Наследник поневоле (СИ) - "Гоблин - MeXXanik"

Я закрутил краны, забрался в горячую воду и довольно вздохнул, прикрыв глаза. Думать резко расхотелось. Поэтому я просто лежал, наслаждался одиночеством и в голове у меня было совершенно пусто.

— Господин некромант! — раздался голос из стены. — Можно вас побеспокоить?

— Борис Николаевич, что случилось? — я не смог открыть глаза и махнул рукой, приглашая призрака войти.

— Ничего. Просто я хочу вас попросить. Не говорите Василию о том, что у меня силенок побольше, чем у него.

— Это почему? — от удивления я поднял веки.

Библиотекарь вздохнул и уселся на краешек унитаза. Выглядел он при этом донельзя смущенным.

— Мне кажется, что это станет для Козырева большим ударом. Василий привык быть важным и, кажется, считает, что опекает меня и Ярослава. Если старик узнает правду, то сильно расстроится.

— Мне казалось, что порой Козырев перегибает, — сказал я.

— Бросьте, Павел Филиппович! Я при жизни никогда не имел друзей. Мало кому было дело до заучки, что копается в книгах. А теперь у меня есть компания. Я стал нужным. Мне это нравится. И не хотелось бы менять хоть что-то…

Призрак насторожился и мгновенно истаял. В комнату тотчас заглянул Козырев и прошелся по мне равнодушным взглядом.

— Бориску не видели? — уточнил он и, не дождавшись ответа, исчез.

Я покачал головой и с неохотой выбрался из ванны. С трудом дошел до кровати. И едва моя голова коснулась подушки, как я провалился в глубокий сон.

Проснулся я от звонка будильника. С трудом открыл глаза и несколько мгновений лежал, глядя в потолок. Затем с неохотой нащупал телефон и выключил сигнал. Взглянул на экран, где уже было сообщение от Нечаевой:

«Доброе утро, Павел Филиппович. Очень надеюсь, что вам удалось выспаться и хорошо отдохнуть. Буду ждать вас у здания суда».

Всю сонливость как рукой сняло. Довольно улыбнувшись, я поднялся, привел себя в порядок, быстро оделся и вышел из комнаты.

Яблоковой в гостиной не было. На столе стояла тарелка с успевшими остыть блинчиками и чай. Я торопливо позавтракал и вышел на лестницу, ведущую на первый этаж, в приемную. Откуда и заметил Людмилу Федоровну. Несмотря на жару, она накинула на плечи вязаную шаль. А на голове у нее вместо обычной прически были завиты какие-то странные тугие кудри, которые женщина явно накрутила утром при помощи магии. Лицо Яблоковой украшал яркий макияж. Губы моя соседка зачем-то накрасила морковного цвета помадой, а глаза были подведены зелеными тенями. На столе перед Людмилой Федоровной стояла огромная чашка с чаем и тарелка с несколькими надкусанными пирожками.

Она сидела в кресле секретаря и втолковывала что-то стоявшему в приемной мужчине:

— Говорю же, у Павла Филипповича сегодня важное заседание. После обеда приходите.

— Тогда запишите меня, — робко начал посетитель, и Яблокова горестно вздохнула. Вынула из верхнего ящика стола толстую тетрадь, открыла ее на случайной странице и вынула из подставки ручку. Взглянула на посетителя.

— Фамилия! — строго произнесла она. — Имя! Размер ботинок.

— Сергей Варфоломеев, — растерянно ответил мужчина. — Сорок третий. Стоп! Зачем это вам?

Яблокова записала что-то в тетради. Затем отложила ручку и строго взглянула на пришедшего:

— Ну вот. После обеда приходите.

Она даже попыталась улыбнуться, но вышло у нее очень уж неестественно. Варфоломеев покачал головой и направился к выходу.

— Жестко, — оценил я, спускаясь в приемную.

Людмила Федоровна театрально вздохнула:

— Этот Варфоломей…

— Варфоломеев, — поправил я соседку.

— Варфоломеев, — повторила Яблокова. — Так вот: он прибыл с пустяковым делом. И я сама могла бы его проконсультировать. Но этот человек отказался и потребовал встречи с вами.

— А что за дело? — уточнил я, направляясь к выходу.

— Да раздел имущества и продажа совместного жилья, — отмахнулась женщина. — Он хочет свою долю продать, а бывшая супруга ни в какую не желает ее покупать. Ну, сами понимаете. Плохо они развелись.

