочь? — предложила Алиса, выскочив из-за руля.

— Сам дойду, — пробормотал я, хотя каждый шаг давался с трудом.

Дом встретил нас тишиной и прохладой. Девушки, видя мое состояние, не стали задавать вопросов. Они просто шли рядом.

Я доплелся до своей спальни. Сил хватило только на то, чтобы скинуть ботинки и пиджак. Я рухнул на кровать лицом в подушку. Мир окончательно растворился в темноте.

— Эй! — раздался в тишине комнаты знакомый безэмоциональный голос гримуара. — Ну и видок у тебя, подселенец. Словно тебя сначала переехал каток, а потом еще и обратно, а потом в прачечной выколотили и повесили на бельевую веревку, не расправив.

Я не ответил. Сил не было даже на то, чтобы послать его к черту.

— Из-за того, что наша с тобой связь крепнет, я все видел, знаешь ли, — продолжал он, и в его голосе послышались почти человеческие, ноющие нотки. — Лежал тут, волновался. Думал, что все, придется искать нового идиота, который меня с полки возьмет. А ты живой. Удивительно.