Куда приводят коты (СИ) - Фомин Олег Геннадьевич

Но я опять превратился в кота.

Лапы теперь не крупнее садовой плитки, на которой лежат.

А монстр далеко впереди – такой же огромный, даже больше, с моего-то кошачьего дна. Серая крепость мускулов с извивающимся над головой знаменем хвоста и мраком двух бойниц в самой высокой башне. Живое воплощение какого-нибудь египетского божества. Не помню, есть ли в тамошнем пантеоне бог с головой ящера, но если нет – следовало бы придумать.

На его плече в позе горгульи сидит Блика. Ладонь поглаживает морду защитника, а глаза смотрят… не на меня, как я сперва подумал, а выше.

– Как интересно… – говорит Блика. – Твой ручной зверек сумел-таки нас отвлечь. Неслыханная удача! А ты ею не воспользовалась…

Я оглянулся.

На краю бассейна с гордо выпрямленной спиной возвышается Карри. Смотрит, нахмурившись, в сторону вражеского дуэта.

Вместо хиджаба на ней приталенная кожаная курточка с воротником, слегка раскрыта. Рыжая, как волосы, поверх белого топика. Песочного цвета кожаные штаны в обтяжку. Коричневая обувь на липучках – нечто среднее между кроссовками и туфлями. Даже ногти сменили окрас, теперь похожи на карамельки. А на шее сверкает кулон в виде огненной птицы. Возможно, феникс.

Я чуть отвел голову в сторону, из-за девичьей фигуры показалась колонна фонтана, в которой по-прежнему торчит кинжал…

Карри же цела и невредима.

Кислотные пчелы уже начали жалить новенькую одежду, о чем назойливо сообщают вьюнки дыма в местах «укусов». Туман обволакивает щиколотки. Сквозь кладку мраморного барьера просачиваются первые шипучие ручейки. Стенка под натиском жгучей жидкости, наверное, стала тоньше, скоро ее вовсе прорвет, и кислота хлынет во двор. Но девушка не обращает на все это внимания.

– Теперь мы глаз не спустим, – обещает Блика, – с тебя и твоей блохи!

Она спрыгнула с плеча ящера, пальцы швырнули в заросли лопнувшую перчатку, и оба спокойно, уверенные в своем превосходстве, начали приближаться к фонтану, окружая с двух сторон.

Переводя взгляд то на Блику, то на ее стража, Карри плавно присела на колено.

– Риф, подай платок, – сказала тихо.

Я растерялся. Что за платок?

Карри, не отвлекаясь от противников, указала ногтем куда-то рядом со мной, я посмотрел в ту сторону. Там и правда валяется зеленый платок, Блика сорвала с головы Карри, когда мы зашли в дом.

Я подскочил, комок ткани оказался в зубах, и я поспешил к ногам моего нового даймена из плоти и крови.

– Дура, – сказала Блика, будто сплюнула. Они с ящером встали в нескольких метрах от фонтана, взгляды скрестились на нас лезвиями ножниц. Азиатка продолжила: – Тебе не сбежать в перемир с этого места, мы видим. На что надеешься? Спрятаться за пальмой? Под скамейкой? Не успеешь… Надо было исчезать сразу, а не возвращаться за своим рабом.

Карри, наконец, опустила взгляд, руки протянулись ко мне.

– Иди сюда.

Повторять не пришлось.

Лапы толкнули к ней в объятия, и Карри принялась вертеть меня, проводить какие-то манипуляции с платком. Забыв обо всем, трусь о ладошки, каждая шерстинка ликует, трепещет… Не сразу понял, что Карри заматывает меня в зеленую ткань, как младенца в пеленку. Но мне так хорошо, не возражаю, пусть делает, что хочет, лишь бы пробирающий до мурашек кайф не прекращался.

И все-таки я спросил:

– Карри, что ты задумала?

– Надо спрятаться от их глаз, – отвечает та, не прекращая меня пеленать, – всего на секунду, этого хватит.

Прижала меня к животу, накрыла бортами куртки, вжик молнии, и я, укутанный платком, оказался еще и под тугим слоем кожи. Наружу торчит лишь голова.

Спустя миг она уже в нежных лепестках девичьих пальцев. Карри заглянула в глаза.

– Доверься мне, ладно? И ничего не бойся.

Последнее, что я увидел, – как Блика достает из волос новую пару клинков…

Край платка накрыл мою голову, Карри затолкала ее под куртку, за пазуху, я почувствовал, как девушка свернулась, словно еж, в клубок, обняла себя.

