Печать зверя (СИ) - Кас Маркус

В воздухе стоял легкий цветочный аромат. А щебет птиц доносился и до соседних островов.

Сразу за воротами меня окутала приятная прохлада. Тут была зона тенелюбивых растений и она мягко переводила в более теплую, а затем и в жаркую.

И тут было много посетителей. Я с удивлением обнаружил, что по дорожкам прогуливается самая разнообразная публика. Сколько я сюда не приходил, пока работал над артефактом, никогда не видел подобного оживления. Место стало популярным.

Павлова встретила меня у восточного павильона и подтвердила то, что я заметил:

— Теперь все непременно хотят сюда попасть. На экскурсии запись на месяц вперед, представляете? Ну и просто приходят, с самого утра до закрытия. Князь Ильинский уже подумывает о том, чтобы ограничивать свободное посещение.

Ну хотя бы владелец острова не решил поднять входную плату. Она была совсем условной и шла на содержание этого уникального места. Ограничение более разумная мера, позволяющая сохранить особую атмосферу и уединенность. Всё же, когда попадаешь сюда, создавалось ощущение, что ты в сказочном лесу. Не хотелось бы его терять.

Девушка продолжила делиться приятными изменениями, пока мы шли через сад к закрытым оранжереям, где сейчас было немноголюдно, по её словам. К тому же там открыли новую кофейню.

Про нефритовую лозу она, понятное дело, ничего не говорила. Но по косвенным признакам стало ясно — дело идет успешно. Часть вокруг растения была закрыта и тщательно охранялась. Постоянно приезжали какие-то ученые, собирались, обсуждали что-то…

Да и в общем внимание к уникальному саду повысилось, не только среди праздных гуляющих. Павлова с восторгом сообщила, что сюда собираются съезжаться со всего мира.

К счастью, я попросил хранителя сада, Макара Дуболома, не распространяться о том, каким образом ему удалось сотворить такой чудесный климат и условия. Насчет его неподкупности я не сомневался. Кому нужно, тот узнает. Ну а мне было совершенно не нужно отбиваться от фанатичных садоводов с заказами на теплицы. Меня влекло вперед, к другим аспектам магии и задачам.

Но было очень приятно смотреть на творение своих рук. Так приятно, что я всё никак не мог завести разговор, ради которого и прибыл.

Мы насладились кофе под сенью экзотических лиан, природница щебетала о каких-то саженцах, которые наконец-то ей доверили, а я всё раздумывал, как же вежливо начать.

— Вас что-то беспокоит, Александр Лукич? — девушка чутко заметила моё состояние.

— Беспокоит, — признался я, намеки это было вообще не моё, поэтому я просто добавил: — Екатерина Дмитриевна. Ваш отец.

Не очень изящно, но уж как смог.

Природница стремительно побледнела, затем не менее стремительно покраснела и, по обыкновению, так захлопала ресницами, что кажется сдула какую-то бабочку, решившую пролететь рядом.

Мне пришлось отстраниться от той бури эмоций, что овладела девушкой. Гремучая смесь практических всех возможных чувств пронеслась через неё, как ураганный ветер.

Я тактично отвел взгляд, чтобы дать ей время прийти в себя. Лишь боковым зрением видел, как она судорожно крутит кольцо на пальце.

— Как вы узнали? — очень тихо, едва слышно, спросила он после минутного молчания.

Буря в ней слегка улеглась, но всё ещё полыхала смесью гнева, тоски и стыда.

— Не думаю, что это важно, — я делал вид, что разглядываю пышные цветки, висящие поблизости, всё же она находилась в большом смятении. — Уверен, у вас на то веские причины. Но в связи с этим возникает некоторая проблема…

О выходке я решил пока не сообщать. И без того княжна была в шоке. Кто знает, как отреагирует на поведение родни. Не всё сразу.

— Тимофей, — вздохнула она. — Вы же про него?

— Ваша свет…

— Прошу вас, не надо! — вскинулась она. — Понимаю, что теперь это сложнее, но зовите меня по имени, граф.

На последнем слове она сделала легкое ударение и я всё таки посмотрел на неё. Обращение одновременно дружеское и указывающее на разницу наших титулов. Но я видел, что она это сделала из-за какого-то глубинного страха. Словно, обратись я к ней, как полагается, что-то кардинально изменится.

