Перековка судьбы (СИ) - Колючий Александр

— Сильнее, Тихон! Мне нужен весь жар! — крикнул я.

Старик с удвоенной силой налёг на рычаг мехов. Горн взревел, и пламя стало ослепительно-белым.

Я поместил пакет в огонь. Я использовал свой Дар, чтобы видеть не только температуру на поверхности, но и то, как тепло проникает вглубь, равномерно прогревая все одиннадцать слоёв. Я ждал нужного момента. Того момента, когда сталь достигнет сварочного жара, когда её поверхность начнёт «потеть» и искриться, а границы между слоями в моём «Зрении» начнут плыть и размываться, готовые к соединению.

— Готово! — выдохнул я.

Одним быстрым, отточенным движением я выхватил сияющий, почти белый пакет из огня. Тихон тут же посыпал его флюсом — толчёным речным песком, который мгновенно расплавился на раскалённой поверхности, защищая сталь от окисления.

Я положил пакет на наковальню. Занёс молот своего деда. Мгновение — и я обрушил его на раскалённый металл.

БАМ!

Мощный, уверенный удар. Из пакета во все стороны вылетел сноп ослепительных, золотых искр — это выдавливался расплавленный флюс и последние остатки окалины. Звук был глухим, сочным, мощным — звук, с которым множество слоёв металла под действием огня и силы сливаются в единое целое.

Своим Даром я видел, как под ударом молота границы между слоями расплываются, свариваясь намертво. Как атомы одного слоя проникают в решётку другого.

Процесс пошёл. Я больше не готовил материалы.

Я начал ковать душу своего меча.

**Друзья, если понравилась книга поддержите автора лайком, комментарием и подпиской. Это помогает книге продвигаться. С огромным уважением, Александр Колючий.

Глава 16

Утро после первой успешной кузнечной сварки было тихим. В кузнице витал запах остывшего металла и триумфа. На наковальне, как новорождённый, уродливый, но долгожданный ребёнок, лежал остывший брусок пакетной стали. Внешне он был неказист: тёмный, покрытый толстым слоем окалины, с неровными, оплывшими краями.

Тихон, который вошёл в кузницу с кружкой горячего отвара, посмотрел на этот брусок с некоторым разочарованием.

— И это… то, ради чего мы так трудились вчера всю ночь, господин? — в его голосе слышалось сомнение. — Он не похож на блестящий металл, что был у вас в тигле.

Я усмехнулся. Старик видел лишь внешнюю оболочку. Я же готовился заглянуть в душу.

— Конечно, не похож, Тихон. Это алмаз, только что извлечённый из кимберлитовой трубки. Вся его красота и прочность — внутри, скрыты под этой грязной коркой. Прежде чем ювелир начнёт огранку, он должен часами, а то и днями, изучать камень под лупой, найти все внутренние трещинки и дефекты, чтобы понять, как его резать, чтобы не испортить. Сейчас я буду делать то же самое.

«Первая сварка прошла успешно, — размышлял я, проводя рукой по шершавой поверхности. — Но насколько успешно? Идеальных технологических процессов не бывает, особенно в таких кустарных условиях. Я уверен, внутри есть зоны с непроваром, микроскопические шлаковые включения, участки с неравномерным распределением углерода. Прежде чем я начну вытягивать клинок и вкладывать в это десятки часов тяжёлого труда, я должен составить полную карту этого материала. Провести его полную, тотальную дефектоскопию».

Я взял драгоценную заготовку и положил её на свой импровизированный верстак. Тихону я велел пока не мешать и заняться чисткой инструментов. Мне требовалась полная концентрация.

Я сел на скамью, закрыл глаза, чтобы отсечь все внешние раздражители, и полностью сосредоточился, направляя свой Дар внутрь металла.

[Активация режима «Духовное Зрение». Цель: заготовка дамасской стали. Тип сканирования: комплексный анализ].

Мир вокруг исчез. Передо мной, в моём мысленном пространстве, висел полупрозрачный, светящийся изнутри брусок. Я начал своё путешествие вглубь стали.

