Архитектор Душ IV (СИ) - Вольт Александр

— Главный, двое в дальнем углу, за бочками!

Его пистолет глухо ухнул дважды. Две жизни оборвались, а красноватые пятна психей перестали трепаться.

Перестрелка начала стихать. Возникшая суета у культистов планомерно переросла отчаянием. Один из оставшихся, поняв, что их вычисляют с какой-то дьявольской точностью, выскочил из своего укрытия и с диким воплем бросился в сторону выхода, стреляя вслепую. Его психея вспыхнула ярким, агонизирующим пламенем. Перекрестный огнем Грим и Фауст, а скосили его, не дав сделать и пяти шагов.

И в этот момент я увидел новую угрозу.

Еще один красный огонек, до этого притаившийся в самом темном углу, отделился от стены. Он двигался быстро, бесшумно, обходя поле боя с фланга. Он шел не ко мне, не к бойцам. Его целью был Главный. Он заходил ему за спину.

— Справа! — крикнул я что было сил. — Главный, справа от тебя!

Он даже не повернул головы. Его правая рука, державшая пистолет, плавно, почти лениво пошла в сторону, пока ствол не уперся в воображаемую точку где-то в темноте. Раздался еще один тяжелый выстрел, прокатившийся по подземелью. Не знаю, что у него за калибр там, но по ощущениям это было что-то сравнимое с револьвером Шварценеггера в фильме «Терминатор». Кажется, в моем мире он носил названием «44 Магнум».

Красный огонек, только-только вынырнувший из-за выступа, споткнулся, дернулся и замер. Из тени с глухим стуком выкатилось тело.

— Хорошее зрение, господин коронер, — донесся до меня спокойный голос Главного. — Спасибо.

Наконец в подземелье настала тишина. В воздухе висел густой, тяжелый запах пороха. Где-то в углу тихо стонал раненый. Огонь свечей на алтаре дрожал, отбрасывая на стены и потолок дикие пляшущие тени.

Я деактивировал зрение, и мир душ снова уступил место грубой реальности. Мой взгляд метнулся к центру зала, к алтарю.

Шая.

Она лежала на холодном камне, ее руки и ноги все еще были зафиксированы в железных оковах. Она приподняла голову, оглушенная, растерянная, ее широко раскрытые глаза пытались сфокусироваться в полумраке. Жива.

Не думая больше ни о чем, я шагнул из своего укрытия, направляясь к ней. Нужно было освободить эльфийку, увести отсюда.

Я сделал пять шагов. Десять. Грохот боя все еще отдавался в ушах, но я его почти не слышал. Впереди была только она — бледное лицо, разметавшиеся по камню темные волосы.

Из самой глубокой тени, из-за алтаря, куда не доставал свет свечей, метнулось что-то. Рваное, сломленное, но полное последней, отчаянной ненависти.

Один из культистов. Я видел его психею ранее, и она почти перестала трепыхаться от ранения, но теперь вспыхнула снова, как уголек, на который плеснули бензином. В его руке блеснул зазубренный, кривой клинок ритуального ножа. Он не бежал — он волочил перебитую ногу, но двигался с ужасающей скоростью, ведомый желанием забрать с собой хотя бы ее.

Когда он оказался в двух шагах от алтаря, я понял — никто не успеет, ни Грим, ни Фауст, ни Главный. У меня не было времени ни чтобы добежать, ни чтобы банально вскинуть рук и прицелиться.

Времени не было вообще.

Я не думал. Не строил энергетических мостов, как при первых тренировках, не посылал импульсов. Я просто действовал. Рефлекторно. Все мое существо сконцентрировалось в одной точке и выплеснулось наружу.

Я выбросил вперед правую руку, сжав ее в кулак, словно наносил удар.

Это был не физический удар, но я ощутил его всем телом. Ощутил, как нечто тугое, невидимое, но абсолютно реальное сорвалось с моих пальцев и пронзило пространство. В голове взорвалась боль, да такая острая, что перед глазами потемнело. Металлический привкус во рту стал таким сильным, будто я разжевал пригоршню медных монет до состояния крошки.

Культист, уже занесший нож над Шаей, застыл на полушаге. Его тело выгнулось назад словно от чудовищного, невидимого удара в грудь. Нож с глухим звоном выпал из разжавшихся пальцев. Его глаза, до этого горевшие фанатичным огнем, остекленели, превратившись в два мутных, ничего не выражающих круга. Он открыл рот, но вместо крика из него вытекли струйки густой темной крови.

