Наследник поневоле (СИ) - "Гоблин - MeXXanik"

— Насколько я помню, Людмила Федоровна говорила, что сама росла без отца, — нахмурился я.

— Ее тоже предал мужчина, — пояснила Арина Родионовна и по-хозяйски поправила в нагрудном кармане моего пиджака уголок платка. — Наша женщина только кажется суровой и сильной. А на самом деле она очень ранимая. Я заметила, как она ухаживает за розами, что растут у дома.

— Как-то она мне призналась, что эти кусты выросли из тех цветов, которые ей подарил поклонник, — рассеянно произнес я.

— Не поклонник, а дорогой ее сердцу мужчина, — поправила меня девушка.

— Может и так, — не стал спорить я. — Вероятно, я просто запамятовал. И вы думаете, что это причина, по которой Яблокова решила сменить гнев на милость в отношении Елены?

— Во всяком случае, она достаточно веская, — Нечаева вздохнула. — Поверьте, оскорбленная женщина способна пожалеть подругу по несчастью.

Я внимательно посмотрел на девушку и спросил со странным трепетом:

— Вы тоже испытали подобное?

— Может быть. Я не помню ничего похожего, — Арина Родионовна повела плечами. — Хотя мне кажется, что если бы меня предали, то все закончилось бы все очень скверно…

Она запнулась и подняла на меня потемневшие глаза.

— Не вздумайте меня предавать, Павел Филиппович.

— Не стану, — я взял ее ладонь в свою, желая дать понять, что даже мысли не допускаю о том, чтобы причинить ей вред.

— Ужасно страшно представить, что я могу сделать, если мне будет по-настоящему больно, — прошептала моя невеста.

— Мы не станем это проверять, — пообещал я.

— Договорились.

Девушка встала и направилась в зал. Я же остался дожидаться, пока меня вызовут.

Дверь зала открылась спустя час. И дружинный жандарм вызвал сперва правоохранителей, которые стерегли шар, а через несколько минут и меня. Я встал с лавки, одернул полы пиджака и шагнул к двери.

Шар, в котором хранился Андросов, уже стоял на трибуне. Я прошел к ней, ответил на стандартные вопросы, которые задала мне судья, а затем вызвал тотемы. Предсказуемо первым появился Буся и важно прошелся у трибуны, чтобы усесться перед столом секретаря.

Я же освободил Андросова из плена. И призрак тут же принялся метаться по залу с обезумевшим лицом. Я нахмурился, глядя, как дух беснуется. Этого в моем плане явно не было. Поди знай, из чего создана тюрьма Мары? И остался ли единственный свидетель в своем уме? Все присутствующие вздрагивали, когда Андросов касался их. Помещение наполнилось холодом.

— Итак, Павел Филиппович, можете ли вы явить нам призрака? — уточнила судья, внимательно глядя на меня.

— Сейчас, — ответил я.

— Что-то не так? — моментально влез в разговор один из адвокатов.

— Нет, все хорошо. Просто призрак слегка ослаб за время нахождения в хранилище. А я пока дам рекомендации, как общаться с призраками. Неупокоенные слушаются только некроманта, поэтому мне нужно будет указать на того, кто будет вести допрос. Иначе призрак может попросту его игнорировать. Итак…

Я взглянул на участников процесса, ожидая ответа.

Судья и обвинитель по очереди представились. Затем пришел черед адвокатов, и я кивнул. Покосился на Андросова, который тем временем замедлился и вовсе остановился, внимательно глядя на меня. А затем произнес:

— Ты спас меня, некромант. Умоляю тебя, не отправляй меня обратно в эту тюрьму!

Я кивнул в ответ, и убедившись, что призрак может общаться, осторожно принялся наполнять его силой, проявив в материальном мире. Сидевшие в зале ахнули, а судья, как мне показалось, слегка отстранилась, вжавшись в кресло.

— Ваш свидетель не представляет опасности для окружающих, Павел Филиппович? — уточнила она.

— Не представляет, — успокоил я женщину и перевел взгляд на призрака. — Отвечай на вопросы.

Я перечислил имена и фамилии участников, и призрак послушно ответил:

— Слушаюсь, мастер-некромант.

