Лекарь Империи 2 (СИ) - Лиманский Александр

В кабинете меня встретила изможденная и злая Алина Борисова. Увидев меня, она тут же набросилась, как фурия.

— Ну и где ты шарахался⁈ — зашипела она. — Я тут одна за всех отдуваюсь, а он разгуливает по больнице! У меня уже голова кругом идет от этих кашляющих!

— Решал вопросы, которые тебе и не снились, Борисова, — отмахнулся я от нее, садясь на свое место. — Давай, зови следующего.

Рабочий день тянулся, как липкая патока. Казалось, время застыло. Пациенты шли нескончаемым потоком, и каждый следующий казался тяжелее предыдущего. Я механически слушал жалобы, ставил диагнозы, выписывал рецепты. Голова гудела, спина ныла, а в мыслях постоянно крутилась Мариам. Как она там? Помогло ли лекарство? Или я только усугубил ситуацию?

— Ну что, двуногий, очкуешь? — Фырк, который все это время сидел у меня на плече и с интересом наблюдал за происходящим, решил подлить масла в огонь. — А я тебе говорил, что не нужно было лезть не в свое дело! Сейчас эта твоя Мариам коньки отбросит, и тебя тут же на костре сожгут, как еретика! Вместе со мной! А я, между прочим, еще слишком молод и красив, чтобы так глупо закончить свою жизнь!

— Не каркай, Фырк, — мысленно огрызнулся я.

Кое-как я досидел до конца смены. Чувствовал себя выжатым, как лимон, который пропустили через промышленный пресс.

Скинув защитный костюм в чистой зоне, я переоделся в свою обычную одежду и, вместо того чтобы идти домой, поднялся наверх, в ординаторскую хирургии. Мне нужно было узнать новости.

По пути я столкнулся с Кристиной. Она как раз заканчивала свою смену на посту.

— О, Илья! А ты чего такой… помятый? — она смерила меня сочувствующим взглядом. — Лица на тебе нет.

— Переживаю из-за одной пациентки, Кристин, — честно признался я. — Взял на себя ответственность.

— Не переживай, ты же у нас умный, — она ободряюще улыбнулась. — Уверена, все будет хорошо.

Едва я вошел в ординаторскую, как меня встретил на удивление бодрый Шаповалов.

— А, вот и ты, герой-целитель! — он хлопнул меня по плечу. — А я тебя как раз ищу! Пойдем, покажу тебе кое-что. Думаю, тебе это понравится.

Мы направились в терапевтическое отделение. По дороге я, пользуясь моментом, отправил Фырка вперед.

— Фырк, быстро в триста четырнадцатую! Доложи обстановку! Что там происходило, пока меня не было? — мысленно скомандовал я.

Когда мы с Шаповаловым подошли к палате, я уже знал ответ. Пациентка не просто выжила, она чувствовала себя значительно лучше.

В палате царила почти идиллическая картина. Мариам сидела на кровати, а не лежала пластом. Бледность сошла с ее лица, в глазах появился живой блеск. Рядом с ней стоял счастливый Ашот с огромным букетом аляповатых, но явно дорогих роз.

— А вот и наш герой-спаситель! — торжественно произнес Шаповалов, входя в палату.

Я хмурился, ничего не понимая. Как? Как антибиотик мог подействовать так быстро? Это было практически невозможно. Даже самый мощный препарат требует времени, чтобы справиться с такой тяжелой инфекцией. Что-то здесь было не так.

Мариам слабо, но счастливо улыбалась мне со своей кровати.

— Господин лекарь! Спасибо вам! — ее голос был еще слаб, но полон искренней благодарности. — Мне стало гораздо, гораздо легче! Врачи рассказали, что это вы настояли, чтобы мне дали правильное лекарство!

Странно. Он подействовал слишком быстро. Почти мгновенно. Так не бывает…

— Да, вот какой у нас адепт молодец! — с гордостью сказал Шаповалов, поворачиваясь ко мне.

И именно в этот момент триумфа Мариам вдруг схватилась за живот.

— Ой!

Ее лицо исказилось от боли. Все присутствующие замерли.

— Что такое? Родная моя, что с тобой? — Ашот бросился к жене.

— Не могу… больно!.. — выдохнула она.

И именно в этот самый момент Мариам вдруг побледнела, ее глаза испуганно округлились, она схватилась за живот, и ее стошнило прямо на белоснежную простыню.