— Я вынужден спросить, прошу прощения. Но что случилось?

Девушка окаменела на какое-то время. Как-то сжалась и стала ещё миниатюрнее. Черты лица заострились, отчего она стала ещё красивее, как ни странно. Но это была выдержка, врожденная и воспитанная годами. Внутри неё бурлил океан.

Внешне ничем не выдавая себя, внутренне она всё же ослабила контроль. Вокруг нас зашелестели листья. Они потянулись к нам, укрывая чем-то вроде полога. Природнице очень хотелось отгородиться ото всего мира и она, сама того не осознавая, делала это при помощи своего дара.

— Екатерина, — негромко позвал я её.

Девушка вздрогнула и очнулась от воспоминаний. Лианы замерли, магическое давление отступило.

— Простите, — виновато и несмело улыбнулась она. — Я знала, что это произойдет, рано или поздно. Признаюсь, мне отчего-то казалось, что никогда. Я легкомысленная, да?

Я вежливо промолчал. Правильного ответа на этот вопрос не было.

— Мне кажется, я ошиблась… — пробормотала природница.

И, после ещё нескольких секунд молчания, её прорвало. И исповедь была очень долгой. Наполненной таким множеством эмоций, что ей самой было впору романы писать.

Отцы и дети. Вечный конфликт, существующий с начала времен. Амбиции одних и мечты других. Вещи, весьма редко совпадающие.

Так случилось и с княжной Шишкиной-Вронской. Когда девушка потеряла мать, будучи подростком, это был удар, с которым справиться оказалось не под силу. Мужчины совсем иначе переживают потери и в семье нужной поддержки она не нашла.

Но, к счастью, выбрала путь не разрушительный, а созидательный. Её дар пробудился очень рано, не в последнюю очередь из-за потрясения и желание убежать во что-то лучшее. И, так как природная магия охотно ей подчинялась, девушка с головой ушла в магию.

Отец лишь радовался, ведь ему казалось, что его дочь позабыла беды и ожила. Так что ей дали полную свободу в этом «увлечении».

А вот когда она стала достаточно взрослой, чтобы глава рода задумался о выгодном браке, Екатерина уже стала другой. Одержимой своим аспектом и изучением. Ей хотелось развиваться, а не «прислуживать мужу».

В общем, отец и дочь в один миг узнали, что вовсе друг друга не знают.

Скандал, насколько я понял, был страшный. Потому что князь привел жениха сразу, без предупреждения. Ему и в голову не пришло, что девушке это вообще может не понравиться. Наоборот, ожидал радости и благодарности.

Ну а что получилось в итоге…

В итоге от весьма уважаемого семейства пришлось откупаться. Потому что оскорбление было нанесено ужасное. Екатерина не призналась, что именно она тогда сказала, но можно было догадаться.

Последующий за этим разговор с отцом тоже был предсказуем. Наговорили они друг другу слишком многое.

Как я понял, князь пригрозил тем же, чем и сыну. Лишением титула и наследства. Но с девушкой это сработало наоборот. Она сказала, что так тому и быть, хлопнула дверью и ушла.

— Я такого наговорила, Александр Лукич! — в чувствах природница повысила голос, но я накрыл нас воздушным заслоном, чтобы никто не смог услышать. — Он никогда меня не простит!

Знала бы она, что князь тоже думает о прощении… Но скажи я прямо — не поверит. Да и как я объясню, что знаю об этом?

— Так что нет у меня титула. Отец лишил меня его, и заслуженно. Но я не жалею! Я тут… — она обвела жестом растения. — Я тут счастлива, понимаете? И с Тимофеем… счастлива.

Нда, всё ещё сложнее, чем мне виделось. Вот было бы что-то… Прийти в тенях там, ну или на дуэль вызвать. До просто откупиться. Вот чёрт.

— Вы должны сказать ему, кто вы, — тихо произнес я.

Она снова вздрогнула, как от удара.

— Он меня тоже не простит, — она шмыгнула носом и совсем простецки потерла его ладонью.

Парень, безусловно, знатно обалдеет. Но прощать-то за что? Обман столь детский и понятный, с одной стороны. С другой… Да, это всё меняло и очень сильно.