Ученик Истока. Часть I (СИ) - Волковец Серафим

— Это громко сказано, Мастер. Скорее, обмениваемся информацией, когда что-то важное происходит.

— Это и называется сблизиться. Следи за тем, какой информацией с ним обмениваешься — напоминаю, что мы с тобой в опасной близости к королевской семье, а его отец состоит в парламенте. Если они узнают то, что должны были узнать сильно позже, да ещё и от тех, кто об этом ничего не должен знать по определению, возникнут проблемы.

Максим кивнул. Серьёзность положения, в котором ему довелось оказаться по чародейской милости, он осознал уже достаточно давно, чтобы не пугаться подобных заявлений.

— Новости о скором наступлении на Дендрием стали наконец доступны всему дворянскому сообществу, — Захария закончил со второй половиной вина и тут же вновь наполнил бокал почти до краёв. — И не просто доступны: Его Величество сделал нечто, чего я предсказать был в принципе не в состоянии, так что ситуация изменилась критически. Буду говорить откровенно, я не совсем понимаю, почему Агнеотисы до последнего оставались в числе непросвещённых, учитывая, что их военная мощь является в стратегии королевства основной ударной силой массового характера, и как вся эта канитель прошла мимо парламента в принципе, учитывая, что именно они должны были стать решающей вехой на пути финального решения. Но предположим пока, что «случилось как случилось». Что для нас сейчас гораздо важнее, это то, что со дня на день объявят начало военной кампании для остального населения королевства. А это означает — полная мобилизация сил.

— И я попаду под удар, — закончил Макс.

— Ты меня не перебивай лучше, — Захария зыркнул на него предупреждающе и злобно хлебнул вина. — Разумеется, младший Агнеотис тебе и о предрассудках всяких рассказал. Но не это наша основная проблема на данный момент. Люди тебе ничего не сделают — они как псы, что лают, но не решаются укусить. Обвинят во всех смертных грехах, повоют на судьбину свою несчастную и успокоятся. С момента, когда население будет оповещено, запустится обратный отсчёт, по истечении которого — а я уверен, что время наше истечёт в тот день, когда выпадет первый снег — мы с тобой покинем Эпиркерк. Догадаешься с одного раза, куда отправимся?

Максим догадывался. Но озвучить единственно верное предположение ему не хватило духу. Произнести — значит, воплотить в реальности, дать этим словам место в своей жизни, а давать им в своей жизни место ему очень не хотелось.

— Прекрасно, что мы друг друга понимаем без слов, — кивнул, выпил до дна и снова наполнил свой бокал колдун. — Итак, мы подходим к основной нашей проблеме: ты ни черта не готов сражаться. Дьявол, ты даже базовых заклинаний не знаешь, не говоря уже о том, чтобы идти в атаку или даже хотя бы себя защитить.

— Но факт моего отъезда с вами на фронт — это факт, верно?

— Вернее только то, что на Земле небо голубое, — фыркнул Захария. — Не смотри на меня так: я не испытываю ни малейшего желания отправляться чёрт знает куда, чтобы убивать и калечиться, тем более тащить в такое место тебя. Но ни ты, ни я с этим ничего сделать не сможем: покуда ты живёшь в Эпиршире, ты соблюдаешь законы этой страны, и аспекты личного эмоционального отношения к этим законам никого не интересуют. В связи с этим возникает закономерный вопрос.

Он одним махом влил в себя ещё один полный бокал. В таком состоянии чародея Максиму видеть ещё не доводилось: впервые на его памяти старик по-настоящему нервничал.

— Останешься ли ты под моей опекой в Эпиршире и отправишься на фронт, — выдохнул он, — Или уедешь из этого королевства один.

Что-то острое и тяжёлое скрутилось у парня в животе и болезненно заворочалось, царапая внутренности.

— А вы уехать не можете?

— Если бы мог, подобный выбор бы перед тобой не стоял — всей этой ситуации вообще бы не было. Помимо наивного идиотизма вроде связей, недвижимости и остального имущества, нажитого моим потом и чужой кровью, есть вещи куда более значимые и важные, оставить которые для меня равносильно смерти.

— Айгольд?

— Как минимум. Или что, предлагаешь попробовать уговорить его бежать с нами?