Он стоял так секунду, другую, а потом просто рухнул навзничь, тяжело, как срубленное дерево.

Я стоял, тяжело дыша, и смотрел на свои руки. На правую руку, которая все еще была сжата в кулак. Она дрожала. Мелко, неконтролируемо. Я только что убил человека. Без оружия. Без прикосновения. Просто силой приложенной магии.

— Интересная техника бесконтактного боя, — заметил ровным голосом Фауст, хлопнув меня по плечу. Ноги дрогнули, но я устоял. Резервуар был если не почти пуст, то где-то очень близко к этому.

— Кстати, коронер, ты мне еще с прошлого раза не показал тот прием, когда Богуна скрутил на ровном месте, — добавил Грим.

— Покажу. Обязательно покажу, — ответил я, все еще находясь в легкой растерянности.

Главный смотрел на меня без единой эмоции на лице, после чего подошел и встал рядом.

— Понятия не имею, что здесь случилось.

— Вы кто? — ответил я, чуть улыбнувшись.

Он прикрыл глаза и хмыкнул в ответ.

— Давайте выручать нашу пленницу.

Шая.

Она медленно приподняла голову. Ее темные волосы, спутавшиеся и влажные от пота, разметались по серому камню. Глаза, огромные и темные на бледном лице, смотрели не на меня, не на бойцов. Они смотрели в сводчатый, покрытый копотью потолок, словно пытались разглядеть сквозь него звезды. Тяжело было понять, что конкретно было у нее на уме, но мне показалось, что в ее глазах плескался не столько ужас пережитого, сколько недоумение. Вот такая сложная эмоция.

Я сделал шаг к алтарю, потом еще один. Ноги слушались плохо, каждый шаг отдавался глухим ударом в висках.

— Нужно снять кандалы, — сказал я чуть хрипло, коснувшись одного из железных колец, стягивавших ее запястье.Ее взгляд медленно переместился с потолка на меня. Эльфийка откашлялась.

— Ключи… были у одного из них, — выдохнула она, и в ее голосе уже прорезались знакомые нотки. — Будьте так добры, снимите меня побыстрее. У меня уже вся задница отмерзла на этом камне.

Такая неожиданная фраза, произнесенная с безупречной аристократической интонацией посреди залитого кровью подземелья, подействовала на всех, хотя и казалась немного неуместной.

Главный едва заметно качнул головой. Грим и Фауст, до этого стоявшие чуть в стороне, переглянулись.

Началась методичная работа. Мы вчетвером принялись обыскивать тела культистов. Это было омерзительно. Дешевая, грубая ткань их балахонов была влажной от пота и крови. Из-под капюшонов на нас смотрели пустые, остекленевшие глаза людей, чьи лица были искажены посмертными масками.

Не сказать, что такой процесс был для меня в новинку, потому что иногда на стол попадали тела, которые едва-едва успели остыть. Но сам факт, что к смертям тех людей я не был причастен, а здесь… здесь я был чуть ли не тем, кто у них эти жизни отнял. Но та часть громовской сущности, что почти слилась со мной, подсказывала мне лишь одну простую вещь: либо ты, Виктор, либо тебя. А своя шкура, естественно, всегда была ближе к телу.

Ключи нашел Фауст в кармане упитанного адепта, лежавшего у самого алтаря. Тяжелая, ржавая связка. Он подошел к Шае, вставил ключ в один из замков. Механизм по-металлически лязгнул и освободил конечность. Затем второй, третий, четвертый.

Она медленно, с видимым усилием села, свесив ноги с алтаря, затем так же медленно сползла на пол. На ней было лишь нижнее белье, которое на ней оставили культисты. Босая. Она постояла секунду, пошатываясь, и принялась растирать затекшие запястья и лодыжки.

Рядом с алтарем, сброшенные на пол, валялись ее вещи. Я поднял их. Ткань плаща и куртки была холодной, влажной и пахла пылью. На рукаве темнело несколько капель крови.

— Спасибо, — сказала она, принимая одежду. Ни тени смущения, ни намека на стыдливость. Она просто брала то, что принадлежало ей, с той же деловитостью, с какой солдат принимает из рук оружейника свою винтовку.