И упала в кислоту.

Что было дальше, я осознавал, когда все уже случилось. Это как вспоминать жуткий сон после пробуждения. Помню, руки вдавливали меня в живот. Помню, Карри кричала истошно… Словно я был ребенком, отчаянно не желающим появляться на свет. В какой-то момент в ноздри проник знакомый едкий запах, жжение прикасалось к телу в разных местах, все глубже, агрессивнее… Но боли я почти не ощущал, все естество оказалось пронизанным стонами Карри. Ужасно хотелось куда-нибудь исчезнуть, и, скорее всего, я даже имел шансы уйти в перемир прямо из предсмертных объятий. Но разум оказался парализован лавиной страданий, которая обрушилась на Карри. Словно я и был ее голосовыми связками. Все, что я мог, – быть проводником ее боли, смиренно ждать, когда все закончится. Ведь она просила довериться. И не бояться. В тот бесконечно долгий отрезок времени я думал только об одном:

«Пусть с Карри все будет хорошо, пожалуйста!»

Не знаю, к какой именно высшей силе обращался. Лишь бы услышал хоть кто-нибудь…

А потом я почувствовал, что меня вытаскивают.

Куда-то мы с Карри все-таки переместились. Древние руины исполинского дворца или крепости… Со всех сторон много людей и кошек. Основная их масса наблюдает за нами издалека – с лестниц, балок, статуй, арочных проемов на верхних этажах. Некоторые смотрят с края площадки, на которой мы находимся.

Кто-то держит меня на коленях, вдоль спины снова и снова скользит ладонь.

– Все хорошо, ты в безопасности, – повторяет сверху девичий голос. Почти детский.

А я гляжу, как двое, парень и женщина, уносят стонущую Карри. С нее будто содрали кожу, волосы истлели едва ли не до черепа. От одежды остались только дыры, а те клочки, что все же уцелели, перемешались с плотью в кровавый салат. Господи, как она еще жива?! Даже моего дара не хватает, чтобы исправить этот ужас. Может быть, я просто выбит из колеи, скован паникой, не верю, что смогу исцелить такое…

Кругом шепот и возгласы:

– Смотрите, это Карри!

– Карри…

– Бедная Карри!

– Это Блика ее так?..

– А кто же еще…

На руках у двоих людей Карри подплыла в центр площади, к большой статуе в виде сидящей на троне женщины с головой львицы. Изуродованное тело аккуратно взгромоздили на каменные колени.

Меня трясет, порываюсь к Карри, но гладившие меня руки придерживают. Вдобавок, справа путь преградила белая кошачья лапа, легла на грудь. Оттуда же, справа, низкий мужской голос:

– Не надо, брат. Все будет в порядке. Сехмет о ней позаботится.

А слева под ухом лизнул шершавый язык.

– Тише, дружок, – ласково говорит его обладательница, – вам уже ничего не угрожает. Ты первый раз в Бальзамире, да?

Кое-как, но все-таки удалось начать думать о чем-то, кроме Карри. Я поморгал… Бальзамира, Бальзамира… Кажется, слышал такое слово… Ах, да. Леон говорил. Вроде как ему здесь не очень рады. Кстати, как и Леон, многие коты и кошки здесь одеты.

– Да, – ответил я, наконец.

Бездна отчаяния опять начала поглощать. В довесок, то и дело кто-нибудь из тех, кто столпился у трона, оглядывается на меня. То ли с опаской, то ли укоризненно. Будто я виноват в том, что случилось с Карри.

Касание подушечек и коготков к морде, чужая лапка повернула мою голову влево, и я увидел перед собой кошку. Обыкновенную полосатую кошку, серую с черными полосками. Таких полно в каждом дворе. Эту отличает разве что кончик уха. Вернее, его отсутствие. Кошка смотрит на меня, глаза зеленые, но не как у Карри. Оттенок не такой глубокий. Мутный, словно вода в цветущем озере.

– С ней все будет хорошо, – заверяет кошка, – смотри туда…

Лапа указывает куда-то рядом с троном.

– Видишь еду?

Я пригляделся.

Действительно, на полу вокруг трона – самые разные продукты. Все не видно, мешают люди и кошки, суетящиеся около Карри, но я заметил ананас, бутылку шампанского, корзинку с лесными грибами, французский батон, пакет из «Бургер Кинга». Даже упаковку крабовых палочек.