Подобное предложение даже на этапе отчаянной идеи звучало не только неправдоподобно, но и откровенно глупо.

— Тот факт, что Айгольд не прибежал сюда с горящей жопой и не сообщил об этом лично, подтверждает серьёзность положения. Думаю, его попросту не выпустили из замка. Буду говорить прямо: я понятия не имею, сколько у нас остаётся времени до момента объявления войны народным массам. Может, неделя. Может, день. Может, час. Как только это случится, найдутся отчаянные головы, готовые на всё, лишь бы покинуть пределы Эпиршира, и хотя им будет плевать, куда и как бежать, пусть бы даже с голой задницей, их поезд уже уйдёт. Все крупные дороги, сообщающиеся с соседними королевствами, перекроют; любые суда, покидающие территорию страны, начнут досматривать с такой тщательностью, что Хэдгольд лично будет осведомлён о количестве крыс в трюме самой маленькой пинасы. О магических порталах и говорить нечего: их выходы и входы легко отследить, а там уж поймать и отправить дезертиров домой дело техники. Понимаешь, к чему я веду?

— Если я решу бежать, у меня на всё про всё от недели до часа, — заключил парень, чувствуя, как холодеют руки.

В кухне стало тихо. Давящее молчание выжимало из Максима хрупкое и шаткое самообладание, за которое он держался как утопающий за соломинку. Самое главное в стрессовых ситуациях — не паниковать, он помнил это с детства, помнил как «Отче наш», пусть и не всегда находил в себе силы не провалиться в зыбучий песок ужаса. Но больше всего его пугала не война — и даже не необходимость покинуть королевство как можно скорее и в полном одиночестве. Больше всего его испугала скорость, с которой над его головой закручивалось око урагана.

Полчаса назад он ходил по чародейскому саду и обсуждал с младшим Агнеотисом гипотетические пути наступления. Час назад он сидел на лавочке на крыльце, обнимая учебник, и робел, признавая, что осведомлён о политической обстановке их государства. Полтора часа назад он кормил Дрозда, наблюдал за тем, как медленно опускается солнце за крышами города и думал о какой-то бытовой ерунде — о козах, о приближающейся осени, о том, что неплохо было бы сходить на днях в какую-нибудь лавку прикупить одежду потеплее…

И вот он на кухне, сидит и слушает, что ему нужно бежать. Оставить всё, к чему он даже толком привыкнуть по-настоящему не успел, и бежать в неизвестность ещё менее гостеприимную и доброжелательную, чем всё, что встретило его здесь. Бежать не оглядываясь, скрываться и прятаться, начинать всё с нуля. В одиночку.

— Спрашивать, что, по вашему мнению, будет лучшим вариантом, я так понимаю, не вариант.

— Не вариант, — подтвердил Захария. — Одно дело — взять на себя ответственность за твой стол и кров, и совсем другое — за твою смерть. Повторную, конечно, но всё-таки. Не мне решать, останешься ты или уедешь, Максимус, ты сам должен определить дальнейший план действий. Но, если захочешь бежать, я помогу тебе сделать это как можно быстрее и незаметнее. Искать не будут.

— А если бежать, то куда?

— В Тулин. Или в Инамиан. Или в Скардсгард. Словом, на север — там у меня знакомых больше и они наверняка не откажут в помощи. Королевства юга в какой-то момент окажутся в той или иной степени вовлечены в эту войну: Лантани наверняка примут сторону Дендриема, Эринготт будет поддерживать Эпиршир, а в Аэно’Элсис или в Вольных землях никто в здравом уме прятаться не станет в принципе. Так что выбор есть, пусть и не богатый. Я бы рекомендовал Тулин — они там все культурные, к Путникам относятся почти как к божьим отпрыскам, да и наука процветает. Хорошее место.

— И… и куда я там пойду?

— К знакомым моим, сказал же, — колдун сделал несколько крупных глотков. — Некоторые из них Путники, но большинство местные, достаточно надёжные, чтобы их рекомендовать. Всё, что тебе необходимо будет сделать — это пересечь границу и направиться к ним как можно скорее, желательно не попадаясь на глаза стражам. С первой задачей я тебе помогу, со второй придётся справляться самостоятельно. Но если ты добрался до меня, думаю, и до них доберёшься.