Я отошел чуть в сторону, поддерживая нити силы. Андросов принялся отвечать на вопросы, которые ему поочередно задавали обвинитель и судья. Адвокаты в этот допрос не вмешивались, лишь едва слышно переговариваясь о чем-то друг с другом.

Допрос продлился почти два часа. За это время Андросов признал, что его тело поднял для допроса некромант Павел Чехов. Допрос был зафиксирован на видео, и нарушений процесса не было. Затем он принялся отвечать на вопросы обвинителя, честно и очень подробно рассказывая эпизоды, в которых был замешан судья и монархисты. Секретарь заседания едва успевала записывать показания в протокол, быстро щелкая по клавиатуре. Буся зачарованно наблюдал за движениями ее пальцев, и каждый листок на его корнях дрожал в такт звукам.

Наконец, допрос закончился, и я с облегчением убрал тотемы. Призрак исчез. Оставалось последнее слово подсудимого, и вынесение приговора.

— Свиридов Анатолий Викторович, встаньте, — попросила судья, и князь послушно поднялся с лавки. — Суд предоставляет вам последнее слово.

— Я признаю себя виновным, ваша честь, раскаиваюсь и прошу о снисхождении, — ответил тот.

Нужных эмоций в его голосе я не услышал. Но судья стукнула по столу молотком, и секретарь объявил:

— Суд удаляется в совещательную комнату.

Все послушно поднялись со своих мест, провожая строгую судью, уходящую для принятия решения.

Глава 15

Волшебная тетрадь

Приговор оглашали долго. Судья монотонно перечисляла эпизоды преступлений, в которых обвинялся Анатолий Викторович. Сидя на одном из стульев в зале суда, я слушал речь скорее тезисно. По итогу Свиридов избежал наказания по части эпизодов в связи с истечением срока давности. Но по содействию разбойному делу его признали виновным, с учетом снисхождения. Судья отметила, что Свиридов много лет верой и правдой служил Империи. Также она сделала акцент на том, что ее бывший коллега оказался втянут в темные дела против своей воли. Мне подумалось, что судья мысленно ставила себя на место преступника. Быть может, у нее самой за все время службы случались истории, в которых приходилось переступать на темную сторону.

Пару раз я ловил на себе ее тяжелый взгляд, но она тотчас отводила.

— … и назначить ему наказание в виде бессрочной ссылки со сроком надзора жандармерии в двадцать лет, — закончила судья и отложила на стол листы. — С сохранением дворянского титула, но лишением всех заслуг и регалий, полученных на посту судьи, и с пожизненным запретом занимать указанную должность.

В зале раздались тихие шепотки. Я довольно вздохнул: такой приговор устраивал всех. Из влиятельного человека, Анатолий Викторович превратился в обычного старика, который будет тихо доживать свой век за пределами столицы. А еще теперь Свиридову нужно будет встать на учет в отделе жандармерии по месту пребывания и отмечаться там трижды в неделю. Скорее всего, он переквалифицируется в купцы или промышленники, потому что про конфискацию имущества и денежных средств судья в приговоре не упомянула. Но при этом его дочерям ничего не помешает построить карьеру в любой сфере.

Я осмотрел сидевших в зале людей. Белова и Шуйский, который расположились рядом друг с другом, не могли сдержать довольных улыбок. Невольно я отметил, что они хорошо смотрятся вместе. Только слепой не заметил бы, что князь посматривает на свою спутницу с гордостью. Дело дошло до суда, а значит, скоро следователя по этому делу ждет повышение.

Удовлетворенным казался и Свиридов, который, очевидно, не собирался обжаловать приговор. Он не был дураком и понимал, что избежал незавидной участи каторжника. Полагаю, Анатолий Викторович уже распланировал свою жизнь на ближайшие десятилетия и не боялся будущего.

Заседание закончилось. Свиридов поднялся на ноги и неспешно качнулся с пятки на носок. Потом повел плечами, будто разгоняя кровь в застывших от долгой неподвижности мышцах. Затем он неспешно застегнул пиджак и поправил узел галстука. Лишь очень внимательный человек смог бы заметить испарину над его верхней губой. Он утер ее платком и сунул его в карман пиджака. А потом повернулся ко мне. Я не ожидал, что бывший судья подойдет ко мне, и торопливо поднялся на ноги.