Густой, черной, как деготь, массой, похожей на кофейную гущу.

Глава 12

Я стоял, ошарашенный, и смотрел на эту жуткую картину. Триумф, который я испытывал еще секунду назад, сменился леденящим ужасом.

Что за чертовщина⁈ Желудочное кровотечение? Откуда⁈ На фоне полного, казалось бы, благополучия!

Фырк, который, видимо, в момент рвоты как раз находился внутри Мариам, тут же вылетел из нее, как пробка из бутылки шампанского. Вид у него был перепуганный и совершенно недоумевающий.

— Двуногий, я ничего не понимаю! — пропищал он у меня в голове. — Там… там все было почти чисто! Легкие после этого вашего антибиотика начали потихоньку очищаться от гноя, «стекляшка» отступала! А это… это откуда взялось⁈ Я же смотрел! Желудок был в порядке!

Ашот, увидев, что произошло с его женой, в ужасе закричал и бросился к ней, обвиняя всех нас, лекарей, в том, что мы ее чуть не убили. Прилипало и Гогиберидзе, которые еще минуту назад рассыпались в комплиментах моему «гению», теперь в панике суетились у кровати Мариам.

— Острая язва! — тут же предположил Прилипало, бледнея на глазах. — Или побочный эффект от антибиотика!

— Срочно в реанимацию! — подхватил Гогиберидзе. — Кровоостанавливающие! Зонд в желудок! Готовьте эндоскоп! Быстро!

Они отдавали стандартные, протокольные распоряжения, пытаясь хоть как-то взять ситуацию под контроль.

А я стоял и смотрел на лицо Мариам. И видел то, чего, похоже, не замечали остальные. Ее кожа и склеры глаз приобрели едва заметный, но очень характерный желтушный оттенок.

Это не желудок. Это печень. Острая печеночная недостаточность.

Я попытался было что-то сказать, докричаться до них сквозь эту суматоху, но меня никто не слушал. Меня просто оттеснили от кровати.

Гогиберидзе и Прилипало, отдав последние распоряжения медсестрам, скрылись за дверями реанимационного отделения. Мы с Ашотом и Шаповаловым, который все это время молча и очень мрачно наблюдал за происходящим, остались одни в опустевшей палате.

Шаповалов медленно повернулся ко мне. Его лицо было похоже на грозовую тучу.

— Ну что, Разумовский? Доигрался в героя? — его голос был тихим, но в нем звенела такая угроза, что у меня по спине пробежали мурашки. — Сначала спас, а теперь, значит, решил добить? Так, для верности? Ты косячишь, а мне разгребай за тобой! Это уже становится традицией. Неприятной!

Он направился к выходу.

— Пойдемте, Игорь Степанович, я с вами, — я шагнул было за ним.

Но он резко остановился и преградил мне путь.

— Прости, адепт, — он смерил меня холодным взглядом. — Но это дело для профессионалов. А ты сегодня уже достаточно «напрофессиональничал». Так что оставайся здесь. И не мешайся под ногами.

— Да как же так⁈ — тут же встрял Ашот, который до этого сидел на стуле, обхватив голову руками. — Господин лекарь, вы что, не видите⁈ Илья же… он же гораздо умнее некоторых ваших профессионалов'! Он же ей жизнь спас!

— Вы у нас тут, я смотрю, тоже большой специалист в медицине? — Шаповалов испепеляющим взглядом посмотрел на Ашота. — Я сказал, он остается здесь, значит, он остается здесь! В реанимации одного меня из хирургии вполне достаточно!

И он, не говоря больше ни слова, вышел из палаты.

Ашот снова сел на стул и жалобно посмотрел на меня.

— Илюха, а что… что с ней на самом деле?

— Я не знаю, Ашот, — я покачал головой. — Судя по тому, что я успел увидеть, у нее очень серьезные проблемы с печенью. Но что именно — понять невозможно без тщательной диагностики.

Я попытался его как-то успокоить, сказал, что в реанимации ею займутся лучшие специалисты, что все будет хорошо. Но слова мои звучали как-то неубедительно.

— Как же я теперь… как же я домой пойду? — прошептал Ашот. — Как я детям в глаза посмотрю?

— А ты и не ходи домой, Ашот, — я положил ему руку на плечо. — Оставайся здесь, в больнице. Попроси у медсестер стул в коридоре у реанимации. Будешь рядом с ней. А за детьми твои родители присмотрят.