Человек государев (СИ) - Горбов Александр Михайлович

Дед усмехнулся и кивнул на меня.

— Новенький?

— Да, Игнатий Лаврентьевич, недавно на службу приняли. Разрешите отрекомендовать — Скуратов Михаил Дмитриевич.

Прищурившись, комендант оглядел меня.

— Ну, посмотрим, может, и сгодится на что. Только сначала ты норматив сдашь.

Он развернулся и бодрым шагом пошёл к полигону. Ну и мы следом за ним, стараясь не отставать от бодрого старика.

— Бывший боевой государев маг, — шепнул мне Саратовцев. — Турков в прошлую войну бил, даже орден за это получил.

— А чего он здесь тогда делает? — я недоумённо посмотрел на широкую спину впереди.

Боевые государевы маги — не просто сила, а силища! Один может собой целый полк заменить или батарею артиллерии. Пока я учился в университете, пару раз видел таких: мундиры, золотое шитьё, награды на всю грудь, свита из адъютантов. Лучшие дворяне державы, как называет их государь. И уж точно они не сидят на заштатном полигоне в провинции и не носят старые растоптанные сапоги.

— Из рядовых выслужился, — многозначительно выпучил глаза Саратовцев. — Как в отставку вышел, попросил себе такое место. Чтобы при магии быть.

Ах вот оно что! Тогда верю, вполне может быть. Нет у него ни капиталов, ни родни богатой, ни особняка самого завалящего. И в чинах мог не слишком высоко вырасти — господа офицеры не любят таких «выскочек» из солдат.

Стоило перевалить через пригорок, и я увидел полигон во всей красе. Несколько оборудованных позиций для стрельбы вроде тех, что в тире, и массивные железные столбы в качестве мишеней шагах в тридцати.

— Константин, — дед поманил к себе Саратовцева, — всё помнишь? Тогда бери и начинай.

Он вынул из кармана шкатулку и распахнул крышку. Внутри в гнёздах лежали кубики малахириума, оправленные в серебро. Саратовцев подмигнул мне, взял один кубик и пошёл на позицию.

— Давай, отработай стандарт как положено, — напутствовал его боевой дед. — А то я тебя до Рождества каждую неделю вызывать на правёж буду.

Саратовцев дёрнул плечом, зажал малахириум в кулаке и вытянул руку.

— Долго ты телиться будешь? — прождав минуту, гаркнул дед. — Бей уже, хватит вошкаться!

В этот момент вокруг кулака Саратовцева полыхнуло сияние, а затем громко бахнуло. В железный столб пулей полетела яркая шаровая молния, шипя и потрескивая. А самого Саратовцева окутало дымом, будто он выстрелил из старинного дуэльного пистолета. Запах при этом был, словно раздавили тухлое яйцо.

— На зачёт сойдёт, — поморщился дед. — Только «юшки» подпустил, как пёрнул. Будь мы в армии, ты бы за такой выстрел неделю в караулах стоял.

— Игнатий Лаврентьевич, — Саратовцев развёл руками, — так я ж кабинетный работник. Где мне стрелять прикажете?

Бывший боевой маг досадливо махнул рукой, выражая своё отношение.

— Да куда уж вам! Была бы моя воля, так вовсе бы вас не учил. Но раз государь приказал чиновникам уметь базу, значит, надо. Так что давай, Константин, покажи мне малый защитный купол.

Саратовцев кинул на меня печальный взгляд и поднял руку к груди. Снова замялся, переступая с ноги на ногу, и сжал губы, делая внутреннее усилие.

На секунду фигура его окуталась прозрачной дымкой, а следом во все стороны шибанули струи серого дыма.

— Опять «юшку» навалил, чтоб тебя! Сколько раз повторять — чётче надо, чётче!

— Игнатий Лаврентьевич, пощадите! Да что я сделать-то могу?

— Давай «оглушалку», и хватит с меня этого позорища.

Саратовцев встал в позу, словно собирался боксировать. Но в этот раз не стал ждать и резко выбросил кулак вперёд. В мишень полетел тёмный сгусток, а сам он снова исчез в облаке дыма.

— Нормально, — бывший боевой маг скривился, словно от зубной боли. — Для зачёта годится. Всё, иди отсюда, чтоб глаза мои тебя не видели.

— Так мне ещё Михаила учить. Господин Мухин приказал…

— Иди, сам с ним позанимаюсь.

