Император Пограничья 13 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

— Кожа усилена особым Реликтом, — пояснил Железнов. — Не уступает стальному доспеху.

— Когда они будут готовы к выступлению? — спросил он.

— Уже готовы. Ждём только вас.

Пётр Алексеевич кивнул, глядя на застывший в строю чёрный отряд и накрытые брезентом клетки с химерами. Да, с таким оружием можно было выиграть любую войну. Главное — правильно его применить.

Душный воздух тронного зала пропитался табачным дымом и терпким запахом дорогого вина. Хлястин стоял у массивного дубового стола, на котором лежала огромная карта Пограничья, испещрённая пометками разведки. Деревянные фишки обозначали Угрюм, окружающие его деревни, дороги и известные укрепления. Генерал методично поправлял белые перчатки — привычка, выработанная годами службы. Чистые руки, даже если работа грязная.

Вокруг стола собрались командиры, участвующие в походе и те, кто стоял над ними. Князь Сабуров сидел во главе, нервно потягивая вино из хрустального бокала. Справа от него расположился граф Воронцов, который почти не притрагивался к еде и питью, но его присутствие ощущалось как тяжёлый груз на плечах всех присутствующих. Невысокий полноватый полковник Ладушкин, новый командир княжеской гвардии, ёрзал на стуле, избегая смотреть в глаза Хлястину. Ратмир Железнов от Гильдии Целителей сидел неподвижно, скрестив руки на груди.

Командиры наёмных компаний расположились напротив: капитан Плещеев из «Булата» — опытный вояка с умным взглядом, Семён Кривоносов из «Неукротимых» — здоровенный детина с изрезанным шрамами лицом, Пахомий Мукаев с окладистой бородой из «Убойных Стрелков», уже понёсших солидные потери в этой войне. Чуть поодаль сидел монгол Чингис, командир отряда из полусотни наёмников — жилистый мужчина с узкими глазами и акцентом, от которого русская речь звучала рубленой и неестественной.

— Господа, — негромко начал Пётр Алексеевич, и разговоры стихли. Генерал не повышал голоса — это делало его слова весомее. — Его Светлость Михаил Фёдорович поручил мне возглавить операцию по возвращению мятежного Пограничья под законную княжескую власть.

Он обвёл взглядом собравшихся. Холодные серые глаза оценивали каждого, словно товар на рынке — кто годен для дела, кто станет обузой, кого придётся подгонять страхом.

— Именно так, — Сабуров поднялся, прочищая горло, — я официально назначаю Петра Алексеевича верховным главнокомандующим объединённых сил княжества в данной кампании. Все распоряжения генерала приравниваются к моим собственным.

Князь говорил уверенно, но Хлястин заметил, как дрожат пальцы, держащие бокал. Сабуров понимал, что стоит на кону…

— Благодарю за доверие, Ваша Светлость, — генерал склонил голову. — Приступим к планированию.

Он повернулся к карте, но не успел коснуться первой фишки, как услышал скрип стула. Капитан Плещеев медленно поднялся с места. Жилистые руки опытного наёмника легли на край стола, пальцы побелели от напряжения. В зале повисла тишина — даже Кривоносов перестал ковырять ногтем щербину в столешнице.

— Прежде чем смотреть, что вы там в очередной раз напланировали, господин генерал, — голос капитана звучал ровно, но в нём слышалась сталь, — хотелось бы обсудить предыдущий «план». Не так давно нам озвучивали другую стратегию. Уничтожить армию Платонова по частям, атакуя деревни. Тогда нам говорили, что маркграф совершил ошибку, распылив силы. Помните, я надеюсь?

Хлястин выпрямился, сцепив руки за спиной. Лицо его оставалось бесстрастным, но что-то в глазах мелькнуло — раздражение человека, которому указывают на его грубый промах.

— Помню, капитан. К чему вопрос?

— К тому, — Плещеев обвёл взглядом собравшихся командиров, словно призывая их в свидетели, — что мы потеряли немало наших бойцов. Стальные Псы — уничтожены целиком. Убойные Стрелки лишились больше трети состава. Грозовая Стража и Чёрные Молнии — разгромлены под Николопольем. Иноходцы вообще отказались идти дальше после фиаско в Каменке. А теперь вы, как ни в чём не бывало, собираетесь обсуждать свой новый «план»? Может, сначала признаете, что прошлый провалился?

