Человек государев (СИ) - Горбов Александр Михайлович

— Как знаешь. Но если надумаешь, приходи.

«Ага, уже бежим, волосы назад, — буркнул Захребетник. — Мечтаем просто по дальним гарнизонам мотаться».

Я был с ним полностью согласен. Армия, конечно, место престижное, но мне примера Зубова хватает за глаза. Да и магия не моя стихия, если уж по-честному. Не хватит у меня способностей стать настоящим разрушителем.

«Спорное утверждение, — снова вылез Захребетник, — но в любом случае в армии тебе сложнее будет выполнить наш договор».

— Доделывай упражнение, — разочарованно скомандовал комендант, — и можешь идти. Всё равно учить тебя нечему.

Мне тоже не хотелось здесь задерживаться, так что я поочерёдно создал малый защитный купол и «оглушалку». Отработал чисто, как положено, без тухлого запашка. Но едва только закончил, как Захребетник опять напомнил о себе.

«Там в малахириуме кое-что осталось. Забери на всякий случай».

— В каком смысле?

«Ты же боярин, у тебя внутренний резерв есть. Вот и перекачай туда энергию из кубика. Ой, да что я объясняю!»

Он перехватил управление, и я почувствовал, как из кубика по руке вверх потёк холод.

«Понял, как надо? В следующий раз сам будешь делать».

Когда я сдавал малахириум коменданту, то оказалось, что кубик сменил цвет, став из бледно-зелёного практически белым с тонкими тёмными прожилками.

— Ты смотри, весь разрядил, — покачал головой бывший боевой маг. — Какой шустрый, однако. Ладно, у меня этого добра много, не жалко.

В этот момент я ощутил внутренний запас сил, изрядно пополнившийся «казённой» магией. Мятной и холодноватой, но тем не менее действенной. И что самое удивительное, я мог её использовать для «фокусов», вбитых в меня братом.

«Понял, наконец, — довольным тоном отметил Захребетник. — Тебе не обязательно таскать с собой эти камешки, чтобы магичить. Прикоснулся и выпил их про запас. Только не говори никому, а то проблем не оберёмся».

Мы вернулись к коляске, где Саратовцев уже извёлся от ожидания. Комендант сухо попрощался и ушёл к себе в домик, не сказав больше ни слова.

— Не обращай внимания, он дядька хороший, но уж больно нудный. Пока зачёт примет, так всю душу вынет. Всё, давай садись и поехали, нечего тут больше делать.

Саратовцев велел Кузьме отвезти себя в тот трактир, где мы обедали. Он и меня звал с собой «посидеть за штофом», но я отказался. После занятий магией мне страшно хотелось спать, да Захребетника я не хотел провоцировать. Кто его знает, на какие подвиги может потянуть эту сущность после пары рюмок? Нет уж, мне его и на трезвую голову хватает за глаза.

Глава 15

Большой бадабум

День не предвещал ничего необычного. Мы с Мефодием появились на службе почти одновременно, чуть позже пришел Саратовцев. Я и Костя, поздоровавшись, занялись делами, Мефодий занялся чайником. А через минуту за стеной, в кабинете Мухина, зазвонил телефон.

Разговоры из кабинета, когда к Мухину кто-то заходил, до нас не долетали, стены глушили звук. А телефон трезвонил так пронзительно, что слышали не только мы, но и архивные дамы этажом выше, и гардеробщик Матвеич.

Мефодий, поспешно отставив в сторону чайник, бросился к двери.

— Выполняет обязанности секретаря, — взглянув ему вслед, с насмешкой пояснил Саратовцев. — Ежели Мухина высокое начальство разыскивает, скажет, что Сильвестр Аполлонович только что вышли, буквально на минутку. И тут же ему на квартиру перезвонит. А ежели это кто другой, то рявкнет, что их высокоблагородие отбыли по важному делу. Когда будут, неизвестно. И нечего беспокоить занятых людей.

Саратовцев растёр подошвой по полу выплеснувшуюся из чайника воду. И тут же на пороге кабинета появился Мефодий. Вид он имел растерянный донельзя, даже побледнел. Пробормотал:

— Беда, братцы. Ох, беда!.. Я Сильвестру Аполлоновичу на квартиру звонить, а супруга говорит — нету их, к цирюльнику пошли! Я спрашиваю, к которому, она говорит — не знаю. Яковом-то, который на Хлебной площади, их высокоблагородие в прошлый раз недовольны остались. И куда бежать теперь? А?

