Лекарь Империи 4 (СИ) - Лиманский Александр

Владимирская Центральная больница встретила нас ярко освещенными окнами и парадным подъездом. Внушительное здание в стиле ампир с массивными колоннами и богатой лепниной выглядело скорее как дворец какого-нибудь аристократа, чем как медицинское учреждение. Контраст с нашей скромной больницей в Муроме был разительным.

Нас уже ждали. Едва мы вышли из машины, к нам тут же подбежал молодой, взъерошенный лекарь в халате, судя по всему, ординатор.

— Господа из Мурома? Следуйте за мной, пожалуйста! Вас уже ждут!

Мы быстрым шагом двинулись за ним. Охрана барона, четыре молчаливые фигуры в темных костюмах, шла следом, и их тяжелые, синхронные шаги гулко отдавались в просторных мраморных коридорах.

Поднимаясь по широкой мраморной лестнице на третий этаж, я краем глаза заметил какое-то движение на широком подоконнике в одном из пролетов. Инстинктивно обернулся и замер.

Там сидела… кошка.

Точнее, ее полупрозрачный, голубоватый силуэт, который слегка мерцал и подрагивал, как изображение в раскаленном воздухе. Она была похожа на призрака из детских мультиков — не материальная, сотканная из самого эфира. Насколько я помнил вроде такая порода называлась «сиамской». За ее спиной медленно шевелились два больших, переливчатых крыла.

Существо в этот момент было занято важным делом — оно тщательно вылизывало свою нематериальную лапку, но, почувствовав мой пристальный взгляд, замерло.

Его большие, изумрудные глаза, которые были самой яркой и плотной деталью всего облика, расширились от изумления.

— Ты… ты меня видишь? — прозвучал в моей голове изумленный голос. Бархатный, с легкими надменными нотками, и определенно женский.

Глава 11

— Господин Разумовский? — ординатор, который уже успел подняться на несколько ступенек выше, обернулся. — Что-то случилось?

— Идите, я вас догоню, — сказал я, не отрывая взгляда от кошки. — Мне нужна минута.

Артем бросил на меня вопросительный взгляд, но я едва заметно кивнул ему — все в порядке. Процессия, не сбавляя шага, двинулась дальше, а я подошел к окну.

— Да, я тебя вижу, — произнес я мысленно. — Как тебя зовут?

Кошка грациозно спрыгнула с подоконника. Но вместо того чтобы приземлиться на пол, она плавно расправила свои мерцающие крылья и бесшумно зависла в воздухе на уровне моих глаз.

— Шипа, — она сделала небольшой круг, с нескрываемым любопытством изучая меня. — Невероятно! Живой человек, который видит духов! Кто ты такой?

— Илья Разумовский, лекарь из Мурома. А ты дух этой больницы?

— Можно и так сказать, — Шипа, завершив свой облет, легко опустилась мне на плечо. В отличие от тяжеловесного Фырка, она была почти невесомой, как дуновение ветра. — Я здесь уже сто пятьдесят лет.

— У меня есть свой фамильяр в Муроме. Бурундук по имени Фырк.

— Бурундук? — в ее бархатном голосе прозвучало неприкрытое аристократическое презрение. — Как… мило.

Я усмехнулся про себя. Если Фырк был болтливым паникером и сплетником, то Шипа явно относилась к другому типу — сдержанная, немногословная, с явным чувством собственного превосходства.

Интересное знакомство.

— Мне нужно идти, — сказал я. — Пациент ждет.

— Я полечу с тобой, — тут же заявила она. — Слишком любопытно — живой человек, видящий духов, да еще и лекарь. Что ты будешь делать?

— Оперировать.

— Интересно, — она устроилась на моем плече поудобнее, обвив хвостом мою шею, как живой шарф. — Давно я не видела ничего занимательного.

Еще один фамильяр. Отлично.

Помощник в этой больнице мне точно не помешает. Правда, характер у этой, похоже, не сахар. Не то что болтливый Фырк.

Эта — аристократка, строптивая и с явным чувством собственного превосходства. К ней нужен другой подход. Осторожный.

Интересно, каков ее функционал? Умеет ли она то же, что и Фырк? Сканировать, находить патологии? Ладно. Давить не буду. Пускай сама показывает, на что способна. Время покажет.