Мукаев одобрительно хмыкнул, поглаживая бороду. Чингис невозмутимо кивнул — степняки уважали прямоту. Даже Кривоносов перестал изображать безразличие и подался вперёд, наблюдая за разворачивающимся противостоянием.

Генерал медленно снял перчатку — белую, безукоризненную, — и положил её на край стола. Движение было неторопливым, но в нём читалась угроза.

— Капитан Плещеев, — произнёс Хлястин тихо, почти ласково, и от этой тишины по спинам присутствующих побежали мурашки, — вы хотите обсудить тактические просчёты? Или намекаете на некомпетентность командования?

— Не намекаю, а говорю прямо, — не отступил Плещеев, выдерживая взгляд генерала. — Я хочу понять, почему мы должны верить новому плану, если предыдущий оказался катастрофой. Наши люди гибли, выполняя ваши приказы. Они шли на деревни, которые, как вы утверждали, защищают максимум два десятка человек. А встречали там подготовленную оборону с пулемётами, минными полями и магами, которые стоят десятка обычных бойцов.

— Разведка ошиблась, — отрезал Хлястин. — Такое случается на войне.

— Разведка ошиблась? — Плещеев усмехнулся — коротко, без тени веселья. — Генерал, ваша разведка «ошиблась» по каждой деревне. Это уже не ошибка — это провал всей системы сбора информации. Или даже намеренная дезифнормация!

Князь Сабуров нервно отпил вина, следя за перепалкой встревоженным взглядом — военные споры были не его сильной стороной. Воронцов сидел неподвижно, сложив руки на столе, наблюдая за происходящим с отстранённым интересом человека, изучающего скучную шахматную партию.

Пётр Алексеевич сделал шаг к капитану. Сапоги его гулко стукнули по каменному полу.

— Вы забываетесь, капитан. Я не обязан отчитываться перед наёмником о своих решениях.

— А мы не обязаны подыхать из-за ваших гениальных стратегий, — не дрогнул Плещеев. — Булат — профессиональная ратная компания, господин генерал, но в первую очередь мы — наёмники, а не смертники. И я имею право знать: что именно пошло не так в прошлый раз? Почему Платонов оказался сильнее, чем вы предполагали?

Полковник Ладушкин съёжился на стуле, стараясь стать незаметнее. Железнов от Гильдии Целителей сидел неподвижно, но на губах его играла едва заметная усмешка — представитель Целителей явно наслаждался дискомфортом военачальника.

Хлястин вернулся к столу, налил себе воды из графина. Выпил медленно, давая себе время взять эмоции под контроль. Поставил стакан с тихим стуком.

— Хорошо, — голос генерала стал деловым, лишённым прежней угрозы. — Вы хотите откровенности? Получите. Да, план по уничтожению деревень провалился. Да, мы недооценили противника. Платонов оказался умнее, чем я предполагал.

Несколько командиров переглянулись. Признание из уст командующего звучало неожиданно — старый офицер редко признавал ошибки публично.

— Мы исходили из предположения, что маркграф распылил силы, пытаясь защитить каждую деревню, — продолжал Пётр Алексеевич, подходя к карте. — Логика была верной: защищать всё — значит не защищать ничего. По факту же Платонов лишь создал иллюзию такого промаха.

Генерал провёл пальцем по отметкам деревень на карте.

— В реальности в каждой ключевой деревне сидело от пяти до десяти человек, но это были не просто бойцы, а профессионалы высочайшего уровня с лучшим вооружением, подготовленными позициями и чёткими приказами. Один пулемётчик в правильной позиции стоит десятка обычных стрелков. Добавьте снайпера, пару магов и грамотную тактику — получите неприступную крепость.

— Как же тогда погибли Стальные Псы? — спросил Мукаев, наклоняясь вперёд. — Их вырезали до единого. Почему не отступили?

— Насколько нам стало известно, там присутствовал Метаморф, — Хлястин постучал пальцем по отметке «Крутояк». — Один. Один проклятый Метаморф против двадцати человек. Результат вы знаете.

Тишина стала гнетущей. Монгол сплюнул на пол — у степняков Перевёртышей боялись больше, чем Бездушных.