— Да что случилось? — перебил Саратовцев. — Зачем Мухина искать?

— На демидовском заводе паровая машина рванула. Говорят, что и жертвы есть. Может, врут, конечно…

Саратовцев присвистнул. Уверенно объявил:

— Не может быть, чтобы из-за малахириума. Небось, машина изношенная, на честном слове держалась, а заменить — жаба душила. Насилуют технику в хвост и гриву, а случись чего — искать начинают, на кого свалить… Вот что, Мишань. Давай-ка, руки в ноги — и бегом на завод. Осмотрись там, фон магический замерь, протокол составь согласно циркуляру — чтобы по нашей линии всё чин чинарем. А то опомниться не успеем, как заводские крючкотворы иск выкатят — что, дескать, амулет неисправен был, потому машина и рванула. А мы с Мефодием Мухина разыщем, расскажем, что в городе творится, покуда их высокоблагородие в цирюльнях усы закручивают.

— Понял, — кивнул я.

Взял со стола служебную папку-планшет — с бланками протокола и чистыми листами для заметок. Надел фуражку и быстро вышел в коридор.

Кузьма, пока вёз меня на завод, немного рассказал о его истории. Завод был основан знаменитыми купцами Демидовыми чуть ли не триста лет назад. Плавил и перерабатывал чугун, в числе прочего производил пушки. Год от года рос, перестраивался, и в начале прошлого века был выкуплен в государственную казну. С тех пор носил официальное название Императорский Оружейный Завод, оружие, производимое здесь, украшали соответствующим клеймом. Но в народной памяти завод остался демидовским, в городе его так и продолжали называть.

До завода мы добрались быстро, Кузьма своё дело знал. Остановил пролётку прямо у проходной.

— Ты, если хочешь, езжай обратно, — сказал я. — Я тут, боюсь, надолго. На извозчике доберусь.

— Да я бы вас дождался, — Кузьма шмыгнул носом. — Но их высокоблагородие сейчас, как на службе появятся, так первым делом спросят, где Кузьма. Тут же окажется, что ехать куда-нибудь надобно. Уже ведь, поди, и до градоправителя слух докатился. Вы ж гляньте, какой дымище валит!

Дым над территорией завода действительно поднимался. Но, насколько я мог понять, очаги уже потушили. За воротами стояли пожарные машины, однако особой суеты не наблюдалось.

Я предъявил на проходной удостоверение. Степенный охранник записал мои данные в журнал и рассказал, как пройти к нужному корпусу. Из его объяснений я понял, что взрыв произошел в «нарезном» цеху — том, где находились станки, обрабатывающие стволы винтового оружия.

— Благо, хоть не в патронном, — сказал охранник. И перекрестился — должно быть, не первый раз за сегодняшний день.

Я, обходя толпящихся в заводском дворе рабочих, пробился к корпусу.

Прямо на широком крыльце люди в белых халатах накладывали обожжённым повязки. Тяжелораненых увезли кареты скорой помощи, подход к крыльцу охраняли двое городовых, чтобы не лезли любопытные.

— Стойте, — попытался остановить меня парень моих лет в полицейской форме. — Дальше нельзя.

— Им можно, — скользнув взглядом по моему мундиру, сказал второй городовой, постарше. — Их благородие Государева Коллегия пожаловали. Документик позволите, господин хороший?

Я протянул удостоверение. Городовой прочитал по складам фамилию, взглянул на фотографию и вернул документ мне.

— Проходьте. Ежели чего, тама внутри господин унтер-офицер, дознанию проводят.

— А директор завода там?

— Посылали за ними, нету их в городе. Прислуга сказала, об эту пору оне с супругою завсегда на воды ездят, в заграницу. Но какой-то тип из конторы прискакал, раньше нас ещё. И господин инженер тоже там.

— Ясно. Спасибо.

Я прошёл в корпус. Бывать на таких серьёзных предприятиях до сих пор не доводилось, так что по сторонам смотрел с интересом.

Длинное двухэтажное здание, между этажами — лестницы и открытые лифтовые платформы. Одна рухнула, вон обломки валяются. Вторая, находящаяся у выхода, вроде цела. На первом этаже — два ряда станков, с двух сторон широкого прохода.