— И что же вы посоветовали? — полюбопытствовал я.

— Да найти цыган или каторжан бывших, и уступить им долю, — ответила женщина. — Но вместо того, чтобы сказать «спасибо» за бесплатную консультацию, он начал еще сильнее настаивать на встрече с вами.

Качая головой, я осторожно произнес:

— Людмила Федоровна, вы провели много времени в стазисе. За эти годы право несколько поменялось. И поэтому прошу вас: не давайте больше никому бесплатных консультаций. Просто записывайте людей на прием после обеда. Хорошо?

Яблокова тяжело вздохнула.

— Я всеми силами… — начала она, но в это время входная дверь открылась. На пороге стоял растерянный мужчина в дорогом костюме.

— Занято! — тут же заявила ему Людмила Федоровна. — Покиньте приемную. Я вас вызову.

Мужчина не стал спорить. Лишь ойкнул и исчез за дверью. А Яблокова продолжила как ни в чем не бывало:

— Шастают тут, с мысли сбивают. Так вот: я всеми силами хочу помочь тебе и сделать твой приемный день хоть чуточку легче. И чем ты платишь мне? Черной неблагодарностью…

Она тяжко вздохнула и продолжила:

— Ладно, не буду я твоих клиентов консультировать. Езжай уже.

— Спасибо, — поблагодарил я и направился к выходу.

— Павел Филиппович!

У двери я остановился, обернулся.

— Ни пуха, — произнесла женщина.

— К демонам, — ответил я и покинул приемную.

Глава 14

Заседание

Машина была уже подана к крыльцу. А у капота с настороженным видом стоял Гришаня. Заметив меня, он натянуто улыбнулся в знак приветствия и открыл заднюю дверь, предлагая мне занять место в салоне.

— Доброе утро, мастер, — произнес он, изобразив вежливый полупоклон.

— Доброе, — ответил я, абсолютно не удивляясь тому, что водитель был уже осведомлен об утренней поездке.

Он сел за руль, обернулся и деловито уточнил:

— Ничего, если вас к зданию суда человек из «Сынов» доставит? Это не станет проблемой?

— Ну, на машине нет номеров семьи, — ответил я, пожимая плечами.

— И то верно, — согласился парень и завел двигатель. И машина тронулась.

— Как настроение, мастер? — Гришаня начал разговор беспечным тоном.

Но я теперь уже совсем иначе смотрел на него. Отчего-то вспомнился деревенский одичавший пес, который жил в деревне у нашего поместья. Мальчишки говорили, что однажды он просто вышел из леса и без опаски направился к домам. Видимо, пес знал людей и совершенно не боялся их. Точнее, на удивление точно определял, кто из человеческого населения не представляет опасности. В число безобидных вошли ребятишки и некоторые женщины, из тех жалели животину, подкармливая ее объедками. А вот хмурых мужиков пес обходил по дуге, стараясь при первом же проявлении внимания рвануть прочь.

В один из дней довольно молодой парень решил показать удаль в компании и надумал пнуть старого пса. Тот увернулся от ноги и рванул прочь под хохот глупого человека. А ночью вернулся, отыскал избу шутника и передушил птицу в курятнике.

Поначалу все решили, что это лисица забралась в деревню. Но на следующую ночь история повторилась. В этот раз пострадали козлята. Потом и телят кто-то покусал за ноги. Тут-то парень смекнул, что дело нечисто. Он взял ружье и решил выследить злодея. Устроился в амбаре, из которого была видна приоткрытая калитка на скотный двор, и стал ждать. Однако задремал и проснулся оттого, что его ружье выскользнуло из рук. Очнулся и понял, что оружие кто-то унес. Признаваться в том, что сам так опрофанился, парень постыдился. Но когда наутро вышел на крыльцо, то обнаружил на пороге пропажу со следами зубов на деревянном прикладе.

Через час парень вышел со двора со свежими тушками куриц, которые уцелели после расправы ночного гостя, и пошел в лес. Одну из птиц он положил на старый алтарь, а вторую оставил у кромки леса. Потом громко попросил прощения у обиженного им пса.

Мальчишки говорили, что им это показалось глупым, о чем они и сообщили своим родителям. А те отвесили каждому оплеуху и строго-настрого приказали не чесать языки о том, в чем не разбираются.