[Запрос: показать структурную целостность, выделить дефекты].

Картинка изменилась. Я увидел чередующиеся, волнистые слои стали и железа. Большинство из них были плотно, намертво сварены друг с другом, их границы были почти неразличимы, они перетекали один в другой. Это была хорошая, качественная сварка. Но местами, особенно ближе к краям заготовки, я видел тончайшие, как волос, тёмные линии. Это были зоны непровара. Микроскопические разломы, где слои не соединились на сто процентов. При сильной нагрузке такой дефект мог стать причиной разрушения. Я мысленно отметил их расположение на трёхмерной карте в своей голове.

[Запрос: показать химический состав, дифференциация по углероду].

Видение снова изменилось. Теперь я видел распределение моего главного легирующего элемента — углерода. В целом, картина была обнадёживающей. Тёмно-серые слои высокоуглеродистой стали чередовались со светло-серыми слоями мягкого железа. Но и здесь были свои нюансы. Я заметил, что в некоторых местах, особенно у торцов заготовки, углерод из стальных слоёв слишком сильно «просочился» в железные, создав зоны со средним, непредсказуемым содержанием углерода. Это были зоны с неизвестными мне свойствами, потенциально слабые места.

[Запрос: показать неметаллические включения, выделить серу и фосфор].

Я активировал свой «фильтр грехов». К моему огромному удовлетворению, большая часть этих «цветных примесей» была выдавлена наружу вместе со шлаком во время многочисленных проковок и сварки. Но я нашёл несколько крошечных, запечатанных внутри жёлтых (сера) и зелёных (фосфор) искорок. Все они были расположены неглубоко, у самой поверхности.

«Итог: неплохо для первой попытки в условиях средневековой кузницы, — подвёл я итог сканирования. — Сварка на девяносто восемь процентов успешна. Ядро заготовки — почти идеально. Основные дефекты — по краям и у поверхности. Это ожидаемо. Значит, именно из ядра, из самой чистой и прочной части, я и должен сформировать клинок».

Анализ был завершён. Я «выключил» Дар, чувствуя знакомую лёгкую головную боль и усталость. Я взял в руки кусок обычного мела.

Я снова посмотрел на уродливый, тёмный брусок. Но теперь для меня это был не просто кусок металла. Это была подробная, трёхмерная карта со всеми известными мне сильными и слабыми зонами.

Я, постоянно сверяясь со своей мысленной картой дефектов, начал наносить мелом на поверхность бруска контур будущего клинка. Это была не менее ответственная работа, чем сама ковка. Ошибка в разметке могла свести на нет всю предыдущую работу.

Я размещал контур не по центру, а со смещением, тщательно выверяя каждую линию.

Остриё и будущая режущая кромка полностью попадали в самую чистую, самую качественную и однородную зону в ядре заготовки. Здесь не было ни одного дефекта сварки, ни одной вредной примеси.

Обух клинка, на который придётся основная ударная нагрузка, я расположил в области, где слои были сварены идеально, но содержание углерода было чуть ниже. Это должно было дать ему дополнительную упругость.

А хвостовик — часть, которая уйдёт в рукоять и не будет нести критической нагрузки, — я выкраивал из зоны, где обнаружил небольшой непровар. Это было рационально.

Все обнаруженные мной шлаковые включения остались за пределами меловых линий, в той части металла, которая будет отсечена или сточена в процессе дальнейшей обработки.

Тихон, который уже закончил с уборкой, подошёл и с любопытством заглянул мне через плечо. Он видел, как его господин просто рисует на куске железа белый силуэт меча. Он не понимал, что это результат сложнейшего анализа, и что эта простая меловая линия — это граница между будущим шедевром и бесполезным браком.

Я отошёл на шаг назад и посмотрел на брусок. Теперь на нём чётко виднелся белый, призрачный силуэт его будущего меча, скрытого в грубой массе металла.

Я посмотрел на ту часть заготовки, которая осталась за пределами контура. Она была не такой идеальной, как ядро, но всё же это была качественная, многослойная сталь.