Ученик Истока. Часть I (СИ) - Волковец Серафим

«Значит, зимой…» — всплыла в памяти Путника не нёсшая в себе на первый взгляд никакого смысла фраза Захарии, обронённая как будто случайно во время их алкогольных возлияний с королевичем. Тогда он не придал этому «вбросу» большого значения, по глупости и наивности списав всё на странности в поведении колдуна и его вероятные психические расстройства, но теперь…

— Почему зимой? — ухватившись за возможность понять цепочку рассуждений, спросил Максим.

— Ну как же. Или ты ещё не изучал географию Паберберда?

— Не доводилось пока.

— Ничего, я объясню.

Создавалось ощущение, что Агнеотису роль наставника, более мудрого и образованного, не просто нравилась, а доставляла удовлетворение на уровне глубинных инстинктов. Верно Захария говорил: достаточно задать правильный вопрос, и окружающие сами поведают тебе всё, что ты хочешь знать. А может, и добавят от себя ещё чего-нибудь.

— Дендрием и Эпиршир не имеют общих границ по суше. С севера нас разделяет губа Сирен, с юга — Китовый залив. Оба они не замерзают. А вот посередине находится Стеклянный залив, и вот он зимой покрывается льдом толщиной саженей в пять. Ближайший путь из одного королевства в другое проходит через Нулевой остров, который находится неподалёку от уже известного тебе порта Энларка — туда-то войска, если верить твоим словам, и стягиваются. Но формально этот остров — нейтральная территория, поскольку на нём отстроены города-представительства всех королевств Паберберда, так что провести через него целую армию незамеченной будет попросту невозможно. К тому же, посылать войско туда, откуда противник будет ждать удара — стратегический идиотизм. А вот по льду армия пройти сможет.

— Значит ли это, что солдаты, битком набившиеся в этом вашем Энларке, отвлекают внимание противника, пока основные силы переходят по льду?

Давид заметно подвис. Ему потребовалось некоторое время, чтобы воссоздать тактическую картину наступления.

— Дьявол. А ведь именно так, видимо, и собирается действовать наша армия, Максимус! Как ты..?

— Вот чисто банальная логика, веришь, нет?

— В вашем королевстве эту науку преподают превосходно, вынужден признать.

— Да не. У нас уроки логики ещё при Союзе отменили. А может, и того раньше.

— Но постой, — Давида теперь было не остановить, — Удар со стороны Стеклянного залива тоже довольно предсказуем. Когда встанет лёд, обе армии смогут почти беспрепятственно пересечь его и выйти прямиком к границам соседа.

— Значит, будет третья сторона атаки. Или даже ещё и четвёртая. По крайней мере, я бы так сделал: отвлёк внимание демонстративным набором силы в одном конце, убедил противника, что буду бить со второго, а сам решающий удар нанёс бы с третьего. Если в вашем королевстве и вправду всё настолько продумано, сомневаюсь, что генералы поведут войско в лобовую атаку в надежде задавить противника числом.

— На нашей стороне не число, — задумчиво возразил Агнеотис. — У нас есть Магистрат.

— Чародеи? При всём уважении, Давид, ты думаешь, что там нет своих?

— Между нами большая разница, Максимус, — дворянин покачал головой. — Все Магистраты королевств полуострова обладают колоссальными магическими способностями, это правда. Но в эпоху гонений на Путников Дендрием проявил себя одним из самых безжалостных и кровожадных притеснителей. Они вырезали гостей из вашего мира сотнями, уничтожали даже тех, кто прибыл в Цельду давно. А Эпиршир был первым, кто отменил все карательные меры, направленные в вашу сторону, и твои соплеменники со всех концов Паберберда двинулись сюда в надежде спастись. Такие вещи не исчезают в веках без следа. Равно как не исчезает без следа и благодарность. За последние годы мы нарастили небывалую мощь, и хотя теперь почти везде к вам относятся с уважением, дурная слава и свежая память о тех ужасах, что творил Дендрием, отворачивают от них даже новых Путников, не заставших казней и пыток. А теперь представь, сколько магически одарённых разумных отправится сражаться с ними — кто из чувства долга, кто из мести, кто, не стану отрицать, ради наживы. В отличие от остальных государств, Магистрат Эпиршира почти на треть состоит из Путников — и у них уж точно есть парочка не сведённых с Дендрием счетов.