Саратовцев вернул в шкатулку малахириум и пошёл обратно к коляске. Проходя мимо, он сочувствующе хлопнул меня по плечу и шепнул:

— Держись, Мишань. Ты, главное, не спорь, а то у него рука тяжёлая.

И рысцой умчался прочь, оставив меня наедине с бывшим боевым магом.

— Михаил, — он окинул меня тяжёлым взглядом, — доводилось пользовать малахириум?

— Нет, Игнатий Лаврентьевич.

— Что же, тогда слушайте внимательно, два раза повторять не буду.

Короткими рублеными фразами он принялся читать мне лекцию о применении малахириума и «государевой» магии. Ничего сложного в ней не было, и любой, даже самый далёкий от волшебства человек, мог применять простые заклинания. Вроде тех, что только что демонстрировал Саратовцев. Собственно, на этом и сыграл государь Пётр Юрьевич в борьбе с боярскими родами, когда его полки особого строя пудами жгли малахириум, но задавили природных магов.

Чтобы создать заклятие, необходимо было сжать малахириум, ощутить силу, заключённую в нём, а затем чётко представить последовательность «Глаголов». Универсальных символов, формирующих нужное воздействие.

Всего «Глаголов» было около четырёх десятков, названных именами букв из азбуки-глаголицы. Скажем, последовательность для шаровой молнии звучала как «Аз-Еры-Зело-Глаголи», а для щита — «Аз-Добро-Како-Земля». В общем, до ужаса просто и эффективно, если знаешь формулы и есть малахириум.

По сути, эти приёмы не сильно отличались от магии боярских родов. Иным был только источник «энергии». Да заучивались не отдельные «Глаголы», а цельные схемы заклятий, обычно хранящиеся в секрете в одной семье. Главное различие крылось в другом — объёмом «энергии», которым мог оперировать человек. Природные маги были способны, к примеру, сжечь целую усадьбу, как мой брат. А для обычного человека пределом возможностей была крохотная шаровая молния, вроде той, что запускал Саратовцев. Впрочем, и здесь имелись исключения: боевые государевы маги частенько превосходили природных на голову.

— Всё понятно? Тогда выучи к следующему разу.

Комендант полигона сунул мне бумажку с рисунками базовых «Глаголов» и последовательностями трёх простейших заклятий.

— Если ума хватит, попробуешь что-нибудь изобразить. — Он насмешливо глянул на меня из-под кустистых седых бровей.

Я выдержал его взгляд и спросил:

— Игнатий Лаврентьевич, разрешите сейчас попробовать?

— Что, вот так сразу?

— Не вижу, — я помахал бумажкой, — ничего сложного.

— Только чур потом не обижаться, когда «юшкой» обожжёшься.

Боевой дед усмехнулся, открыл шкатулку и выбрал кубик малахириума самого тусклого цвета.

— Ну, дерзай, смельчак.

Осторожно взяв кубик за серебряную оправу, я пошёл на позицию. Стоило зажать малахириум в кулаке, как руку пронзила тонкая невидимая игла, а по коже побежали мурашки. Под ложечкой засосало, и в груди заныло знакомое чувство — точно такое же, как при касании родового истока. Только волшебная сила была не тёплая и родная, а холодная и «казённая», начисто лишённая обертонов.

— Что, не выходит? — за спиной раздался насмешливый голос коменданта.

Не обращая на него внимания, я вскинул руку и сразу же представил символы. Аз. Еры. Зело. Глаголи!

Я непроизвольно моргнул, когда яркая шаровая молния сорвалась с моей руки и с резким свистом врезалась в мишень, полыхнув огнём. И никакого паразитного дыма от слабой концентрации, который здесь называют «юшкой». Меня в своё время брат с отцом гоняли до седьмого пота, пока я не научился работать чисто.

— Скуратов.

Опустив руку, я обернулся к коменданту.

— А я-то думал, — прищурившись, он разглядывал меня, будто заново увидел, — откуда мне знакома твоя фамилия? Не ожидал увидеть здесь столбового боярина.

— Бывшего.

— Да понятное дело. Настоящим на государевой службе делать нечего. — Бывший боевой государев маг помолчал немного и спросил: — А ты не хочешь в армии послужить? Дельным магам там всегда рады и на чины скупиться не будут. Да и я бы за тебя слово замолвил перед генералами.

— Благодарю покорно, Игнатий Лаврентьевич, но вынужден отказаться. Я уже избрал службу и не собираюсь её менять.