Я догнал Артема и остальную процессию у дверей предоперационного блока, который вел в операционную.

Палата барона больше напоминала дорогой гостиничный люкс, чем больничное помещение. Просторная комната с высокими потолками, тяжелые бархатные шторы на окнах, мебель из темного резного дерева, на стенах — картины в массивных позолоченных рамах.

И посреди всей этой роскоши, как неуместное напоминание о хрупкости бытия, — современная медицинская кровать, окруженная целой батареей пищащих и мигающих мониторов.

Вокруг кровати роились люди в безупречно белых халатах, создавая ощущение бессильной, панической суеты.

Сам барон фон Штальберг лежал на высоких подушках.

Его обычно багровое, полнокровное лицо сейчас приобрело серовато-землистый оттенок и было покрыто мелкой, липкой испариной.

Дыхание было тяжелым, прерывистым, с отчетливо слышными на расстоянии влажными хрипами — классическая картина начинающегося отека легких.

Но глаза… глаза его были абсолютно ясными, полными упрямой, несгибаемой воли. Он не умирал. Он ждал.

Увидев меня, он слабо, одними уголками губ, улыбнулся.

— Разумовский… знал, что приедете…

— Этот почти отлетался, — раздался в моей голове холодный, как лед, голос Шипы. Она сидела на моем плече, невидимая для остальных. — От него пахнет страхом и озоном. Запах близкой грозы.

— Ваше сиятельство, — я подошел ближе, игнорируя суетящихся лекарей и бросив беглый взгляд на показатели мониторов. Цифры были ужасающими. — Как вы себя чувствуете?

Стандартный ритуальный вопрос. Но он был необходим, чтобы установить контакт, чтобы дать понять ему и всем остальным, что с этой секунды командовать парадом буду я.

— Паршиво, — он криво усмехнулся, и его дыхание сбилось. — Но теперь… когда вы здесь… я готов.

Он с трудом повернул голову к стоявшему рядом с кроватью низкорослому, полноватому мужчине в строгом костюме гильдейского чиновника.

— Эй ты, пройдоха! Давай сюда… ваши бумаги…

Чиновник тут же суетливо протянул ему планшет с открытым документом. Барон взял стилус дрожащей, непослушной рукой. С трудом сфокусировал взгляд. И поставил свою подпись под длинным текстом, полным юридических формулировок. В нем было много всего об осознании рисков и добровольном согласии.

Пока я общался с бароном, Артем не терял ни секунды. Он не обращал внимания ни на роскошь, ни на чиновника, а сразу направился к стоявшему у мониторов местному лекарю-анестезиологу.

Краем глаза я заметил, как они начали быстрый, деловой диалог, и Артем, указывая на распечатку анестезиологической карты, начал задавать короткие, точные вопросы. Он уже был в своей стихии, за считанные минуты получая всю необходимую информацию о том, что происходило с пациентом последние часы.

— Вот теперь… можете резать, — Ульрих фон Штальберг снова перевел взгляд на меня. — Я вам… доверяю…

— Все будет хорошо, ваше сиятельство, — заверил я его спокойным, ровным тоном. Для него это были слова надежды. Для меня — констатация плана действий. — Через несколько часов вы будете чувствовать себя значительно лучше.

Санитары, дождавшись этого момента, начали готовить каталку для транспортировки в операционную. Я отошел в сторону, давая им работать. Здесь, у кровати, моя работа была закончена. Теперь поле битвы переносилось в другое место.

У стены, скрестив руки на груди, меня уже ждал высокий седовласый мужчина в идеально отглаженном халате Магистра. Его лицо было напряженным, но он держался с достоинством. Это, без сомнения, и был Илларион Харламов, главврач этой роскошной больницы.

Магистр Харламов выглядел в точности так, как я его себе и представлял по голосу в телефоне. Холеное, ухоженное лицо, которое не знало бессонных ночных дежурств. Надменный, слегка брезгливый взгляд, которым обычно одаривают нечто низшее по статусу. И идеальная, вышколенная осанка.

Типичный столичный эскулап, привыкший к абсолютному почтению и беспрекословному подчинению.