Максиму оставалось только кивнуть. Аргументы, которые приводил студент, его убедили сполна.

— И, раз уж мы об этом заговорили, на нашей стороне Триада, — подытожил Агнеотис. — Они чудовищно сильны, это раз. Они впервые Упали именно там — в разгар гонений на Путников — и пережили те события малолетними детьми, это два. Так что… сам понимаешь. Думаю, победа будет лёгкой.

— Если только в Дендрием не найдётся кого-то настолько же серьёзного. Ну хорошо, а почему ты с этими новостями именно ко мне пришёл? Не припомню, чтобы я вызывал у тебя столько доверия. А инфа явно конфиденциальная.

Давид кратко охнул, как если бы и правда забыл за всеми этими разговорами о чём-то очень важном, и вновь заговорил практически неразличимо.

— Есть поверье, что Путники появляются в Цельде перед событиями… определённого характера, скажем так, — беспокойно начал он. — Нехорошего характера, как ты уже понял, наверное. О тебе много говорили в Эпиркерке, и не могу сказать, что настроения были без исключения благостными. Понимаешь, к чему я?

— Честно говоря, не совсем.

— Я не знаю, насколько это правда. Но люди верят, что прибытие Путника почти всегда является предвестием серьёзных изменений. Какие именно это будут изменения, никто никогда предсказать заранее не может, но народ по обыкновению своему не любит любых перемен. Когда объявят начало войны, найдутся те, кто попытается… сопоставить одно с другим.

— Погоди, — Макс отпрянул. — Ты хочешь сказать, что люди будут меня в этом обвинять?!

— Не со зла, разумеется, — попытался смягчить формулировку Давид, — От страха. Всё, что они будут пытаться сделать — найти объяснение тому, что мирная жизнь в одночасье сменилась… немирной. Но в общем и целом, да. Первый месяц после того, как война с Дендрием станет известна широкому кругу, многие попытаются оправдать эти события твоим Падением. Не знаю, насколько хорошо ты знаком с таким явлением, как психология, но…

— Я охренеть как хорошо знаком с этим явлением, Давид. И насколько всё будет серьёзно? Типа мне ходить и оглядываться? Или вообще из дома не показываться?

— Не знаю, Максимус, — честно ответил студент. — За то время, что я живу, ты — первый Путник, оказавшийся в Эпиршире. Но одно знаю точно: держись ближе к господину магистру. Старайся никуда без него не выходить. Толпа глупа и скора на обвинение, но рядом с ним тебя не тронут. Или, по крайней мере, ему хватит сил тебя защитить.

— Потрясающе…

— Я говорю это не для того, чтобы тебя запугать, ты же понимаешь? Просто будь осторожен. Мой долг — предупредить об опасности, но в остальном я по понятным причинам не помощник.

— Понимаю, разумеется. Но напугать получилось… Ладно. Спасибо, Давид, правда — это были действительно важные сведения.

***

Письмо на дорогой плотной бумаге мелко подрагивало в намертво сжатых пальцах. Строки прыгали, наскакивая одна на другую, и расплывались перед глазами — расфокусированный взгляд никак не хотел уловить их смысл. Он прочитал письмо дважды, но всякий раз на середине послания самообладание покидало его, и до конца добраться удалось только с третьей попытки. Прямолинейность, запечатлённая на бумагу, выдавливала из груди воздух. Чем дольше кабинет оставался погружённым в тишину, тем яростнее адресата колотил озноб.

Они всё знают. Они настроены крайне решительно. Первый этап плана завершён, ему ясно дали это понять, подробно и бесстрастно изложив хронологию событий их их первопричины, и дальнейшие их действия теперь будут зависеть только от его решения.

Но на это невозможно решиться. Это значило бы предательство всего, во что он верил, предательство самой идеи верности и веры. Разве жизнь нескольких человек может стоить так дорого? По мнению автора письма, может — и будет стоить ещё дороже.